Виктория Холт - Изменница
Я знала, что у Дикона на уме. Он надеялся на то, что когда-нибудь мы с Жан-Луи уедем в Эверсли, а он унаследует Клаверинг. Все, что может принадлежать ему, приобретало в его глазах очень большое значение. Так было и с Клаверингом. Теперь Дикон смотрел на него по-другому.
* * *Длинные летние вечера, когда Лотти ложилась спать, Жан-Луи, Джеймс Фентон и я проводили за беседами. Иногда к нам присоединялся Дикон, в таком случае главной темой разговора было имение.
Однажды Джеймса навестил его кузен, служивший в армии. Он возвратился из Франции и на несколько дней остановился у Джеймса, прежде чем ехать к своей семье. Джеймс пришел с ним на ужин, и мы узнали много нового о событиях на континенте.
Война все еще продолжалась, но, как сказал Альберт, кузен Джеймса, обе стороны уже устали от нее, а так как у правительств не было лишних денег на армии, борьба была бесцельной. Казалось, стороны только тянули время, то отступая, то наступая.
— Сплошная неразбериха, как и в большинстве войн. Война не может дальше продолжаться, а конца ей не видно, но, говорят, начали переговоры о мире.
Я задумалась. Если заключат мир, то вернется ли Жерар?
— В Англии людям все равно, — сказал Джеймс. — Они считают, что военные действия идут очень далеко и поэтому не имеют к ним никакого отношения.
— Но война увеличила налоги, которые они платят, — напомнил ему кузен.
— Ну, налоги всегда будут.
Кузен Альберт задумался. Потом произнес:
— Что-то происходит во Франции.
— Что? — мгновенно отреагировала я. Он, нахмурясь, повернулся ко мне.
— Среди людей появились определенные настроения. Народ так возмущается королем, что тот не смеет появиться в Париже. Монарх специально приказал построить дорогу между Версалем и Компьеном, чтобы не проезжать по Парижу.
— Вы хотите сказать, что он боится своего народа?
— Король Людовик слишком равнодушен к нему, чтобы бояться. Он презирает его. Проблемы подданных его не интересуют.
— Но ведь, чтобы сохранить трон, он нуждается в поддержке своего народа?
— Устройство французской монархии отличается от нашей… да и народ там другой. Он старается исполнять все законы, но его гнев может быть ужасен. Французы более возбудимы и импульсивнее, чем мы. Хотя, я думаю, если у англичан будет очень плохой король, восстания не миновать.
— Но что же происходит во Франции? — спросила я, думая о Жераре д'Обинье, которого не могла забыть.
— Какие-то едва уловимые перемены. Король ведет распутный образ жизни. Его интересуют только его кутежи и собственные удовольствия. Страной заправляет мадам де Помпадур, которую все ненавидят. У всех на устах пользующийся дурной славой «Олений парк». Дофина король ненавидит. Говорят, он не хочет его видеть, потому что дофин его наследник, а сама мысль о смерти королю Людовику невыносима. Даже знать меняется. Богатей покупают титул за деньги. И мне это не нравится.
— И многих во Франции охватили такие настроения? — спросил Жан-Луи.
— Многих там интересуют только собственные удовольствия. Я слышал, что, когда Людовику сказали о недовольстве его подданных, он ответил: «После меня хоть потоп».
— Но это же ужасно! — воскликнула я.
— Да, бывает, что страна приходит в упадок, — сказал Жан-Луи. Кажется, все уже безнадежно, и вдруг все меняется… наступает процветание, а о плохих днях забывают.
— Надеюсь, что так и будет, — ответил кузен Джеймса.
В это время сообщили о посетителе. Пришла Хэтти Хассок, узнать, не зайдет ли Джеймс к ее отцу завтра утром, когда будет объезжать имение.
Джеймс, улыбаясь Хэтти, поднялся.
— Конечно, я приду. Когда удобнее всего для вашего отца? Скажем, часов в одиннадцать подойдет?
— Конечно, — ответила Хэтти. Это была очень симпатичная девушка, лет семнадцати, недавно приехавшая на ферму из Лондона, где она воспитывалась у тетки.
Хэтти извинилась за вторжение и хотела уже уходить, но Жан-Луи, уверив ее, что она не сделала ничего плохого, добавил:
— Посидите с нами немного, Хэтти. Девушка покраснела и подошла к столу. Джеймс казался очень довольным.
— Могу я предложить вас немного мальвазии? Это вино — наша гордость.
Хэтти вежливо отказалась, но к столу присела.
— Как вам нравится на ферме? — спросила я. — Ведь жизнь на ферме так отличается от жизни в Лондоне.
— О да, я скучаю по городу… но здесь все так интересно, и потом здесь живет моя семья.
У Хассоков родились четыре девочки и три мальчика. Хэтти сильно отличалась от остальных. Думаю, фермер Хассок очень гордился ею. На днях я слышала, как он говорил: «Наша Хэтти воспитывалась, как леди».
Пока она, сидя за столом, поддерживала разговор, меня поразило выражение лица Джеймса Фентона. Он с явным удовольствием смотрел на девушку. Я подумала, что где-то в глубине его сердца зарождается любовь.
В тот вечер я сказала об этом Жан-Луи и он ответил, что тоже заметил это.
— Джеймсу неплохо бы жениться, — сказал он, — и, я думаю, Хэтти будет ему хорошей женой. Она умна, симпатична и очень отличается от других девушек. Да и Джеймс отличный парень. Я был бы рад его женитьбе. Он будет чувствовать себя более обосновавшимся здесь. Будем надеяться, что из этого что-нибудь получится.
* * *Дело, по которому Хассок хотел видеть Джеймса, оказалось тяжбой о полоске земли между его фермой и фермой Бероуза. Спор по поводу этого места тянулся уже давно, и обе стороны никак не могли решить, кому принадлежит эта земля. Мой отец, будучи миролюбивым человеком, интересующимся более игрой, чем имением, решил проблему, сказав, что ее не получит никто. Поэтому участок отгородили забором, и он так и пустовал уже несколько лет.
Теперь Хассок захотел немного расширить свои посевы пшеницы в уверенности, что Бероуз забыл уже обо всех противоречиях, существовавших во времена его отца. Он надеялся убрать забор и присоединить к своим владениям эту полоску земли.
Жан-Луи и Джеймс обсудили эту проблему и решили, что глупо было бы позволять пропадать земле без толку, когда Хассок, который как фермер значительно превосходил Бероуза, мог извлечь из нее пользу.
— Пусть участок достанется Хассоку, — сказал Джеймс. — Я скажу ему, чтобы он обработал его. Пусть займется этим побыстрее, после стольких лет к земле надо приложить руку.
Джеймс поехал на ферму сообщить Хассоку о решении и, не сомневаюсь, перемолвился словечком о Хэтти.
Спустя несколько дней к нам приехал Дикон. Как обычно после обеда, мы сидели за столом и болтали о разных хозяйственных делах и политическом положении в стране.
