Вера Крыжановская - Болотный цветок
— Увези меня, папа, из этого ужасного места, — просила она, — чтобы я никогда не видела больше ту страшную женщину, которая меня так мучила. После всего того, что произошло, Стах не посмеет меня дольше здесь удерживать…
— Ты свободна, моя ненаглядная: враги твои умерли, — тихо ответил Адауров. — А жертва твоя, увы, была напрасна.
И он вкратце рассказал ей, как узнал правду от Юлианны и последние события: самоубийство графа и смерть графини.
— Ты видишь, дорогая, что для нас с тобой все горести кончены. Ты меня больше не покинешь, а мне в твоем лице возвращена хоть половина моего счастья. Значит, еще стоит жить!..
И Павел Сергеевич нежно прижал ее к своей груди.
Марина дивилась и ужасалась, слушая отца, но была, видимо, слишком утомлена, чтобы ясно оценить значение происшедших событий. Наблюдавшая за ней Эмилия Карловна встревожилась, заметив, что глаза Марины лихорадочно блестят, а по временам ее бросает в краску и по телу пробегает дрожь.
— На сегодня довольно болтать, надо ее уложить. Я приказала приготовить ей ванну, а потом пусть она хорошенько отдохнет.
Опираясь на отца и барона, она добрела до своей комнаты.
Когда ее уложили на диван, и отец вышел, Реймар схватил ее руки и прижал их к своим губам.
— Простите меня, Марина Павловна.
Он прошептал так тихо, что она едва могла услышать, но взгляд, сопровождавший его слова, был полон безграничной любви и стоил самого горячего признания. Блаженная улыбка пробежала по истощенному лицу Марины, и сквозь охватившую ее истому ей рисовалась уже далекая картина счастливого мирного будущего.
Марина чувствовала невыразимое блаженство, когда час спустя, освежившись в ванне и надев чистое белье, она легла в кровать, а горничная расчесала и заплела ей волосы.
— Как вы добры и как я вас люблю, — прошептала она, обнимая Эмилию Карловну, которая заботливо подсовывала ей под голову подушечку. — Побудьте еще со мной.
— Да я вас не оставлю. Я буду спать тут же. Видите, мне приготовлена на диване постель.
Марина облегченно вздохнула, но вдруг привстала и схватила за руку свою собеседницу.
— Скажите, это большой грех, если чувствуешь довольство при мысли, что мои преследователи умерли, и не жалеть Станислава? Ведь он был моим мужем, да и кончил так печально.
— Успокойтесь, дорогая, и не мучайте себя такими вопросами. Господь знает, что делает, и не осудит за естественное и извинительное чувство; а если вам не хочется спать, так уж думайте лучше о будущем, а не о прошлом. Я твердо убеждена, дорогая Мара, что вы будете любимы и счастливы, — с доброй улыбкой успокаивала ее Эмилия Карловна.
Марина покраснела и закрыла глаза.
В это время барон с Павлом Сергеевичем спустились в подземелье и с ужасом осмотрели тюрьму, в которой Марина могла томиться целые годы и даже умереть голодной смертью, если бы Провидение не спасло ее.
С отвращением взглянули они на тело ксендза, лежащее в луже крови; он еще дышал и слабо стонал. Негодяй не внушал им, конечно, жалости, но барон позвал людей и после строго запрета болтать про то, что видели, велел перенести отца Ксаверия в одну из комнат нижнего этажа и перевязать его рану.
Обсудив все, Реймар с генералом решили, ради чести Павла Сергеевича и доброго имени барона, так как преступление учинено было его бабкой, избежать, по возможности, огласки скандальной истории. Кроме того, барон послал нарочного с письмом к епископу, в котором сообщал о проделке Ксаверия, предоставляя его преосвященству замять эту историю.
Прибывший поутру доктор нашел, что здоровье Марины внушает опасение. Больная проснулась в лихорадочном состоянии и по временам никого не узнавала; по мнению врача, ей грозила нервная горячка. Положение отца Ксаверия было безнадежным: полученный в голову удар повредил череп и вызвал кровоизлияние в мозгу.
Он умер на следующий день, не приходя в сознание.
Похороны Станислава и старой графини прошли тихо и без всякой торжественности; погребальную службу справил присланный епископом каноник.
Ксаверия схоронили втихомолку, ночью. Затем тот же каноник долго беседовал с викарием и толковал о чем-то с прислугой. Результатом этих разговоров было полное молчание о происшествии в замке; лишь глухие слухи проникли впоследствии в общество.
Для молодого хозяина замка и его гостей наступило тяжелое и тревожное время. Жизнь Марины висела на волоске, а пережитые нравственные страдания, нервное возбуждение вместе с физическими лишениями в сыром и холодном подземелье были слишком тяжелы для ее нежной, хрупкой натуры. Болезнь развивалась быстро, не поддавалась лечению, и положение больной ухудшалось со дня на день.
Затаив в душе горе, Павел Сергеевич не отходил от постели дочери; тревожно следил за ходом болезни и барон, со страхом допрашивая докторов, Адаурова и тетку, ходившую за Мариной. Его сводила с ума мысль, что, когда для него блеснула надежда отвоевать любимую женщину, смерть может отнять ее у него.
За эти тяжелые дни и ночи, деля вместе тревогу и горе, Адауров и Реймар стали друзьями; чувство привязанности к невинной жертве чужих грехов их объединило и посеяло полное доверие друг к другу.
Уже три недели шла эта изнурительная борьба жизни со смертью, и, наконец, доктор объявил положение больной отчаянным: если в ночь не последует поворота болезни, молодая не доживет до утра. Павел Сергеевич настолько был истощен, по мнению врача, бессонными ночами и вечной тревогой, что ему необходимо было прописать, хотя бы и без его ведома, наркотик, чтобы дать ему несколько часов сна для восстановления сил.
Барон поднес лекарство Адаурову в стакане вина, и тот заснул после обеда глубоким сном до утра; сам же барон бродил, как помешанный.
В нескольких шагах от него умирала Марина… Никогда уже ее чудные, бархатные глаза не глянут на него тем чистым, наивным и любящим взглядом, который поработил его; никогда ее прозрачная, нежная ручка не ответит на пожатие, и завтра он увидит лишь ее труп… Сознание неизбежного смертельного исхода возмущало его. Нет и нет! Хоть один раз, но он должен видеть ее живой…
Он прошел в маленькую гостиную Марины и решил ждать тетку. Эмилия Карловна вышла за чем-то из комнаты больной и очень удивилась, увидав племянника. На просьбы барона дать ему взглянуть на Марину она ответила было отказом, но его горе и просьбы ее поколебали.
