Кэрол Финч - Однажды в лунную полночь
По дороге Микаэла изо всех сил старалась связать воедино обрывки воспоминаний. Когда они добрались до поворота, она вцепилась в рукав мужа, заставив его остановить лошадей. На какой-то миг у нее возникло ощущение полета — должно быть, это чувство пробудило что-то присутствовавшее в окружающей обстановке.
— Во время самого первого нашего урока ты свалилась с лошади и упала в воду, — напомнил Люсьен и, приподняв Микаэле подбородок, заставил посмотреть себе в глаза. — А после, когда я пробрался через кусты, в страхе, что ты поранилась, мы здесь же, на берегу, занялись любовью. Помнишь?
Микаэла густо покраснела и отодвинулась от Люсьена. До сих пор он не настаивал на своих правах, поставив себе кровать в гостиной рядом с ее спальней.
Понимая, что это несправедливо по отношению к нему, Микаэла все же пока избегала интимной близости — она просто не могла заставить себя признать мужем человека, который по-прежнему оставался в ее глазах незнакомцем.
— Ну да, конечно, это было приятно… Любовь… — Она откашлялась и посмотрела куда-то вперед.
Люсьен хмыкнул. Забавно было наблюдать, как Микаэла, словно ребенок, открывала для себя новый мир, притворяясь при этом, будто жизнь, затерявшаяся в глубинах памяти, ей знакома. Ну а сам он теперь, когда все размолвки и раздоры остались позади, учился наслаждаться жизнью и тем, что ему выпала еще одна возможность обрести счастье.
— Я сказала что-нибудь смешное? — удивленно спросила Микаэла.
— «Приятно… Любовь…» — передразнил он. — Если бы ты хоть что-нибудь помнила, я, пожалуй, обиделся бы. «Приятно» — это слишком скромное определение того, что мы пережили.
Микаэла еще сильнее залилась краской и искоса посмотрела на своего спутника:
— Давай продолжим урок, ладно? Мне так хочется вспомнить все, что потеряла моя память.
Люсьену только того и надо было: пусть она вспомнит каждый божественный миг любви, а печальный инцидент, который привел ко всем этим жутким последствиям и превратил ее жизнь в ад, поскорее забудется.
Он натянул вожжи, и лошади остановились у мыса. Не успел Люсьен протянуть Микаэле руку, как она сама соскочила на землю и двинулась к утесу. Остановившись на самом краю, она молча взывала к прошлому, которое должно было открыть перед ней свою бездну. Внизу виднелись валуны с зазубренными краями, и ей вдруг показалось, что она летит в бездонную пустоту. Микаэла в ужасе оглянулась — Люсьен стоял в нескольких шагах от нее. Вцепившись в него, как тонущая кошка в проплывающее мимо бревно, она боролась за свое сознание, пока прошлое разворачивало свой печальный свиток.
Люсьен крепко прижал к себе жену и сразу почувствовал, что она дрожит: по-видимому, страшная ночь все еще не стерлась из ее памяти.
— Все это не имеет теперь никакого значения. — Люсьен еще крепче обнял Микаэлу. — Пусть прошлое остается прошлым. Главное — ты жива и снова со мной.
Ощущая, как прижимаются к ней чувственные губы и с поцелуем уходят в туманную дымку все неприятные видения, Микаэла отдалась иному чувству. Люсьен целовал ее с привычной страстностью, из чего следовало, что это занятие ему знакомо и что некогда оно ей нравилось. Словно нехотя она откликнулась на поцелуй, и сразу огонь желания заполнил все ее существо. Да, наверное, она и впрямь любила его, любила глубоко и безоглядно, коль скоро Люсьену удалось так быстро зажечь ее.
Минула бесконечность, перед тем как Люсьен нашел в себе силы остановить это сладостное искушение; но, отстранившись, он тут же утонул в туманных глубинах ее глаз. Она смотрела на него так доверчиво, с таким обожанием, что у него замерло сердце.
— Пожалуй, нам пора возвращаться домой. — Он улыбнулся.
Микаэла все еще не могла прийти в себя после его поцелуя. Ладони ее скользнули по буграм мышц на его груди, потом сомкнулись на шее, и она снова притянула его к своим призывно раскрытым губам.
— А по-моему, стоит продолжить, чтобы я скорее могла вспомнить забытое.
Почувствовав, как она прижимается к нему, Люсьен вздрогнул: Боже, до чего же соблазнительной умела быть эта женщина, когда забывала о том, что ей со всеми надо бороться!
— Дорогая, это занятие я готов продолжать всегда и везде. Тебе решать, когда ты сочтешь себя готовой к тому… — Он лукаво подмигнул ей: — Ну, словом, сама понимаешь, о чем я. — Люсьен неохотно отстранился и повел жену к экипажу. — Тем не менее сейчас нам все же лучше вернуться домой, а то ты можешь простудиться.
— Ты такой заботливый, Люсьен, — негромко проговорила Микаэла. — Спасибо, что предоставил мне право выбора.
Устроившись на сиденье экипажа, Микаэла задумчиво посмотрела на утес:
— Что же все-таки произошло в ту ночь? Я спрашивала Адриана, но он побелел как мел, так что мне даже страшно стало. Слуги тоже ничего не хотят говорить, и ты единственный, на чью откровенность я могу рассчитывать.
Откровенность? Уж чего-чего, а откровенности в отношениях с Микаэлой Люсьен допустить никак не мог: он говорил ей только то, что хотел восстановить в ее памяти, тщательно избегая подробностей, способных разбередить ей душу. Теперь ее доверие требовало хотя бы немного приоткрыть перед ней правду.
— Ты поехала верхом в одиночку, и не знаю уж почему, но остановилась именно здесь. Рядом оказался мужчина… — Поймав настороженный взгляд Микаэлы, Люсьен сделал паузу. — Возможно, он давно следовал за тобой.
— Но зачем?
— Видишь ли, скорее всего он задумал что-то недоброе. Могу лишь предполагать, что он столкнул тебя с этой скалы, но ты каким-то образом сумела увлечь его за собой, потому что на камнях вы лежали рядом.
— И как звали этого человека? — прошептала Микаэла, глядя вдаль.
— Барнаби Харпстер.
Она медленно кивнула:
— Будто в тумане передо мной все время маячит странное лицо, и от этого у меня по коже мурашки бегут. Теперь я даже рада, что ничего не запомнила.
Микаэла просунула руку Люсьену под локоть и прижалась к нему.
— Мне повезло, что ты у меня есть, Люсьен: с тобой мне легче. Выйдя за тебя, я сделала правильный выбор.
Люсьен молчал. Ему было не по себе от чувства вины и стыда. Наверное, ему суждено гореть в аду за то, что он лгал ей, за то, что поместил ее в этот искусственный кокон блаженного неведения. Но как бы там ни было, он просто должен был скрыть от Микаэлы истинную причину, толкнувшую ее одну в ночь.
* * *Когда они подъехали к дому, у подъезда их ожидала целая толпа.
— С ней все в порядке? — первым нетерпеливо спросил Адриан.
Люсьен с удивлением смотрел на обеспокоенные лица: кажется, Микаэла произвела неотразимое впечатление на Адриана и всех остальных домочадцев, если десятиминутного отсутствия им хватило, чтобы среди них поднялся настоящий переполох.
