Эйна Ли - Дорога любви
И он обрушил удар на спину Томаса, горячий, как раскаленный металл. Чтобы не вскрикнуть, Томас задержал дыхание. Несколько секунд он ничего не видел, на глазах выступили слезы.
– Вы не понимаете, Роури и я…
Слова оборвались так же резко, как резко обрушился на него кнут, оставивший на плече кровавый след. Томас упал на колени.
Роури медленно открыла глаза. С усилием подняв голову, она осмотрелась и узнала свою спальню на ранчо. Голова болела. Роури приложила руку ко лбу и обнаружила спекшуюся кровь. Изумленная всем этим, она откинулась на подушки, стараясь собраться с мыслями. И тут ей вспомнилось все.
«Томас. – Она резко села на кровати, и это движение тут же отдалось болью в голове. – Что с Томасом?»
Роури соскользнула с кровати и, шатаясь, с трудом переставляя ноги, подошла к окну и выглянула наружу. Перед домом никого не было видно. Тогда Роури натянула халат и поспешила вниз.
Отца в его комнате не было, и она направилась к кухне. Не видно было и Чарли Тоя. Все это показалось таким странным, что она на мгновение усомнилась в реальности происходящего. Возможно, скоро она проснется и увидит себя и Томаса в его спальне.
В недоумении Роури подошла к окну кухни и увидела наконец какие-то движущиеся фигуры. Среди них она узнала отца, Чарли Тоя и кое-кого из работников «Округа Си». А это кто?
И тут она вскрикнула.
Мгновенно забыв, что голова раскалывается от боли, Роури бросилась к конюшне, ее глаза застилали слезы.
– Прекратите! Прекратите! – кричала она.
Т. Дж. Коллахен обернулся и мрачно уставился на бегущую фигуру.
– Ты, девка, совсем не знаешь стыда! Возвращайся в дом! – выкрикнул он. – Я с тобой позже поговорю.
Она чуть не задохнулась, пока добежала до них, и несколько мгновений не могла выговорить ни слова.
– Что вы делаете? – наконец-то выдохнула она и подбежала к Томасу, на спине которого виднелось несколько кровавых полос. Она подняла глаза на одного из работников: – Немедленно развяжи его!
Удивленный этим приказом, ковбой посмотрел на владельца ранчо.
– Я еще не кончил с этим ублюдком! – крикнул Коллахен. – Когда ты унаследуешь «Округ Си», можешь делать тут все, что захочешь, но сейчас я владелец этого ранчо, и я отдаю приказы.
Ошеломленная Роури попыталась сама развязать веревки.
– Почему вы бьете его?
– Пока я твой отец, ты будешь делать то, что я тебе прикажу, – громко произнес Ти Джей. – Ты можешь улизнуть в город, но никто не помешает мне заставить твоих дружков за это заплатить.
– Мы с Роури женаты, – выкрикнул Томас, которого больно задели оскорбительные для его жены слова о «дружках».
Казалось, от изумления глаза Коллахена вылезут из орбит. Он уставился на дочь.
– Женаты? Что за чертовщина! Не верю. Моя дочь не может… Он говорит правду или просто хочет избежать порки?
– Он говорит правду. – Она вытерла слезы и повернулась к одному из ближайших ковбоев: – Дай мне нож.
– Извините, мисс Коллахен. Я должен был выполнить распоряжение, – ответил тот, смутившись, и разрезал веревку на руках Томаса.
Глядя в страдающие глаза Томаса, Роури протянула к нему руки.
– Боже мой, Томас! Мне так жаль!
– Все нормально. – Он увидел ссадину у нее на лбу. – Как голова, не болит?
Роури улыбнулась сквозь слезы.
– Не волнуйся обо мне, Томас. У тебя так плохо со спиной…
До Коллахена с трудом доходила потрясающая новость.
– Ну, вы не можете осуждать человека, который защищает честь своей дочери, – пробормотал он.
Томас одарил его презрительным взглядом.
– Нельзя защищать чью-либо честь бесчестными поступками, Коллахен. – Так на владельца ранчо не смотрел еще никто. – Если кто-либо из твоих людей еще раз меня коснется, я его убью. И сделаю это без предупреждения.
Коллахен раскрыл рот, потрясенный столь непривычным обращением. Томас же повернулся к Роури:
– Пойдем, родная.
– Но твоя спина? – воскликнула Роури. – Ее же надо лечить.
– Это я могу сделать и дома.
Именно в этот момент к ним подскакали Пит Фейбер и Керли Эванс. Увидев окровавленную спину Томаса, управляющий изумленно повернулся к Коллахену:
– Что происходит?
Никто не произнес ни слова в ответ.
– Я возьму этот фургон, отец, – объявила Роури. – Ты в нем нас сюда привез, и он отвезет нас обратно.
Владелец ранчо сделал к ней шаг, потом повернулся и скрылся в доме. Как-то незаметно исчезли и ковбои. С Роури и Томасом остались только Пит и Керли.
– Мы с Керли всю ночь искали скот. Кто-нибудь объяснит мне наконец, что здесь произошло? – спросил Пит.
– Отец высек Томаса, – объяснила Роури. Керли вытащил из седельного вьюка рубашку и протянул Томасу.
– Возьми, доктор, я всегда ношу запасную.
– Спасибо, – благодарно произнес Томас, набрасывая рубашку на плечи. – Я потом верну.
– Почему Ти Джей распустил руки? – продолжал свои расспросы Пит.
– Он думал, что Томас меня… использовал, – ответила Роури, забираясь в фургон следом за мужем.
Пит перевел глаза на Томаса. Ему показалось недостаточным такое объяснение.
– Это правда, доктор?
Роури показала Питу свою левую руку. На пальце поблескивало обручальное кольцо.
– Это говорит о том, что он меня использовал?
– Мы с Роури поженились в Ларами, – терпеливо объяснил Томас и, решив, что сказал все необходимее, обратился к жене: – Едем, Роури.
Двум озадаченным ковбоям оставалось только проводить глазами отъезжающий фургон.
Терзаемая стыдом и чувством вины, Роури всю дорогу молчала. Томас и не подозревал, как она мучается, пока не заметил ее взгляд, полный раскаяния и жалости.
– Ну-ка, Роури, остановись на минутку. Она натянула поводья, и лошади стали. Томас вылез на дорогу, но Роури не последовала за ним, а шмыгнула в фургон, чувствуя, что щеки ее полыхают огнем.
– Давай-ка выходи, – потребовал Томас. Она нерешительно выбралась из фургона.
Томас взял ее за подбородок в вздернул его вверх. Видя, что она смотрит мимо, он спросил:
– В чем дело, родная?
– Ты еще спрашиваешь, – пробормотала она. Ее подбородок дрогнул, из глаз полились слезы. – Мне так стыдно, Томас. Я не знаю, как теперь буду с тобой разговаривать.
– Ты не можешь отвечать за поступки отца, Роури.
Он наклонился и поцеловал ее прямо в дрожащие губы. Поцелуй был довольно сдержанным, но в нем была та же любовь, что и прежде.
У Роури словно камень с души свалился. Она обхватила его голову руками. Ей так хотелось выразить ему свою любовь, но горло сжалось от переполнивших ее чувств, и она не могла говорить.
Томас снова наклонил голову, и на этот раз его поцелуй был более продолжительным.
