Кэндис Кэмп - Узы любви
Хэмптон держал ее, пока она окончательно не обессилела от борьбы и не остановилась, дрожа, как лошадь после долгой скачки. Спокойно он зарылся носом в ее полосы и шею, в то время как его рука свободно бродила по ее телу, лаская ее грудь и опускаясь все ниже по ее животу, пока не остановилась между ног. Она сделала судорожный вдох и дернулась от прикосновения.
— Тихо, тихо, малышка, — бормотал он. — Скоро ты привыкнешь к прикосновению моей руки.
Она почувствовала себя уставшей, все чувства выплеснулись, и ничего не осталось, даже страха или гнева. Еe тело онемело. К Хэмптону теперь она питала лишь глубокую, тихую ненависть. Ее глаза закрылись, и она приготовилась перенести свое унижение, глотая слезы, ей не хотелось доставлять ему этого удовольствия — видеть, как она плачет. Его руки чуть разжались, а затем и вовсе отпустили ее. Быстрыми опытными движениями он расстегнул и снял с нее элегантную сорочку, панталоны и чулки, пока она не осталась перед ним совершенно нагая. В отчаянии она попыталась закрыться, но он мягко развел ее руки.
— Нет, я хочу посмотреть на вас, — сказал он голосом, охрипшим от желания.
О Господи, каким же совершенным, великолепным созданием она была! У нее была ровная бархатистая кожа кремового цвета, зрелые груди с восхитительными розовыми сосками, ее стройная талия плавно переходила в атласный живот, продолжавшийся волнующим треугольником мягких курчавых волос и длинными стройными ногами.
Он ощущал, как вздымавшаяся в нем волна желания захлестывает его все сильней и сильней, пушечными ударами пульса отдаваясь в его венах. Поспешно он стал раздеваться. Кетрин заползла в постель и до подбородка натянула на себя покрывало, укрыв свою наготу. Она свернулась клубком около стены и спрятала свое лицо в руках. Вскоре кровать заскрипела и прогнулась, и она почувствовала тепло, исходившее от лежавшего рядом Хэмптона.
— Сюда, маленькая, иди сюда, — его голос был мягок и тих.
Нежно он подтянул ее к себе и перевернул на спину. Затем он стал ее целовать, его губы двигались по ее лицу, шее, затем опять впивались в ее рот, пока она совсем не лишилась дыхания. Все это время его рука сжимала и ласкала ее мягкие груди, его пальцы двигались вокруг ее сосков, пока они не затвердели, затем его рука скользнула у нее по животу и вошла в ее промежность. Она застыла, и Хэмптон издал странный смешок.
— Нет, дорогая, не закрывайся от меня!
Словно дразня, его пальцы раздвинули ее бедра, поглаживая их шелковистую мягкую поверхность, затем поползли вверх, лаская, пока не вошли в нее. В это время его рот лениво целовал ее грудь и живот, а его язык рисовал окружности на ее коже. Предательская теплота распространилась по всему ее телу, когда его губы и руки ласкали ее, и постепенно она расслабилась и предоставила себя его опытным ласкам.
Хэмптон перекатился и оказался наверху Кетрин, его вес вдавил ее в постель. Внезапно он вошел в нее всем мужским естеством, и она ощутила жгучую боль внизу живота. Она вскричала и попыталась выползти из-под него, но он твердо держал ее. Он пробормотал что-то неразборчивое ей в щеку, а затем втянул в себя ее рот в яростном поцелуе, и одновременно с этим внутри нее энергично задвигалась его крайняя плоть.
Боль была довольно сильной, и она опять вся сжалась, пытаясь сопротивляться. Наконец, он задергался и затем, резко обмякнув, затих, лежа на ней. Через несколько мгновений он уже целовал ее лицо и ласкал ее тело нежными, осторожными движениями. Кетрин закусила губу, пытаясь удержать слезы, но когда он скатился с нее, она ничего не могла с собой поделать и разрыдалась громкими рыданиями.
— Ну, ну, успокойся, малышка, — шептал он, держа ее в своих объятиях.
Он крепко прижал ее к себе, расправив ее волосы и утешительно погладил ее спину, нашептывая ей в ухо нежные слова. Совершенно необъяснимо для нее самой она приникла к нему и выплакалась у него на груди.
* * *Наутро, когда Мэттью проснулся, Кетрин все еще находилась в его объятиях. Посмотрев на ее взъерошенные волосы, он улыбнулся. Прошлой ночью она сопротивлялась ему до конца — бранила его, дралась с ним, даже пыталась убить. А теперь она лежала, прильнув к нему, свернувшись клубочком, тихая и безобидная, как котенок. Он легонько провел рукой по ее волосам, а затем откинул одеяло, чтобы полюбоваться ею. Вновь ощутив, как в нем зашевелилось желание, он с неохотой отвернулся. Ему необходимо было вставать и приниматься за дела.
Кетрин проснулась от внезапного исчезновения тепла, исходившего от его тела. Какое-то мгновение она не могла припомнить, где она, но вскоре голова ее прояснилась, и эта ясность чуть было не заставила ее закричать. О, да, она вспомнила все очень хорошо! Она находилась в постели капитана мятежников, опозоренная, униженная, растоптанная. «Как жаль, что я не умерла», — подумала она. Неужели и брачное блаженство также отвратительно? Всегда так больно?
И все же ей вспомнилось, каким внимательным и нежным он был, когда она расплакалась, как он шепотом утешал ее. Да — после того, как он получил все, что хотел! Ее охватил гнев при воспоминании о том, что творили с ней его губы и руки. Даже в самом худшем сне не могла она вообразить, что кто-нибудь станет проделывать с ней подобные вещи. Каким же низким должно было быть его мнение о ней!
Украдкой она посмотрела на Хэмптона, стоявшего поодаль, и тут же закрыла глаза при виде его совершенно обнаженного тела, но вскоре они снова приоткрылись, не в силах сопротивляться любопытству. Прежде ей не доводилось видеть раздетых мужчин, а прошлой ночью было темно, и он был слишком близко, а она слишком напугана.
Его тело было стройным, мускулистым, излучающим силу и энергию, и ей эта сила была хорошо знакома. «Слишком хорошо!» — хмуро подумала она. Прежде она не осознавала, что мужскому телу присуща дикая, какая-то звериная красота. Закрытые со всех сторон одеждами, они не проявляли гибкой грациозности, которая напоминала б диких кошек. Она вспомнила о том, каким твердым было его тело, и покраснела, подумав о самой твердой части тела.
Почувствовав на себе ее взгляд, он повернул голову и, посмотрев на нее, улыбнулся, совершенно не смущаясь. Однако смущения Кетрин хватало на двоих с избытком. Особенно потому, что ее поймали на подглядывании! Она отвернулась.
— Нет, — засмеялся он, — давай смотри! Я не возражаю! Нужно заполнить пробелы в твоем образовании!
— Благодарю вас, — ответила она ядовито, — но мне не хотелось бы больше получать образование из ваших рук.
Он улыбнулся. Да, ей не откажешь в волевом характере. И язычок у нее был задиристый. Он был уверен, что этими своими качествами она отпугнула не одного ухажера. Но он находил ее резкость и своенравие пикантными, сочными красками, особо прелестными в сочетании с роскошью ее тела.
