Элизабет Кейз - Негодник
– Бетани Кэтрин Дойл Делейни, ты, кажется, совершенно ничего не понимаешь.
Бетани с удивлением посмотрела на Бриджет. Тетя называла свою племянницу полным именем только в тех случаях, когда была сердита.
– Нельзя судить обо всех без разбора мужчинах исходя только из неудачного опыта собственного замужества. Коннел был зол вовсе не потому, что в опасности находились его капиталовложения. Он испугался за Росса. Он испугался за тебя. Коннел злился от страха.
– Ты действительно так думаешь? – Бетани присела на краешек стоявшего у окна стула. Легкий ветерок колыхал занавески за ее спиной. – Но он казался таким решительным…
– В таком случае ты совершенно не разбираешься в подобных вещах.
– Что ты имеешь в виду?
Бриджет опять взялась за спицы.
– В свое время вы с Коннелом оказались слишком доверчивы и оба на этом сильно обожглись. Именно потому с годами вы становились все более недоверчивыми и стали излишне мнительными. Коннела испугала мысль о том, что вы с Россом дороги ему. Почувствовав, насколько больно будет ему потерять кого-то из вас, он решил держать вас на расстоянии.
Слова тетушки поразили Бетани. Возможно, Бриджет была права, но если так… Покусывая губу, Бетани пыталась освоиться с мыслью о том, что Коннелу Делейни в этом мире было так же неуютно, как и ей. Отягощенный сознанием вины за допущенную когда-то ошибку, он стал принимать на себя ответственность и за другие беды, хотя ни в чем не был виноват.
– Ты думаешь… думаешь, что Коннел испугался за меня так же, как я за него?
– Совершенно верно. Но скажи, что же ты теперь намерена со всем этим делать? – Бриджет вопросительно взглянула на племянницу.
Бетани пожала плечами. Действительно, что она собирается делать? Не зная, как ответить на этот вопрос, Бетани спросила:
– Как ты смогла так просто простить Джека Бренигена? Как смогла забыть всю свою боль, весь страх?
– А нечего было и прощать. Какие уж тут могут быть счеты? Мы любили друг друга, но он не смог вернуться в срок. А я уехала. Обоих нас надо простить. Мы никогда всерьез не пытались разыскать друг друга. Больше всего нам надо было научиться верить. Мы в полной мере настрадались в прошлом, поэтому теперь можем все начать заново.
«Начать заново»? Звучало очень заманчиво, но совершенно не подходило к ним с Коннелом. Во всяком случае, у них все было совсем не так, как у Джека и Бриджет. Хотя…
– Коннел видит себя глазами окружающих, глазами тех, кто проклинает его, – в задумчивости проговорила Бетани. – Точно так же и я иногда смотрю на себя со стороны.
– И что же? – Бриджет ждала, когда племянница сама придет к очевидному выводу.
– А то… Полагаю, нам нужен свежий взгляд. Мы должны взглянуть на себя по-другому.
Бриджет расплылась в радостной улыбке:
– Ты всегда была умной девочкой. Тебе следует подумать над выбором, который перед тобой стоит, и решить, какой выход для тебя наилучший, что сделает тебя счастливой. То же самое должен сделать и Коннел.
– Это то, чем вы сейчас занимаетесь с Джеком Бренигеном? Размышляете?
– Да, размышляем, – ответила тетушка, глядя прямо перед собой. – Я любила человека и потеряла его. Когда-то у меня был ребенок, но я и его потеряла. После этого я выбрала одиночество и прожила так почти четверть века. Но теперь мне выпала вторая попытка, и я не намерена ее упускать.
В дверь осторожно постучали, и тотчас же послышался голос Джека:
– Бриджет, ты здесь? – Тетушка тут же вскочила на ноги. – Бриджет, ты не могла бы ненадолго спуститься вниз и уделить мне чуточку внимания?
– Да, разумеется. – Бриджет распахнула дверь. – А мистер Коннел тоже вернулся? – спросила она после того, как Джек запечатлел на ее щеке поцелуй.
– Нет. – Джек покачал головой. – Сидит в совершенно пустой конюшне. Сидит мрачный и упрямый как осел и не желает рискнуть. Я говорил ему…
Бриджет провела ладонью по щеке Джека, и тот сразу же умолк, словно забыл про своего племянника. Тогда Бетани поднялась со своего места у окна и с улыбкой приблизилась к двери. Увидев ее, Джек воскликнул:
– О, Бетани!.. Приветствую! Может, пойдешь с нами?
Она покачала головой:
– Нет, спасибо; Идите без меня.
Джек обнял Бриджет за талию. Никогда еще Бетани не видела свою любимую тетушку такой… такой счастливой.
«Но теперь мне выпала вторая попытка, и я не намерена ее упускать», – только что сказала Бриджет. Может ли Коннел Делейни стать «второй попыткой» для нее, для Бетани? И может ли она стать «второй попыткой» для Коннела?
– Дорогая, я с удовольствием присмотрю за нашим мальчиком, если у тебя на сегодняшний вечер остались еще какие-то дела, – уже уходя, сказала Бриджет.
– В гостиной я приготовил все необходимое для позднего ужина, – сказал тетушке Джек, и в следующее мгновение дверь за ними захлопнулась.
Бетани снова принялась расхаживать по комнате. Итак. Коннел сейчас сидит в конюшне, сидит в полном одиночестве, хмурый и мрачный. И конечно же, чувствует себя отвратительно, точно так же, как она, Бетани. Положение надо менять, но как это сделать? А может, полумрака конюшни будет достаточно, чтобы открыть в глазах «новый свет» и хоть немного растопить холод прошлого одиночества?
Подхватив туфли и шаль, Бетани бросилась на лестницу. Есть только один способ все выяснить.
Глава 12
На дворе оказалось гораздо холоднее, чем предполагала Бетани. Она очень вовремя набросила на голову и на плечи шаль, поскольку уже начинался дождь. Держа в руке корзину с ужином для Коннела, Бетани побежала к конюшням.
Мокрая и задыхающаяся, она приблизилась к одной из дверей. Сквозь щели в стене конюшни пробивался слабый свет. Бетани стояла в нерешительности. Следует ли постучаться? А вдруг Коннел там не один? А может быть, он вообще в другой конюшне?
Бетани уже раздумывала, не оставить ли корзину у входа, но тут дверь внезапно отворилась и на пороге возник Коннел. Не говоря ни слова, он отступил в сторону, как бы приглашая Бетани войти.
Заметно смутившись, она переступила порог конюшни. Коннел не стал закрывать за ней дверь. Медленно приблизившись к Бетани, он посмотрел на нее вопросительно. Оба молчали, и Бетани еще больше смутилась. В какой-то момент она вдруг поняла, что по-прежнему прикрывает голову шалью. Спустив шаль на плечи, Бетани попыталась улыбнуться, но у нее это не очень-то получилось – она все сильнее нервничала и даже уже жалела, что пришла.
Тут Коннел наконец-то заговорил:
– Что вы здесь делаете? – Вопрос был не очень-то вежливый, но прозвучал совершенно естественно.
– Дженна оставила для вас ужин. – Бетани протянула Коннелу корзинку как бы в объяснение и в оправдание своего неожиданного визита.
