Блайт Гиффорд - Охотник на ведьм (ЛП)
— Нисколько. Никого у меня не было.
Он хотел ей поверить. Знал, что не должен, но очень хотел поверить в то, что и ее тело одержимо тем же безумным голодом, той же страстной тягой к соитию.
— Вы говорили, что при необходимости готовы пойти на любую ложь.
— Ради нее — да.
— А ради себя?
— Вас опять одолевают сомнения, господин Кинкейд, ловец ведьм? Прекрасно. — Она сделала шаг назад и раскинула руки в стороны. — Вот. Ищите свою метку. Нет на свете такого палача, который не нашел бы то, что вознамерился отыскать.
Он отпрянул от нее, потрясенный этим оскорбительным заявлением.
— Вы же не ждете, что я… что я стану вас…
— Жду. — Слово с присвистом прорвалось сквозь стиснутые зубы. — Мы должны… — Ее голос угас до шепота.
Я не смогу. Я не должен…
Но когда он заглянул в ее глаза, в эти странные, прекрасные глаза, то кто она или что она вдруг перестало иметь какое-либо значение. Она была его.
Она заметила перемену в его взгляде.
— С чего мы начнем?
— Сперва, — выдавил он через силу, — я должен обыскать вас. Руками. — Его ладони изнывали от нетерпения.
Она ответила дрожью, закрыла глаза и кивнула.
Дотянувшись до шнуровки ее тесного лифа, он встретился там с ее пальцами. У нее перехватило дыхание. Их пальцы переплелись, словно оба они знали, что выжить возможно только вместе, только держась друг за друга.
Он отдал инициативу, позволив ей самостоятельно распустить шнуровку и снять широкий воротник. Лиф распахнулся, открывая его взгляду смятую льняную сорочку. Он узрел молочно-белую кожу. Ключицы, такие же тонкие, как он себе представлял. И ниже — глубокую ложбинку между грудями, намек на высокие мягкие холмики по бокам от нее.
Он не заметил ни родинки, ни иного изъяна. Только совершенство прекрасной женской плоти.
Она повела плечами, и лиф, соскользнув, исчез внизу, в обволакивающей ее ступни темноте. Свет очага ласкал плавные формы ее тела, выемки ключиц, покатые линии плеч, затененные очертания грудей под сорочкой.
Он коснулся ее, забирая назад ее волосы, пропуская мягкие пряди меж пальцев. Открывая ее лоб — белый, безупречный.
Она вся — целиком — была безупречной.
Он положил ладони у основания ее шеи и уперся большими пальцами в ямку под ее подбородком. В его прикосновении не было угрозы. Только желание неотрывно чувствовать ладонями ее кожу.
На мгновение она заглянула ему в глаза, потом отвернулась, позволяя ему беспрепятственно обследовать свою плоть в неярком свете огня. Словно знала, что он ничего не найдет.
Но что между ними было до сего дня? Пара лихорадочных, торопливых поцелуев. Он видел только ее лицо да кисти рук, и ничего больше. Дьявол обычно припрятывал свою метку подальше от случайного взгляда.
Его разум возражал, но сердце не слушало возражений. Губами он нашел нежное местечко, где ее ключицы сходились возле ямки у горла. Ее груди вздымались и опадали, и он дал себе волю и невесомо прошелся ладонями вниз по ее плечам, лаская ее руки. Мягко потер большим пальцем впадинку на сгибе локтя. Она содрогнулась и, борясь с ощущениями, задержала дыхание. Напрягшиеся соски проступили сквозь ткань сорочки, хотя он еще не успел их коснуться.
Он наклонил голову и уже почти прижался губами к округлости ее груди…
— Так вот как, — прерывистый вздох, — вы обычно осматриваете ведьм?
— Нет. — Все происходящее внезапно показалось ему глубоко неправильным. — Я… я не буду. Я не могу.
Она покачала головой.
— Граф должен быть уверен. — Пауза. — И вы тоже должны быть уверены.
— Я уже уверен. — Проговорив это вслух, он понял, что это правда. Заключив ее лицо в ладони, он бережно поцеловал ее в лоб, передавая иное, не связанное со своей настойчивой страстью, послание.
Прими мое обещание — говорило оно.
Прервав поцелуй, он вернулся к осмотру. На этот раз его руки легли на ее плечи по сторонам от шеи. Проследовав расправленными ладонями вниз по ее коже к грудям, он ощутил под пальцами твердые пуговки сосков.
Она закрыла глаза. Стиснула зубы. Он услышал, как она шумно выдохнула и задержала дыхание, словно боялась, сделав вдох, впустить в себя вместе с воздухом ощущения, которые она подавляла.
Его ладони уперлись в препятствие. Ее талию все еще стягивала юбка из домотканого полотна. Он долго возился с петельками, пока наконец верхняя и нижние юбки не упали на пол, оставив ее в одной только тонкой сорочке из льна. Очертив ладонями мягкую округлость ее живота, он заставил себя отстраниться, передавая ей право самой выбрать время для того, чтобы снять последний покров.
Он заметил, что на ее лице промелькнула благодарность. Взявшись за подол, он потянула сорочку вверх, сняла ее через голову и отбросила в сторону.
И предстала перед ним обнаженная.
Его повлекло к ней прежде, чем он успел подумать, что сперва следует осмотреть ее глазами, на расстоянии изучить беспристрастным взглядом эксперта каждый дюйм ее тела. Вместо этого, дотронувшись до нее, он начал исследовать ее руками, хотя страстно желал испить ее плоть губами и языком. Когда его пальцы соскользнули под мягкую тяжесть ее грудей, то обнаружили только гладкую, прекрасную кожу. Приласкав каждую впадинку меж ее ребрами, он накрыл ладонями ее груди.
Она открыла глаза, и он увидел в них предупреждение.
— Еще… рано.
У него и в мыслях не было принуждать ее. Совсем.
— Если вы не хотите…
— Осмотрите меня. По-настоящему. Прошу вас. — Каждое слово с превеликим трудом, через силу.
Таких же трудов ему стоило сдерживаться.
Оба они потерпели неудачу.
С поднятыми руками он отступил назад. Она выдохнула и пошатнулась, словно, не касаясь его, уже не могла стоять на ногах. Словно подобно ему теряла контроль над своим разумом.
— Повернитесь, — сказал он.
Она повернулась и, прижавшись локтями к дощатой стене, явила его взгляду свою безупречную спину. Избавленный ненадолго от соблазна ее глаз, ее губ и грудей, он ласкающе прошелся ладонями по ее спине и ягодицам, потом вниз, по ногам, пока от ощущения ее плоти не закололо кончики пальцев.
Пока рот его не оказался напротив ее бедер и местечка меж ними.
Он встал и крепко прижал ее к себе, спиною к груди. Ее плоть бледным пятном выделялась на фоне черной шерсти его плаща, которого он так и не снял. Ладони вновь нашли ее груди, раскрытые губы мазнули по краю ее шею, и она выгнулась всем телом. Его руки соскользнули на ребра, жадно по нежному телу вниз, еще ниже, пока не запутались пальцами в поросли волос меж ее ног.
