Карин Монк - Чужая вина

Кроме того, Хейдон просто не мог допустить, чтобы бедная маленькая Шарлотта переносила столь тяжкое испытание без его поддержки. Очевидно, таким образом вновь и вновь давало о себе знать чувство вины, которое не оставляло его никогда. Сидя в зале, Хейдон ободряюще улыбался девочке. Она была слишком расстроена, чтобы улыбнуться в ответ, но Хейдон знал, что Шарлотта рада его присутствию. Когда этот сонный олух-судья наконец признает ее невиновной, они втроем вернутся домой.

— Клянусь именем Всемогущего бога говорить правду, всю правду и только правду. — Голос Женевьевы был напряженным, но она четко и ясно повторяла за шерифом слова присяги.

— Миссис Блейк, вы в настоящее время являетесь опекуном обвиняемой, не так ли? — спросил прокурор Фентон.

— Да.

— Не будете ли вы любезны объяснить суду, каким образом вы приняли на себя ответственность за нее?

— В этом нет надобности, — вмешался шериф, нетерпеливо махнув рукой. — Я осведомлен о соглашении миссис Блейк с начальником тюрьмы Томпсоном и этим судом. В договоре четко указано, что, если дети, находящиеся на ее попечении, нарушат закон, опека аннулируется и дети возвращаются в ведение суда.

— Совершенно верно, ваша честь. — Губы Фентона скривились в довольной усмешке. — Следовательно, обвинение требует, чтобы подсудимую немедленно вернули в тюрьму отбывать оставшийся срок и то наказание, которому ваша честь сочтет нужным подвергнуть ее за новое преступление.

— Нет! — крикнула Женевьева.

— Прошу прощения, ваша честь, — заговорил мистер Поллок. Глаза адвоката были почти не видны под отечными веками, так что Женевьева с трудом понимала, спит он или нет. — Защита почтительно напоминает, что обвиняемая вела себя образцово в доме миссис Блейк, если не считать этот небольшой злополучный инцидент. Так как украденные вещи были возвращены и миссис Блейк согласна полностью возместить мистеру Инграму ущерб, причиненный его магазину, мне кажется, что подсудимую не следует возвращать в тюрьму, коль скоро она проживает в вполне респектабельном доме. Миссис Блейк обещает разъяснить обвиняемой всю серьезность ее проступка и обеспечить, чтобы подобное никогда не повторилось.

— Миссис Блейк не в том положении, чтобы давать такие обещания, — возразил мистер Фентон. — В настоящее время у нее на попечении шестеро детей, каждый из которых участвовал в этом разбойном нападении и уже представал перед судом по обвинению в серьезных преступлениях…

— Это неправда, — запротестовала Женевьева. — Моего брата Джейми никогда не обвиняли ни в каком преступлении.

— Прошу прощения, ваша честь, — извинился прокурор, раздраженно шевеля усами. — По-видимому, один из опекаемых миссис Блейк не имеет преступного прошлого. Мы еще расследуем его роль в варварском нападении на мистера Инграма, а также лорда и леди Струзерс, как и действия других подопечных миссис Блейк. — И он бросил на Женевьеву многозначительный взгляд.

У Женевьевы сжалось сердце. Было очевидно, что прокурор с удовольствием предъявил бы обвинение и остальным детям.

— В любом случае, — продолжал Фентон, — тот факт, что подсудимая вновь встала на путь нарушения закона, свидетельствует, что обстановка в доме миссис Блейк не явилась для нее благотворной, и, следовательно, она должна быть возвращена в тюрьму для ее же блага и для блага общества, в котором мы живем.

— При всем моем уважении, ваша честь, возвращение в тюрьму не пойдет на пользу ни этому ребенку, ни обществу, — возразил мистер Поллок. — Дабы обвиняемая поняла свои заблуждения и исправилась, ее лучше всего отправить домой к отцу и матери, где перед ее глазами будет пример любящей и законопослушной семьи.

— Эта, с позволения сказать, законопослушная семья, если не считать самих мистера и миссис Блейк, состоит из воров и хулиганов, — с презрением заявил мистер Фентон. — За детьми присматривают две женщины и мужчина, уже побывавшие в тюрьме за воровство. Такое окружение едва ли подходит обвиняемой, которая продемонстрировала неспособность обуздать врожденные преступные инстинкты.

— У нее нет никаких преступных инстинктов! — воскликнула Женевьева, пытаясь хоть что-то сказать в защиту Шарлотты. — Она просто ребенок, совершивший ошибку…

— Вынужден напомнить вам, миссис Блейк, что вы должны только отвечать на вопросы, заданные адвокатом или мной, — прервал шериф.

— Тогда пусть мне зададут вопросы! — сердито отозвалась Женевьева.

Шериф быстро заморгал, озадаченный ее воинственным тоном.

— Мистер Поллок, у вас есть вопросы к вашему свидетелю?

Адвокат заглянул в свои записи.

— Не будете ли вы так любезны, миссис Блейк, сообщить суду, почему вы полагаете, что Шарлотту следует вернуть под вашу опеку?

— Когда Шарлотта пришла ко мне год назад, она почти ни с кем не разговаривала, — начала Женевьева. — Ее жизнь с отцом была ужасна. Он постоянно пил, бил свою дочь и заставлял ее помогать ему воровать, что и привело девочку в тюрьму…

— А насколько она изменилась, живя с вами? — допытывался мистер Поллок, чувствуя, что внимание шерифа ослабевает.

Истории о детях, избиваемых родителями или опекунами, были у всех на слуху и едва ли могли служить основанием для снисходительности суда.

— Она стала совсем другой, — ответила Женевьева. — Осознав, что в новом доме никто не поднимет на нее руку, Шарлотта постепенно превращалась в обычного ребенка. Она понемногу начала говорить, потом улыбаться и даже смеяться. Девочка быстро научилась читать и писать, с удовольствием исполняет обязанности по дому и каждое воскресенье посещает церковь со всей семьей. Это серьезный, пытливый ребенок, способный на любовь и преданность. Я знаю, что Шарлотта совершила тяжкий проступок, ваша честь, — добавила она, глядя на шерифа, — но умоляю вас проявить сострадание и вернуть ее мне. Могу обещать вам, что ничего подобного никогда не повторится.

— Благодарю вас, миссис Блейк. — Мистер Поллок удовлетворенно кивнул. — У меня больше нет вопросов, ваша честь.

Шериф подавил зевок.

— У обвинителя есть вопросы к свидетелю?

— Есть. — Прокурор подошел близко к Женевьеве, почесал голову под париком и произнес: — Должен признаться, миссис Блейк, что я несколько озадачен. Если ваш дом является образцом добродетели и стабильности, где обвиняемой было предоставлено все необходимое, почему же она была поймана в момент кражи в магазине мистера Инграма?

Женевьева колебалась. Она чувствовала, что ее завлекают в ловушку, и хотела ответить так, чтобы это не пошло на пользу обвинению.

— Она нуждалась в чем-то, что вы не могли ей предоставить? — допытывался Фентон.