Джулия Бэрн - Невеста Рейвенсдена
– Вы когда-нибудь слышали о битве при Бадахосе?
Сбитая с толку столь неожиданным вопросом, Сара недоуменно поглядела на него.
– Да. Я читала какие-то отчеты в газетах, мы, кажется, понесли там страшные потери.
Он кивнул.
– Почти две тысячи человек погибли в первые же два часа. Я видел это.
Он и сейчас видит, подумала Сара. Для нее это было всего лишь статьей в газете о трагических, но далеких событиях. Он же был частью их. Девушка почувствовала необъяснимое желание подбежать к нему, утешить, избавить от страшных воспоминаний, но разве от этого избавишь? Тут может помочь только время.
– Но таких потерь можно было бы избежать, если бы люди, планирующие операцию, вовремя получили правильную информацию.
– Информацию?
– Да. – Он быстро взглянул на нее. – Вам надо понять, что любая военная информация, попавшая не в те руки, может означать гибель для сотен людей. И моя работа заключается именно в том, чтобы военные планы или переписка между Веллингтоном и министерством иностранных дел не попадала в сомнительные руки.
– Ваша работа?
– Да, еще полгода тому назад это была моя работа. – Он усмехнулся и посмотрел ей прямо в глаза. – К тому же я успешно занимался и добыванием информации. Возможно, вам следует знать, мисс Линлей, что человек, сделавший вам предложение, был шпионом.
Он ждал возмущения? Напротив, изумленно подумала Сара. Она и так знала, что он опасен. Теперь знает, что он, возможно, совершал поступки, которые ей не могли присниться даже в кошмарах, зато ей стало совершенно ясно, что он неспособен на бессмысленную жестокость, что он человек чести и совести.
– Должно быть, это было очень тяжело, – мягко сказала девушка. – И опасно.
На секунду в его глазах мелькнуло удивление, но потом они опять стали холодными и настороженными.
– Когда ты молод, опасность только привлекает. Но возвратимся к теме нашего разговора. Хотя пленение Наполеона год назад и прекратило войну, это вовсе не означало прекращения шпионажа. Я сам еще шесть месяцев после смерти брата находился на континенте.
Сара понимающе кивнула.
– И теперь, после того как Наполеон высадился во Франции…
– Вероятно, тот, кто передавал отсюда информацию на континент, займется этим опять.
– Предатель, – внезапно поняв, к чему он клонит, прошептала Сара. – Здесь! И вы приехали в Комберфорд, чтобы остановить его?
– Да, как только узнаю, кто он.
– О, теперь понятно, почему вас так сердило повышенное внимание к вам…
– Вот именно. Хотя часть вины лежит и на мне. Я не должен был привозить с собой матушку, но, как я уже говорил Деву, это придает мнимым целям моего визита некую правдоподобность.
– Так лорд Девенхэм знает?
– Он и Фиггинс, мой камердинер. А теперь и вы, мисс Линлей.
Ей вдруг страстно захотелось, чтобы он снова назвал ее Сарой.
– Смею заверить вас, милорд, что я никому не расскажу о нашем разговоре. Что же касается вашего предложения… – еще секунду она колебалась, но, встретившись с его напряженным, ожидающим взглядом, выпалила: – Я решила принять его.
Минуту он молча смотрел на нее и вдруг спросил:
– Ради Англии?
– А разве не из-за этого вы его сделали? – парировала она, отказываясь в данный момент даже самой себе объяснять причины своего согласия.
– Не стану отрицать, что я не думал о браке до приезда в Комберфорд, – согласился он. – Но есть и другие причины, Сара. Мои поместья нуждаются в хозяйке, и меня совсем не увлекает перспектива быть атакованным мамашами, жаждущими женихов для своих дочерей, каждый раз, когда мне вздумается появиться в городе. Брак между друзьями – достойное решение всех проблем разом.
Друзьями. Сегодня это слово звучало почему-то не так привлекательно, как вчера. Совсем не радовало. Пожалуй, она чувствовала себя почти несчастной, но тут же постаралась убедить себя, что это вполне естественное состояние для человека, собирающегося так круто изменить свою жизнь.
– Я тоже, конечно, никогда бы не вышла замуж только из соображений патриотизма. Если вам действительно нужна хозяйка и… друг, сэр, я буду счастлива занять это место. Вот только… Я подумала о дяде Джаспере. Мне не хотелось бы сейчас оставлять его одного, но, я так понимаю, вам надо жениться немедленно. Хотя, я полагаю, обручение… если о нем напечатают в газете…
– Сара… – озорная и чуть виноватая улыбка появилась на его губах. – Я должен сделать одно признание. Ваш дядя дал мне разрешение просить вашей руки еще несколько дней назад…
– О! Я так и знала! – воскликнула она. – Я же чувствовала, что это неспроста, когда дядя… Но простите, я прервала вас, милорд, пожалуйста, продолжайте… – Девушка без сил упала в кресло и замолчала.
Его зеленые глаза сияли.
– Я собирался сказать, что сэр Джаспер согласен назначить свадьбу сразу после оглашения. Точнее говоря, через три недели.
– Три недели! – У нее даже голос сорвался. Калейдоскоп из визитов, объявлений, покупок, приемов и сборов заплясал перед глазами. – Но я не смогу…
– Никакой пышности, конечно, – продолжал Рейвенсден, не обращая внимания на ее слабый протест, – только наши семьи и ближайшие друзья. Венчание пройдет в деревенской церкви, и потом мы можем ограничиться простым завтраком здесь, перед тем как отправиться в Комберфорд. Естественно, о свадебном путешествии не может быть и речи, однако, учитывая определенные обстоятельства, это и к лучшему.
– Но…
– И вам нечего опасаться, что я увезу вас далеко от дяди. Как бы ни завершилось мое задание, я все равно предполагал провести все лето в Комберфорде. Если вдруг возникнут какие-нибудь неотложные дела в Рейвенсденхолле, я всегда смогу туда съездить на несколько дней.
– Это очень мило с вашей стороны, милорд, но… три недели!
Он как-то странно поглядел на нее.
– Сара, могу я быть откровенен?
– По-моему, вы всегда откровенны, милорд.
Слабая улыбка скользнула и пропала на его губах.
– Я обнаружил, что это экономит время. Но дело в том, что у сэра Джаспера как раз времени-то и нет, и он знает это. Он очень бы хотел увидеть нашу свадьбу и знать наверняка, что вы устроены.
– Понятно. – Сара еще раз обдумала его слова и поняла, что он прав. Как ни была тяжела мысль о здоровье дяди, но она понимала, что Рейвенсден дает ей возможность быть уверенной в том, что последние месяцы дяди не будут омрачены беспокойством о ее будущем. Все это выглядело вполне цивилизованно и разумно. Никаких всплесков эмоций. Никаких порывов сумасшедшей страсти. А следовательно, никаких поводов бояться насилия над своей личностью.
Непонятно было только то, почему это совсем не радует.
