Джо Гудмэн - Не отвергай любовь
Глава 9
Почувствовав, что Уайатт стал дышать как-то по-другому, Рейчел проснулась и встала с кресла, в котором только что дремала. Она тихо подошла к кровати и положила руку ему на лоб. Его голова по-прежнему была горячей, лихорадка еще не кончилась. Взяв лежавшую на краю раковины влажную салфетку, она осторожно протерла шерифу лицо.
Его верхняя губа была покрыта капельками пота, а кожа лица выглядела неестественно красной. Рейчел провела салфеткой по его бровям, по вискам и по горлу. Потом она снова намочила салфетку и положила ему на лоб.
Его веки дрогнули и приподнялись. Он открыл глаза. Посмотрел на нее.
— Не уходи.
Рейчел хотела было вернуться на кресло, но потом присела на край кровати.
— Я не уйду.
— Какой сегодня день недели?
— Четверг.
Одна его бровь слегка приподнялась.
— Сейчас утро или вечер?
— Сейчас ночь, но скоро начнет светать.
Уайатт попытался приподняться на локтях. Однако резкая боль, пронзившая левое плечо, заставила его снова лечь. Он поморщился.
— У меня такое ощущение, что меня переехал мул с тележкой.
Рейчел заметила, что на его верхней губе и между бровями снова выступили капельки пота.
— Доктор Диггинс запретил вам вставать.
— Я слышал, что он приходил. Но есть дела, которые мне просто необходимо сделать.
Уайатт шевельнулся, и снова в груди и плече возникла острая боль. Он опять поморщился.
Рейчел сняла с его лба влажную салфетку и положила ее в тазик с холодной водой. Намочив ее, она снова протерла лицо и шею Уайатта.
Он закрыл глаза, между его бровями пролегла глубокая складка — он попытался вспомнить все, что с ним произошло.
— Доктор вытащил пулю из моего плеча?
— Да. И еще одну из груди. Когда он доставал эту вторую пулю, то очень беспокоился, что вы не перенесете операцию. Еще он сказал, что не будь у него эфира, ему бы пришлось оставить эту пулю в груди. А с ней вам вряд ли удалось бы выжить.
— Мужчина может вынести многое.
Рейчел поднесла к его губам фарфоровый чайник с изогнутым носиком и дала попить.
— Вы слишком много разговариваете сейчас и много разговаривали вчера.
— В том, что я говорил, был смысл?
— Не больше, чем в обычной вашей болтовне.
— А что с Уиллом?
— Вы уже задавали этот вопрос, — сообщила ему Рейчел. Поняв, что он ничего не помнит, она добавила: — Не думайте об этом, сейчас это не имеет значения. С Уиллом все в порядке. Доктор сказал, что его череп оказался крепким, как «два на четыре». Полагаю, это какой-то термин, имеющий отношение к сплавляемым по реке бревнам.
Уголки губ шерифа слегка приподнялись. Он снова закрыл глаза.
— Вы не ошиблись.
Рейчел вдруг поняла, что все еще держит в руках чайник, из которого Уайатт пил. Она поставила его на тумбочку и положила руки на колени. Ей казалось, что шериф хотел сказать что-то еще, и она стала напряженно прислушиваться. Но вскоре она обнаружила, что Уайатт опять заснул.
Лихорадка у Уайатта закончилась через десять часов. Рейчел в это время сидела в гостиной за обеденным столом и пришивала муслиновую оборку к зеленому платью Эстеллы Лонгабах. Услышав доносившиеся из спальни ругательства и шум, она быстро вскочила со стула и бросилась к Уайатту.
— Не двигайтесь! — крикнула она ему. — Вам нельзя вставать. У вас разойдутся швы. — Вбежав в спальню, она увидела, что Уайатт приподнялся, опираясь на свою здоровую руку, и пытался сбросить с себя одеяла. — Клянусь, Уайатт, если вы…
— Вы не сделаете этого.
Остановившись перед его кроватью, Рейчел подперла руками бока и принялась испепелять шерифа взглядом.
— Чего это я не сделаю, черт вас побери?
— Не ругайтесь. Я никогда раньше не слышал от вас таких слов.
— Это вовсе не означает, что я их не знаю. Ну-ка быстро ложитесь в кровать. Пока доктора Диггинса здесь нет, за вами присматриваю я.
— Мне необходимо… — Он бросил беспомощный взгляд в сторону ванной комнаты.
Рейчел сразу догадалась, в чем дело, но это ее ничуть не смутило.
— Я вам сейчас помогу.
Уайатту совсем не хотелось прибегать к помощи Рейчел, но выбора у него не было. Он чувствовал, что от его тела исходит неприятный запах болезни, запекшейся крови и пота, и ему было непонятно, как Рейчел могла терпеть это. Но казалось, она ничего не замечала. Все ее движения были такими же плавными и грациозными, как и всегда.
Рейчел быстро расстегнула его ночную рубашку и ощупала повязку на груди.
— У вас сочится кровь. — Она внимательно осмотрела рану и пришла к выводу, что Уайатт случайно сорвал корочку, образовавшуюся на поверхности, но швы не разошлись.
— Кажется, вы не слишком рады тому, что я выжил.
— Я просто счастлива, что вы не испортили мою лучшую работу.
— Вашу лучшую работу? — Уайатт заморгал, когда Рейчел стала менять ему повязку на плече. — Что вы хотите этим сказать?
Рейчел приподняла повязку, прикрывавшую ему грудь. Маленькие аккуратные стежки по-прежнему бежали по его грудной клетке. Вокруг раны не было красноты, неприятного запаха не появилось, пахло лишь кровью. Кожа не воспалилась и была теплой на ощупь. Опустив рубашку, Рейчел застегнула на ней пуговицы.
— Лихорадка прошла.
— Слава Богу, удача не оставила меня.
Она удовлетворенно кивнула.
— Позвольте мне помочь вам. — Рейчел подсунула руку под его здоровое плечо и помогла ему привстать. Хотя Уайатт чувствовал себя совсем слабым, у него нашлись силы, чтобы выполнить приказание Рейчел. — Поставьте ноги на пол. Вам принести халат и тапочки?
Теперь он сидел на кровати.
— Если вам все равно, я бы обошелся тем, что есть сейчас на мне.
Рейчел поняла его. Она помогла ему подняться и положила его здоровую руку себе на плечо. Сейчас шериф так же плохо держался на ногах, как только что появившийся на свет жеребенок. Рейчел довела его до двери ванной.
— Мне все-таки придется сбегать за доктором, — сказала она. — Это не займет много времени.
Уайатт кивнул, зашел в ванную комнату и закрыл за собой дверь.
Несколько мгновений Рейчел молча стояла перед закрытой дверью, а затем отправилась на поиски доктора. А предоставленный сам себе Уайатт забрался в это время в ванну и наполнил ее теплой водой до уровня своей груди, чтобы не намочить повязку.
Когда доктор Диггинс явился, Уайатт лежал в ванне, его голова была откинута назад, а глаза закрыты. Рейчел не смогла сдержаться и выругалась так, что даже доктор Диггинс, достаточно знакомый с подобной лексикой, был потрясен до глубины души.
