Кэтлин Вудивисс - На все времена
Оказалось, что рядом стоит Рейвен с заложенными за спину руками и таким видом, словно всего лишь хотел присоединиться к разговору. Абриэль раздражало его желание помочь ей… но злобное пламя постепенно умерло в глазах Терстана. Тот низко ей поклонился:
– Доброго вам вечера, миледи.
Только когда племянник Десмонда спустился по лестнице в свою комнату, Рейвен вновь обратился к ней:
– Похоже, беседа была не слишком приятной.
– Вам не следовало прерывать нас. Или вы теперь решили стать моим телохранителем?
– Если понадобится, – улыбнулся он, но тут же насторожился. – Я что-то упустил? Он угрожал вам?
– Нет, я справилась сама. Пожалуйста, больше не перебивайте меня, – потребовала она, вставая. И услышала его шепот:
– Да, но тебе нравятся знаки моего внимания, девушка.
Что-то внутри ее дрогнуло. До чего же она презирает свою слабость там, где речь идет о нем!
– Мне так не кажется. Спокойной ночи.
Глава 11
Хотя Абриэль считала, что достаточно ясно дала понять Терстану, каково ее положение в замке, все же на всякий случай взяла с собой управителя, когда на следующее утро отправилась в деревню, чтобы посмотреть, начались ли работы. Просто поразительно, как сразу ожили люди, стоило их накормить!
Ее страхи немного унялись, когда Недда предложила, чтобы Вашел и Элспет скрасили одиночество госпожи, перебравшись в просторные покои по соседству. Абриэль и ее мать были в восторге от такой мысли. Вашел же был более чем счастлив удовлетворить любое желание падчерицы, особенно теперь, когда она овдовела. Элспет очень мучил предстоящий брак с Десмондом, и она искренне пыталась облегчить участь дочери. Но когда все обошлось, она словно расцвела.
В тот вечер, ужиная вместе с родителями в своих покоях, Абриэль заговорила о том, что уже несколько дней не давало ей покоя:
– Теперь, когда я стала богатой вдовой, похоже, на меня снова началась охота, как после смерти отца, только на этот раз все холостяки ищут себе богатую жену, а не стремятся лишить добродетели бедную бесприданницу, чтобы развлечь скучающих лордов. Я предпочла бы не встречаться с женихами независимо от того, какими бы титулами или состоянием они ни обладали.
Вашел отложил нож и, встревоженно хмурясь, воззрился на падчерицу:
– Полагаю, ты многое выстрадала ради нашей семьи, Абриэль. И за это я прошу у тебя прощения. Спасибо за все, что сделала для нас. До твоего замужества я пребывал в глубоком отчаянии, не зная, как мы выживем. Благодаря твоей готовности пожертвовать собственным счастьем я чувствую себя виноватым и сомневаюсь, что когда-нибудь смогу отплатить тебе за доброту.
– По какой-то невероятной удаче мне удалось избежать ненавистного брака. Теперь, думаю, многие захотят завладеть моими богатствами и утолить свою жадность. Но прошу вас, если вы посчитаете кого-то достойным женихом, сначала приведите его ко мне, и я скажу вам, нравится он мне или нет. Представляю, сколько предложений вы будете получать каждый день, но должна вас предупредить: никакие уговоры, лестные слова и комплименты не тронут меня, если поклонник не придется мне по душе. Десмонд стал моим кошмаром, и я не желаю становиться женой подобного человека.
Она не хотела волновать родителей упоминанием о странном предложении Терстана и потому промолчала в надежде, что у него хватит ума не бросить ей вызов еще раз.
Элспет, весело улыбаясь, искоса взглянула на мужа:
– Вижу, что тебя признали никудышным сватом. Вашел покачал головой, словно не желая признавать за собой этот недостаток, но тут же тихо усмехнулся:
– По крайней мере брак оказался недолговечным. Как насчет молодого Рейвена Сиберна? – осведомился он, насмешливо изгибая бровь.
Но Абриэль ответила спокойным взглядом.
– Шотландец? – переспросила она, делая вид, будто потрясена, поскольку не желала признаваться родителям, как часто думает именно об этом шотландце.
И ведь она знает, что он неподходящий для нее муж. Странно, что именно его взгляда она прежде всего ищет, входя в зал, хотя, наверное, не стоило этого делать. Но ее слух стал таким чувствительным к мягкому шотландскому выговору, что она могла найти его повсюду, даже не глядя. Все это казалось совершенно бессмысленным, и, если она сама не могла ничего понять, как объяснить свои смятенные чувства кому-то иному?
– Мы уже говорили об этом, дорогой, – тихо сказала Элспет мужу. – Он не тот человек, который ей нужен.
Абриэль не понравился слишком внимательный взгляд отчима.
– Ты теперь одна из самых богатых женщин в стране, и скоро сюда набегут женихи, – заметил он.
– Они не слишком меня интересуют, – парировала она.
– Но тебе нравится быть богатой вдовой, так ведь? – допытывался Вашел. – Скажи мне правду.
– Если бы мне пришлось выбирать между браком с бедным, но благородным и любимым мной человеком или богатым чудовищем вроде Десмонда, уверяю вас, что предпочла бы бедность богатству. Если вы все еще не поняли этого, сэр Вашел, богатство – весьма жалкая замена искренней любви и душевному покою.
– Дорогая, ты никогда не знала истинной бедности, не ложилась спать голодной и не дрожала от холода, – парировал он. Хотя подобные заверения было вполне естественно слышать от столь молодой и невинной девушки, все же его раздражали столь безапелляционные заявления. Тот, кто неделями голодал, никогда не сможет забыть подобных ужасов. Даже сейчас он иногда просыпался во мраке ночи от терзавших его кошмаров. Те годы, когда он сражался против турок, оставили вечную метку в его памяти.
Но Абриэль, не знавшая о том, что ему пришлось пережить, глянула в глаза отчиму и напрямик спросила:
– Можешь честно поклясться в том, что за всю жизнь тебе пришлось испытать подобные тяготы?
Вашел откинулся на спинку стула, размышляя, стоит ли исповедоваться перед падчерицей, говоря о том, что столько времени таил в душе. Наконец он все же решился рассказать правду.
– Если я и гонялся за богатством, Абриэль, возможно, у меня были на то причины. Да, были времена, когда мне пришлось переносить немалые бедствия. Я сражался за своего короля и в этом государстве, и против неверных в чужеземных странах. Иногда приходилось спать на жесткой холодной земле, не имея даже плаща, чтобы укрыться. При этом меня да и многих воинов терзал постоянный неотступный голод. Да, повторяю, были времена, когда я отчаянно мечтал хотя бы о нескольких медных монетах, чтобы купить немного еды. Но увы, приходилось ждать и терпеть, потому что денег почти никогда не бывало. Как видишь сама, я пережил эти страшные испытания, но с тех пор стал ценить такие блага, как полный желудок, мягкая, теплая постель и тяжелый кошель, который могу назвать своим.
