Лоретта Чейз - Дочь Льва
Эсме внутренне поморщилась. Ей не приходило в голову, какое грандиозное зрелище она представляла: грязная, с соломой в волосах, тонкая фигурка затерялась в широкой одежде козопаса. Она переоделась в платье, которое ей дали в Пошнии среди других вещей. Персиваль не сделал никакого замечания, и она забыла о своем внешнем виде — до тех пор, пока не наткнулась на людей Али, и они застыли, разинув рты.
— Я пришла не для того, чтобы выслушивать ваши дурацкие шутки, — сказала она. — Я хочу посмотреть, нет ли у вас горячки, потому что только в бреду можно было принять приглашение Али. Вы не потащите к нему моего кузена!
— Нет, дорогая. Я тащу к нему тебя, как и обещал. Персиваль — просто неизбежный придаток.
— Вы сказали, что не пустите меня одну. Сейчас я буду не одна. Со мной двадцать два человека эскорта.
— Скорее тридцать, — сказал он. — Люди Али, плюс мы с Персивалем, плюс Аджими с Мати и весь наш эскорт. Если они захотят. Я предоставлю им самим решать.
Его сдержанность не вдохновляла. Эсме попробовала другой подход:
— Вариан, пожалуйста…
— Даже не мечтай подлизываться, — сказал он тем же невозмутимым тоном, сводившим ее с ума. — Спасибо, на сегодня мне хватит Брентморов. Иди спать. Завтра рано выезжать.
Она готова была ударить его. Она хотела разбить его твердую английскую башку о каменную стену. Она говорила себе, что надо как-то его улестить, но языком правили паника и ярость.
— Безмозглый дурак! Нельзя везти Персиваля в Тепелену! Он приподнял черную бровь, но серые глаза оставались пустыми, как камень.
Таким же он был, когда она недавно ворвалась в комнату, набитую людьми. Он сидел, слушал Фейзи, который повторил ей приглашение Али и передал его соболезнования в связи со смертью отца, и холодное выражение лица лорда Иденмонта ни разу не изменилось. Он был английским лордом до кончиков ногтей: нелюбопытный, неподвижный, лицо — вежливая маска. Когда остальные покончили наконец с бесконечными речами, он не потрудился ответить на их лесть или хотя бы выразить благодарность за оказанную честь. С усталым видом он холодно сказал, что проинформирует их о своем решении после ужина.
Как и следовало ожидать, его высокомерие вызвало уважение. Он вел себя как султан, который снисходительно позволяет себя обхаживать, и они относились к нему соответственно. Он мог бы послать их к черту, и они бы это приняли. Он лорд и к тому же британский подданный. И все равно он в конце концов склонился к пожеланиям Али! Эсме не могла поверить, что он такой идиот.
Сейчас он не снизошел до ответа, только продолжал обращаться с ней в этом высокомерном стиле. Она почувствовала себя маленькой и в каждом своем проявлении дикаркой. Она подняла голову:
— Вы не должны везти Персиваля в Тепелену. Я этого не позволю.
— Не утомляй меня, ребенок. Иди спать.
— Я не ребенок! — закричала она и топнула ногой.
— Ты ведешь себя как дитя.
Эсме прошагала через комнату и подошла к нему вплотную:
— По-вашему, я должна делать все, что вы задумали? Вы понимаете, куда едете? Двор Али — опасный, это интриги, продажность, разврат. И в такое место вы желаете отправить моего молодого кузена?
— Если оно подходит тебе, не понимаю, почему не подойдет ему. В конце концов, он мужчина, у него нет тонкой женской чувствительности. — Вариан размотал шейный платок и отбросил с присущей ему небрежностью. Лорд.
Эсме машинально подняла его и стала разглаживать, усиленно размышляя, какие слова и тон могут раскачать эту стену безразличия.
От резкого окрика она вздрогнула. Он встал и вырвал у нее из рук платок:
— Черт тебя побери, Эсме! Не делай этого! Не подбирай за мной! Ты мне не служанка, будь ты проклята!
Она растерянно посмотрела на него.
Он прожег ее взглядом, и воздух между ними задрожал от напряжения, как будто на окружающих горах собиралась гроза. Гнев был в его глазах, темных, как низкое небо.
Он вцепился ей в волосы, запрокинул голову и придавил губы поцелуем, так что она пошатнулась.
Мгновение назад он был таким собранным и холодным! Она поняла, что это была только видимость. Горячий рот ее наказывал, руки злобно тянули за волосы. Она почувствовала прилив облегчения, и ей тут же стало стыдно.
Она попробовала вырваться, но нападение было слишком неожиданным. Его свирепый поцелуй, как удар молнии, пронзил тело и обратил ее волю в пепел.
Подавленное томление последней недели обрушилось на | нее всей силой и разожгло потребность. Она вцепилась в лацканы сюртука, как будто боялась, что он убежит.
Поцелуй продолжался не дольше мгновения, и когда он ее отпустил, она чуть не закричала от разочарования. Он положил руки ей на плечи, потом спустил их на локти, но нежнее. Она | не хотела ласки. Ей нужно было, чтобы он ее раздавил, победил. Чтобы унес за пределы сознания и доводов разума.
— Маленькая врунья, — сказал он. — Ты меня хочешь. Бесполезно. Эсме закрыла глаза, медленно наклонила голову, пока та не коснулась его груди.
— Ты должна бы понимать. — Его голос смягчился. — Но я не желаю, чтобы ты понимала. Не позволю.
— Все вас хотят, — печально сказала она в сюртук. — Вы ничего не можете с этим поделать. Когда Али вас увидит, он прослезится, и половина придворных будет плакать вместе с ним, и все женщины. Меня стошнит.
Он засмеялся, потом опять откинул ее голову, чтобы посмотреть в глаза. Она хотела бы отвернуться, но не могла, только чувствовала, как кровь отхлынула от щек.
— Думаю, ты стараешься меня улестить, — сказал он. — Ты делаешь это удивительно хорошо для такой упрямой, дикой кошки, какая ты есть. Подозреваю, что при других обстоятельствах ты могла бы делать со мной все, что тебе вздумается. Но не сейчас, Эсме. Если сегодня ночью захочешь мне отдаться, я не скажу «нет». Я такой хам, что возьму то, что ты дашь. Но это ничего не значит. Завтра утром мы поедем на юг или на запад, но в любом случае вместе.
Эсме дернулась:
— Аллах, вы просто невозможны! Вы думаете, я стараюсь подкупить вас своим телом?
— Я думаю, что ты сделаешь все, чтобы склонить меня к своей воле.
— Я? Это вы сражаетесь нечестно. Когда не находите аргументов, пытаетесь подчинить меня своими объятиями. — Она с отвращением обвела его взглядом сверху донизу. — Вы знаете, что можете лишить меня рассудка.
Он улыбнулся:
— Выходит, мы сражаемся на равных. Ты низводишь меня до состояния мычащего идиота. Имею я право то же сделать с тобой? Это ты борешься нечестно. Ты отчаянно хочешь попасть в Тепелену, чтобы соединиться с золотым принцем. И при этом не хочешь, чтобы мы с Персивалем были свидетелями твоей радости. Что ты от нас скрываешь, Эсме? Что это такое, чего ты не хочешь, чтобы мы видели?
