Мишель Маркос - Очаровательная плутовка
Как жаль, что у нее не хватило ума удержать его, когда это было в ее силах!
Агата вспомнила те дни, когда он был всего лишь зеленым юнцом, умным, но неопытным. Она же — зрелой красавицей, вызывающей и обольстительной… в общем, неотразимой. Он по уши влюбился в нее, а она смеялась над ним, когда он пытался за ней ухаживать подобно влюбленному юноше из поэмы. Милые знаки внимания были неинтересны в пресыщенных светских кругах, где она вращалась. Позже она познакомила его с интимными плотскими удовольствиями, и тогда власть над ним была у нее. Если бы она могла предугадать, кем он станет! Она бы его не отпустила.
Но сейчас он снова станет принадлежать ей, и теперь уже она его не упустит.
Лакею приказали передвинуть мишень на двадцать, ярдов дальше. Кругом, куда только мог упасть глаз, простирались владения Райли. Агата с улыбкой обозревала раскинувшийся до линии горизонта зеленый пейзаж. И все это может принадлежать ей! От одной лишь мысли ее охватило чувственное возбуждение. И тут ее взгляд упал на Эйприл, которая направлялась к ним.
Она шла по дорожке от дома. На лужайке толпились гости, принимавшие участие в состязании в стрельбе из лука. По обеим сторонам реки были натянуты два больших навеса, где гости могли перекусить.
Первым с Эйприл поздоровался Нордем.
— Мисс Деверо! Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
— Да, благодарю вас, мистер Нордем. Прошу извинить за опоздание. Надеюсь, я не задержала игру?
— Нисколько. Мы с Райли как раз собираемся держать пари — кто с пятидесяти ярдов попадет в яблочко, ставка небольшая.
Райли вздохнул:
— Как скажешь. Пять фунтов идет?
— Вижу, ты не очень-то уверен в себе, — усмехнулся Нордем.
Райли приподнял бровь:
— Не хочется так легко тебя грабить. К тому же перед дамами.
Эйприл стало весело от их шутливой перебранки.
— А вы не принимаете участие, леди Агата? — спросила она.
Агата помахала зонтиком:
— Нет, дорогая. Стрельба из лука — это мужской спорт. Женщинам он ни к чему.
Эйприл огляделась. Дам, желающих этим заняться, было немного.
— Возможно. Но мне хочется попробовать. Могу я тоже сделать ставку?
Леди Агата осуждающе покачала головой:
— Честно говоря, мисс Деверо, вы просто позорите нашего хозяина. Истинная леди не делает ставок.
Эйприл вызывающе на нее посмотрела:
— Ну не сидеть же мне под зонтиком, как старухе.
Алые губы леди Агаты вытянулись в струнку.
— Настоящие леди избегают солнца, дабы не покрыться веснушками и загаром, точно у мусорщика, — парировала она. — Но вам, моя милая, такой цвет идет.
Райли с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться, слушая их пикировку. Наконец он вмешался:
— Эйприл, вы можете сделать ставку. Я за вас заплачу.
Эйприл подбежала к колчану и вытащила стрелу.
— Спасибо, Райли, но это не понадобится. Я полна решимости выиграть у вас десять соверенов.
Агата рассвирепела. Райли и Эйприл? Неужели… Во время своего прошлого визита она не заметила, чтобы они держались так фамильярно. Вероятно, их отношения не такие невинные, в чем ее хотели убедить. Наблюдая за ними сейчас — как они смеются, как задерживают взгляд друг на друге, — она все очевиднее понимала, что эти двое не являются родственниками. Но самое ужасное это то, что между Райли и этой нахальной простолюдинкой явно намечается что-то интимное.
— Райли, дорогой, не отведете ли вы меня к шатру выпить что-нибудь прохладительное?
— Разумеется, Агата.
Он помог ей встать, а она с кошачьей грацией взяла его под руку.
Они прошли к навесу. Агата наслаждалась ощущением того, что он рядом с ней, что она чувствует крепость его мускулистой руки.
— Как замечательно снова вернуться в Блэкхит! Это взбадривает.
— Мой дом всегда открыт для тебя, Агата.
— Да. Но теперь, когда моя младшая сестра и твой младший брат сочетаются браком, мы станем по-настоящему семьей.
Райли насторожился.
— Если память мне не изменяет, я давно предлагал тебе постоянное место в моей семье.
— Дорогой, мы тогда были слишком молоды. Оба.
Райли опустил веки.
— И, тем не менее, ты вышла за него, а не за меня.
— Ты же еще учился в университете. А Куинси был более… более…
— Богат?
— …более основателен.
Райли усмехнулся.
— Эти годы в университете были самыми тяжелыми. Я все время думал о тебе. Не мог дождаться летних каникул. Когда я думаю обо всех тех слащавых, сентиментальных письмах, что писал… Как тебя это, должно быть, забавляло!
— Милый, ты же знаешь, что я не сентиментальна и такие вещи, как письма, меня не умиляют.
Райли взял со стола два бокала с лимонадом и передал один Агате.
— Никогда не забуду последнее письмо от тебя — приглашение на свадьбу.
Она пожала плечами и поморщилась.
— Ох, дорогой, тебе пора забыть обо всех этих неприятностях! Ты же прекрасно знаешь, что положение обязывает. Мы выходим замуж и женимся по необходимости, а не по любви. Знай — я никогда не любила Куинси. Даже когда произносила брачные обеты, я думала только о тебе. Ты был таким неистовым любовником, а Куинси… Ну, он ведь был уже не молод. Я вообще не ожидала, что он так долго протянет. Ты не представляешь, как трудно было мне пережить эти пятнадцать лет.
Райли сделал глоток и поморщился от горьковатого лимонного привкуса. А может, не от лимонада, а от воспоминаний.
— Так же трудно, как сознавать, что женщина, которую ты любил, лежит в объятиях другого мужчины?
Агата посмотрела на него из-под ресниц:
— Райли, не надо драматизировать. Ты, оказывается, до сих пор романтик?
Он тяжело вздохнул:
— Уже нет, Агата. Ты преподала мне хороший урок. Любовь — это растраченные впустую время и силы. Это нелогично, неразумно и чревато сложностями. Благодаря тебе я преуспел в науках. Я нахожу юриспруденцию более бесстрастной, намного менее сложной и определенно менее болезненной, чем любовь.
— Я думаю точно так же, дорогой. Мы оба, ты и я, не подвержены сердечной привязанности. Наша любовь другая — она изменчива и непостоянна. От этого наша связь такая особенная. И длительная. Мы идеально подходим друг другу. Правда? Это очевидно. А теперь судьба дает нам шанс счастливой семейной жизни, так что, пожалуйста, не отказывайся от этого.
Она взяла его за руку и заглянула в глаза в надежде, что ее слова произведут на него неизгладимое впечатление. Но когда он, наконец, посмотрел на нее, то в его красивых сине-зеленых глазах она увидела лишь спокойное смирение.
— Да, Агата, ты совершенно права.
