Розалин Майлз - В порыве страсти
С чего же начать, если он хочет раскрыть преступление?
Начнем с самого начала, сказал он себе. Можно ли утверждать, что Филиппа убили? Джон не изучал психологию, однако знал, что мозг способен иногда выкидывать странные фокусы. Людям снилось то, о чем они мечтали, на что надеялись. Так что же получается, он желал отцу смерти или хотел его убить?
Это не более чем Эдиповы штучки, сказал себе Джон. Все гораздо проще. Он любил отца и любил его всем сердцем.
Однако если предположить, что его сон – не просто игра воображения, отца действительно убили, и кому-то сошло с рук гениальное преступление.
Кто мог его совершить?
Случайный бродяга, безнадежный пьяница? Вряд ли. Для того, чтобы подобное преступление удалось, нужен трезвый ум, холодный расчет, а не бессвязные мысли пропойцы, который не в состоянии выполнить даже работу, которую ему поручают. И где ему взять двоих подручных?
Чем больше Джон думал об этом, тем больше убеждался, что в деле замешано несколько человек. Даже если убийца подкрался незаметно, Филипп мог проснуться и дать отпор. По крайней мере, он бы проснулся после первого укуса и уж точно не стал бы спокойно ждать, пока змеи завершат свое черное дело. Значит, чьи-то сильные руки пригвоздили его к земле, заглушили его крики.
Но как узнать, что случилось на самом деле?
Этот вопрос мучил его уже два дня. Нет, пора сбросить оцепенение, начать действовать!
Мацуда со своим противным прилипалой уехали, Алекса тоже нет. Можно начинать поиски. Если бы еще удалось уговорить Джину улететь вместе с ними, у него были бы полностью развязаны руки.
Джина.
Джон вздрогнул, покрылся холодной испариной, хотя стоял под горячим душем. Воспоминание о ее поцелуе обожгло его огнем, и он страстно, яростно захотел ее прямо сейчас, он покажет ей, что значит настоящий мужчина, объяснит, для чего предназначены женщины…
О Господи! Он ведет себя как распоследний ублюдок! За такие мысли он не достоин не то что ее, любой женщины.
Ради Бога, выбрось из головы эти мысли, забудь, забудь о ней, отчаянно внушал он себе.
Повторяя эти слова, как заклинание, Джон оделся и, не позавтракав, побежал на конюшню. Кайзер, учуяв его издалека, радостно заржал.
– Да, приятель, теперь я твой хозяин. – Джон похлопал лошадь по шее. – А ты мой конь. Прогуляться не хочешь?
– Привет, Джонни!
– Эй, Джон-Джон!
– Это мистер Джон!
Аборигены всегда были ему рады. Сюда, в их селение, он приходил и в минуты радости, и в минуты печали. Его приветствовали все от мала до велика: младенцы, копошащиеся в пыли, и глубокие старики, которые были стариками уже тогда, когда сам он был маленьким мальчиком.
– Пришел посмотреть танцы? – К нему подошла Дора с ребенком на руках. – Там Джина. Пойди посмотри, она чертовски хороша!
И действительно, на самодельной сцене Джон увидел Джину, босую, в обтягивающем трико и балетной юбочке. Вот она исправила неверное движение одного из танцоров, потом женщина постарше поправила ее саму. Интересно, кто кого учит?
– Что они делают? – спросил он у Доры. Дора, как всегда, звонко рассмеялась.
– Готовятся к корробори. У них будет целое представление.
– Корробори!
Боже милостивый, как он мог забыть! Когда же состоится праздник? Кажется, в следующем месяце, не раньше. Для аборигенов это самое главное событие года, а он чуть не забыл! Филипп всегда устраивал грандиозное празднество, старался показать этим людям, как он ценит их труд. Теперь, когда отца не стало, придется ему взять на себя подготовку торжества, традиции нужно продолжать.
Вот только придется ли ему?
Джон снова вспомнил, что лишился наследства, а вместе с ним и права устраивать корробори. Жалеть себя будешь потом, напомнил он себе. Кому-то придется провести праздник. Нужно непременно сказать об этом Алексу, когда тот вернется. Жадными глазами всматривался Джон в танцующих, стараясь разглядеть среди них хрупкую фигурку. А еще он скажет Алексу, что в этом году будет совершенно необычное представление.
– Пойдешь посмотришь? – спросила Дора.
– Нет, нет, не сейчас, – смущенно ответил Джон. – Мне нужен Дасти, он здесь?
– Я здесь, босс.
Этот маленький, вечно улыбающийся человечек подошел так тихо, что снова застал его врасплох.
– Хочешь прокатиться, босс?
– Нет, поиграй с нами! Не уходи, Джонни, не уходи!
Джон рассмеялся. Дети его очень любили, но в селении спокойно не поговоришь. Он потрепал по головке ближайшего мальчугана.
– Ребята, мне надо ехать. Скоро вернусь, честное слово. Пока.
Он заставил себя не оглядываться на Джину. Они миновали переплетение низко нависших над землей ветвей. Похоже, Дасти знал, куда ехать.
Солнце поднималось все выше, его жаркие лучи добела раскалили небо, выжгли кроваво-красную землю. Кусты мимозы на дальнем холме казались языками оранжево-красного пламени. Высоко над их головами перекликались черные какаду, перелетали с ветки на ветку. У Джона полегчало на душе.
Королевство, подумал он. Мое Королевство. Этого у меня никому не отнять.
Наконец он решился заговорить, облечь в слова свои неотвязные мысли.
– Дасти, я знаю, вы верите в сны, вы придумали свое Царство Снов сотни тысяч лет назад. Но верите ли вы в дурные сны, в то, что у нас называют Сатаной. В Дьявола, насылающего дурные сновидения?
Дасти ответил не сразу.
– Босс, дурное есть всегда и везде. Есть хорошие духи и плохие духи, хорошие животные и плохие животные, хорошие люди и плохие люди. Но в людях больше зла, чем в самых плохих духах. Всегда.
– Дасти… – Джона охватило возбуждение. Казалось, туманная пелена безысходности, охватившая его в момент пробуждения от страшного сна и парализовавшая волю, стала понемногу отступать. – Дасти, кто живет у водопоя?
– Рыбы, птицы, ящерицы… и большие змеи, – ответил тот, не поворачивая головы.
– Змеи?
– Не так важно, кто живет, верно, босс? Всякий может прийти.
Теперь Джон понял, куда они направляются.
– Как мы сейчас?
– Примерно так, – улыбнулся Дасти одними губами.
Они надолго замолчали. Казалось, Дасти не был склонен продолжать разговор. Наконец Джон не выдержал.
– Ты сегодня собирался к водопою, или эта поездка – только из-за меня?
Дасти задумчиво закатил глаза, сдвинул на затылок шляпу.
– Думаю, я бы на днях наведался туда. Возбуждение Джона все усиливалось.
– Ты что-то узнал, что-то почувствовал? Дасти насмешливо улыбнулся.
– Никакого колдовства, босс, здравый смысл, и ничего больше. Просто я узнал одну интересную вещь. Ты ведь знаешь, когда мы устраиваем скот на ночевку, то сменяем друг друга, следим за ним по очереди. Слим в тот день дежурил за несколько часов до того, как умер твой отец. Слим сказал мне, что слышал самолет. Но, насколько я знаю, на ферме гостей не было, и нигде больше тоже. Так кто это был? И зачем?
