Мэй Макголдрик - Неверный жених
– Да, отец.
Герцог бросил на сына пристальный взгляд.
– Наш небосвод омрачился, – заметил он задумчиво, – и пока я вижу лишь одну звезду, сияющую среди туч.
Эдвард удивленно поднял брови, затем лицо его осветилось пониманием.
– Кэтрин, – произнес он уверенно, совсем забыв о том, какому унижению он подверг недавно мстительную кузину.
Эдвард не был глуп, но эту ситуацию он явно недооценил.
Герцог медленно кивнул, словно раздумывая над ответом.
– Да, ее, пожалуй, можно назвать звездой. Но здесь нужна особая осторожность. Ночное небо полно звезд, подобных Кэтрин. Как бы нам не положиться на падучую звезду!
– Но, отец, ее брак с королем – дело решенное, а родственники королевы всегда в фаворе, – возразил Эдвард, наклонившись вперед. – Может быть, мне поговорить с ней, попросить, чтобы она замолвила за меня слово перед королем? Если она выступит на моей стороне…
– Едва ли это возможно, – сухо отозвался Норфолк. – Сегодня утром она вместе со свитой отбыла в Кеннингхолл.
Эдвард даже рот открыл от удивления.
Уехала? Так скоро? Никак не ожидал. Мне казалось, что она останется здесь, с нами.
Точнее сказать, мы останемся с ней, – усмехнулся герцог. – Я тоже так думал. Но Кэтрин не терпится начать приготовления к свадьбе. Она вымолила позволение у короля, и мне, скрепя сердце, пришлось отпустить ее. Эдвард встал и снова принялся ходить по комнате. Герцог следил за ним глазами.
– Значит, она уехала, – протянул Эдвард.
– Как видишь.
Лицо Эдварда потемнело от гнева, он отвернулся, чтобы скрыть свои чувства от отца.
– Так вот, – продолжал герцог, – говоря о звезде, я имел в виду отнюдь не Кэтрин!
Эдвард замер, пораженный догадкой.
– Джейми! – воскликнул он.
– Именно, – кивнул герцог. – Джейми.
Он взял в руки перо и пододвинул к себе недописанное письмо.
В этом письме, – сообщил он, – я приказываю ей приехать ко двору. Уверен, сынок, король вернет тебе свое расположение, как только мы расскажем ему правду.
Глава 24
Юные певцы и музыканты образовали круг посреди холла: их учительница стояла в середине. Концерт начался, и зрители, еще минуту назад болтавшие между собой, затихли, боясь пропустить хоть единый звук. Наверно, во всем замке не было человека, который остался бы равнодушным к невинной красоте маленьких певцов и к их звонким голосам, старательно выводящим многоголосую старинную балладу. Но громче детских голосов, ведя их, но не сливаясь с ними, звучал девичий голос, сильный и нежный, – и этот голос казался Малкольму прекраснее ангельских хоров.
Взгляд его не отрывался от Джейми, пожирая каждую черточку ее прекрасного лица. Сегодня Джейми зачесала волосы наверх, и лишь несколько прядей, выбившись из прически, соблазнительными мягкими локонами спадали на шею. В глазах Джейми Малкольму чудилась тайна, известная лишь им двоим: их глубокий, сосредоточенный взгляд словно говорил, что эта девушка недавно стала женщиной.
Как мечтал он встретиться с ней взглядом! Как страстно желал остаться с ней наедине! Пусть она даже убьет его. Он покается в своей ошибке, будет на коленях молить ее о прощении, изольет ей свое наболевшее сердце – и после этого с радостью погибнет от ее руки.
Джейми взяла небольшую арфу и начала перебирать струны. У Малкольма защемило в груди: казалось, ее нежные пальчики играют на струнах его сердца.
– Как ты полагаешь, – ворвался в его мысли громкий шепот Серрея, – по-моему, отличный концерт!
Малкольм молча кивнул, не сводя глаз с певицы. Печальные слова песни проникали в самую глубину его души. Он прекрасно понимал, что Серрей смотрит на него во все глаза, но не мог заставить себя скрывать свои чувства.
Увы, песня закончилась слишком быстро – так решил не только Малкольм, но и все присутствующие. Дети просились к учительнице и радостно зашумели; Малкольм увидел, как Джейми гладит по голове одну совсем маленькую рыжеволосую девочку и говорит ей что-то ласковое.
– Сколько же понадобилось труда и терпения, чтобы добиться от детишек столь согласного пения! – наметил Серрей.
– И все это – заслуга Джейми, – тут же добавила его жена. – Целый год, не жалея сил, она возилась с малышами!
– Я бы и под страхом смерти близко не подошел к этим сорванцам! – шутливо произнес Серрей.
– Что взять с мужчины! Зато Джейми с ними – как рыба в воде!
– И на редкость голосистая рыба, женушка!
Малкольм прислушался, пытаясь разобрать разговор Джейми с рыжей малюткой, но Серрей и Френсис мешали слушать. Он мог только любоваться красотой своей возлюбленной – впрочем, и этого ему было достаточно.
– Скажите, Малкольм, она всегда так увлекалась своим делом? Даже в детстве?
Малкольм с сожалением отвел глаза от Джейми.
– Всегда, – коротко ответил он.
Совещание кончилось, и рыжая девочка, нервно теребя розовую ленту в волосах, вернулась на свое место.
– И всегда так же хорошо пела? – продолжала свои расспросы Френсис.
– Всегда, сколько я ее знал, – ответил Малкольм.
– И так же любила учить? По-моему, у нее просто талант к преподаванию!
– Она любила учиться, а став постарше, начала с удовольствием передавать свои знания другим.
Джейми снова выстроила своих учеников в круг и обвела взглядом зал. На мгновение глаза ее встретились со взглядом Малкольма – и сердце его заныло.
– И всегда была такой доброй? Малкольм, поделитесь же с нами всем, что о ней знаете! Она просто прелесть, не правда ли? Посмотрите, как она ласкает малышей!
– Она никогда не была другой, – глухо ответил Малкольм.
– А всегда ли она была хороша, как ангел?
Малкольм и Френсис согласно повернулись к графу, услышав такой неожиданный вопрос.
– Так как же? – серьезно спросил граф.
– Нет, – коротко ответил Малкольм. – Джейми Макферсон была угловатым, неуклюжим подростком; рядом с другими девочками она сильно проигрывала.
– Похоже, она сильно изменилась со времени вашей последней встречи!
– Верно, – хрипло ответил Малкольм. Замечание Серрея вызвало в нем неожиданную вспышку ревности: сейчас он прилагал все усилия, чтобы ни старый друг, ни Френсис не заметили его чувств.
– Очень рад!
– Можно поинтересоваться, чему именно ты рад? – подозрительно спросила Френсис.
Граф повернулся к жене:
– Что я угадал.
– Ты говоришь загадками, дорогой?
– Все очень просто. Ты же не станешь спорить, что наша Джейми – первая красавица в Кеннингхолле, разумеется, не считая тебя. А теперь обрати внимание, какими глазами смотрит на нее наш друг Малкольм! Очевидно, превращение гадкого утенка в лебедя стало для него полной неожиданностью.
