Виктория Холт - Страстная Лилит
Теплым августовским днем, вместе с отцом и матерью, Аманда провожала его и, пока карета ехала мимо начинающих золотиться полей пшеницы, почувствовала, как поднимается ее настроение. Они везли его в гостиницу, где он должен был пересесть в пассажирскую карету, которая через Ганнис-лейк вывезла бы его из Корнуолла. В Девоншир он должен был ехать поездом.
«Трусиха! Трусиха!» – казалось, говорил Аманде стук лошадиных копыт, и, тем не менее, на сердце у нее было легко. Его не будет рядом шесть недель, возможно, два месяца. За это время может многое случиться.
На обратном пути они молчали. Ее отец и мать делали вид, что принимают ее молчание за грусть об Энтони. Делали вид! Все время притворялись... всю свою жизнь. Она тогда это поняла. Мать боялась отца, но делала вид, что это не так; отец делал вид, что опекает мать, хотя главным образом требовал ее послушания. Все существо Аманды возмутилось. «Я не выйду замуж за Энтони! – думала она. – Не буду трусихой».
Но это легко было говорить теперь, когда он уехал. Скоро... слишком скоро... он вернется, а когда он вернется, состоится свадьба.
Темнело, когда они возвращались по верхней дороге; их одолевала дремота от жары, от монотонного цокота лошадиных копыт и тряски кареты. Когда они подъезжали к церкви Святого Мартина, то услышали крики, а вскоре увидели небольшую процессию, направлявшуюся от фермы Полгардов. Перед ней шла небольшая толпа танцевавших, кричавших и визжавших людей; следом двигалась небольшая повозка, в которой восседали два чучела.
Аманда немедленно насторожилась; ей захотелось узнать, что происходит.
– Некоторые из деревенских дурят, как обычно, – сказал отец. – Если бы они так же ревностно почитали Бога, как они чтят свои старые обычаи...
– А что это за обычай? – спросила Аманда, прерывая его; этого она никогда прежде себе не позволяла, и было странно, что это ее не удивило. Она изменилась. Что-то произошло с ней во время поездки. Она не собирается больше трусить.
– Не имею представления, – холодно ответил отец, но она с радостью заметила, что он ее не упрекнул.
Они поехали дальше. Лилит узнает, подумала она, Лилит быстренько узнает.
* * *Лилит действительно узнала. Она была одной из тех, кто шел в толпе. Она сразу поняла, что это «выволочка», потому что видела эту особую церемонию прежде. Помещенные в небольшой тележке два чучела олицетворяли собой двух всем известных здесь людей. Они были грешниками, чей грех, если бывал раскрыт, вызывал большее негодование, чем какой бы то ни было другой. Жестокость могла быть воспринята спокойно; супружеская неверность и блуд, которые, как знала Лилит, тайно совершались многими из них, если становились известными – но только если становились известными, – вызывали праведное негодование.
На этот раз в тележку, в которую обычно впрягали ослика, посадили чучела двух участников прелюбодеяния. Толпа чудовищно бубнила; камни и грязь летели в согрешившую парочку. На набережной уже горел костер, и тележку медленно катили к этому костру. Кто они? – гадала Лилит.
Толпа выкрикивала непристойности; до Лилит долетали лишь бессвязные выкрики, но, когда она пробралась поближе к тележке, кто-то закричал:
– Иди же, дорогая моя Долли. Настало время нам снова побыть вместе. – Толпа завопила и вдруг замолчала.
Затем раздался фальшивый, высокий и жеманный, женский голос:
– Ну что ж, Джоз, дорогой, я не против.
Долли! Джоз! Лилит остановилась, у нее перехватило дыхание. Долли Брент! Джон Полгард! Теперь уже не было сомнений в том, кого представляла собой пара фигур в тележке. Супружеская неверность Джоза Полгарда и Долли Брент не была больше секретом одной Лилит, не одна она, как королева властью, владела тайной. Теперь ее будет знать вся округа.
Лилит повернула обратно, почувствовав беспомощность и испугавшись. Что теперь будет? Что, если Джоз подумал, что это она выдала его? Что ей делать, если он поймет, что ему больше нечего ее бояться? Что будет с Уильямом? Что с ним станет? С тех пор как Лилит поговорила с Джозефом Полгардом в поле, он не стегал Уильяма. А что будет теперь? Она представила себе это жестокое волосатое лицо, побелевшее от злости, жаждущее мести. А на ком он может выместить свою злобу, как не на Уильяме? С Джейн все в порядке. Она замужем за Томом Полгардом. Она счастливо живет в фермерском доме, потому что Энни привязалась к ней, найдя в невестке хорошую и трудолюбивую помощницу, готовую перенять у нее самой бережливость. За Джейн ей нечего бояться. А вот что будет с Уильямом?
Она побежала что было сил прочь от костра – вверх к подвесному мосту – и остановилась лишь на ферме Полгардов. Ей удалось застать мальчонку Наполеона в его лачуге.
– Найди Уильяма, – задыхаясь, проговорила она. – Не теряй ни минуты. Иди... и приведи его ко мне.
Мальчик убежал. Уильям был его богом. Уильям помогал ему в работе и тем избавлял от порки; Уильям подкармливал его, когда он бывал голодным, и делал жизнь более сносной, внося в нее то, что мальчику было не совсем понятно, но давало ему смутную надежду на лучшее. Наполеон вел себя как собака: он шел, будто по следу, прямо к своему хозяину.
– Уильям, – воскликнула Лилит, как только брат появился, – случилось что-то ужасное! – Она все ему рассказала, начиная с того, как она заглянула в ригу и увидела Джоза Полгарда и Долли Брент, занимающихся любовью.
Уильям удивленно слушал.
– Значит, это ты... ты устроила замужество Джейн!
Она кивнула, гордясь, даже несмотря на страх, охвативший ее.
– Но теперь это уже не важно, Уильям. Другие тоже узнали. Весь городок знает о Джозе и Долли. Думаю, что к утру об этом узнает Джоз... и Энни Полгард тоже. Я бы не хотела быть тогда здесь. Я думаю, он просто убьет меня... и тебя тоже, Уильям. Или устроит тебе невыносимую жизнь. Это будет адом для тебя... и для меня, если ему подвернется случай... потому что Энни сделает его жизнь адом.
Уильям понял, что она во многом права.
– Лилит, вечно ты всюду суешь свой нос.
– Тут я сунула ради пользы. Это было ради тебя и Джейн.
– Да, – сказал он, – это было ради меня и Джейн. А что теперь делать?
– Давай убежим, Уильям.
– Убежать? Куда нам бежать?
– В Лондон.
– В Лондон? Но это же жутко далеко.
– Это не так далеко, как ты думаешь. Лондон – чудесное место. Я знаю, потому что Аманда показывала мне его на картинках. У тебя есть деньги. У меня тоже немного есть. Я уже давно жду, чтобы уехать в Лондон. Уильям, нам надо отправиться прямо сейчас. Бери все необходимое. Не теряй ни минуты. Судя по всему, он мог уже узнать, что в городке ему устроили «выволочку». Я думаю, он тебя убьет, Уильям. Я думаю, он нас обоих убьет. Бери все, что надо, и уходи. Спрячься... спрячься в морвалском лесу, а я возьму твои деньги у Аманды. Я возьму все свои пожитки... и мы уйдем вместе. Мы отправимся в Лондон. Это все, что мы теперь можем сделать.
