Мэри Патни - Мэри Джо Патни Истинная леди
– Ты станешь темой для разговоров во всех светских салонах никак не меньше чем на неделю, – предположил Рендалл. – Возможно, ты даже сможешь продержаться пару недель.
– Скажешь тоже, не настолько же долго. – Джулия отклонила голову, чтобы заглянуть ему в лицо. С распущенными по плечам волосами она казалась молодой и восхитительно прекрасной. – Как ты догадался, что мне положена доля в наследстве? Сбежав, я о нём забыла и с тех пор не вспоминала.
Рендалл пожал плечами, одновременно поглаживая рукой изгиб её бедра.
– Твоя мать знатного происхождения, а это означает, что при заключении брачного союза непременно подписывается соглашение, где все дети, рожденные в браке, получают свою долю состояния. Также возможно, что, кроме денег, тебе полагается и какая-то недвижимость.
– Моя мать происходила из семьи Ховард, – невесело улыбнулась Джулия, – так что в моих жилах течет едва ли не самая голубая кровь во всей Британии. Такой не может похвастаться даже выскочка из Ганноверской династии, в настоящее время сидящий на троне.
Это значит, что Джулия состоит в родстве с герцогом Норфолкским, первым герцогом королевства. Рендалла это нисколько не удивило.
– Брачный контракт твоих родителей по своей сложности, вероятно, можно сравнить лишь с союзными договорами между небольшими государствами.
– Уверена, ты прав, – голос Джулии прозвучал очень сухо. – Женитьба на мне может оказаться для тебя очень выгодной, ведь собственность жены принадлежит мужу.
– Не могу обвинять тебя за то, что ты так настороженно относишься к мужским мотивам, Джулия. – Перехватив её взгляд, Рендалл прищурился. – Но я в состоянии содержать жену и без твоего наследства или богатств Давентри. Но теперь, познакомившись с твоим отцом, думаю, что именно собственные деньги позволят тебе чувствовать себя независимой от мужчин. Я открою доверительный фонд на твоё имя, и вся собственность, полученная от твоего отца, будет находиться там.
Она покраснела и опустила голову.
– Я и так знала, что ты не охотник за богатой наследницей, Алекс. Просто мой отец будит во мне всё самое плохое, так же как и я в нём.
– Твоя язвительность ничто по сравнению с тем, что поднимается во мне при одном упоминании Давентри, – заверил её Рендалл. Он продолжал ласково поглаживать бедро жены. Хотя Джулия была и невысокого роста, но тело её имело все необходимые округлости во всех нужных местах. – Так ты навещала бабушку, когда приезжала в Лондон с Марией? Полагаю, это бабушка с материнской стороны.
Она кивнула.
– Grandmère[36] единственная, кто знал, что я жива. В начале этого года она серьёзно разболелась, и я уже боялась, что больше её не увижу. Вот почему я рискнула посетить Лондон.
– В результате чего Давентри обнаружил, что ты жива, и послал за тобой Крокетта.
– Да, – не сразу ответила она, – но я не жалею. Несмотря на все треволнения последних недель, я довольна, что снова могу жить под своим настоящим именем.
Рендалл никогда не встретил бы Джулию, откажись та сопровождать Марию...
– Однако, живя в безопасности в Хартли, ты не была бы вынуждена выйти замуж, чтобы защитить себя.
Она снова откинула голову и посмотрела на него своими серьезными серыми глазами.
– Ты – единственный мужчина, когда-либо вступавшийся за меня, – тихо проговорила она, – единственный. Я и не подозревала, насколько я жажду этого.
Она подалась вперед и поцеловала его.
Не легким дружеским поцелуем, а по-настоящему, раскрыв губы. И Рендалл с удовольствием ей ответил. Джулия была такой теплой, такой чувственной, что вся его сдержанность, которой он следовал с тех самых пор, как спас её от похитителей, исчезла, как дым, стоило его рукам скользнуть по соблазнительным изгибам её тела.
Она перестала дышать.
– Мне кажется, будто я кошка, которую ласкает хозяин.
– И подобно кошке, полагаю, ты уйдешь сразу же, как только тебе надоест, – Рендалл поцеловал её чувствительную кожу за ушком. – Но пока, Джулия, можешь ли ты довериться мне и расслабиться, позволив подарить тебе удовольствие? Пусть нам и рано становиться любовниками, однако я хотел бы убедить тебя сделать хоть пару шажков в этом направлении.
– Мой разум и тело всё ещё полны страхов, но сердцем я тебе доверяю, – сказала она, коснувшись рукой его щеки. Легкое прикосновение её пальчиков было удивительно эротичным.
Рендалл заглушил в себе бурную реакцию на эту ласку и снова завладел губами Джулии, на этот раз более глубоким поцелуем, заставив участвовать в нём их языки. её нерешительность постепенно уходила, дыхание участилось. Он коснулся рукой стеганой набивки её корсета. В дорогу она надела укороченный вариант этой дамской принадлежности, который доходил лишь до талии. А значит, стоило ему опустить руку чуть ниже, и он почувствовал округлое упругое бедро, скрытое лишь двумя слоями ткани.
Рука Рендалла добралась до её колена, и Джулия напряглась. Тогда он решил узнать, насколько чувствительно её элегантное ушко. Оказалось, очень чувствительно. Он прошелся по его краю, и она вздохнула от наслаждения.
Проведя рукой по бедру под юбками, он ощутил, как легкая дрожь пробежала по её телу, но остановить его она не пыталась. Гладкий чулок уступил место шелковистому теплу женской плоти.
Легко коснувшись нежной кожи, Рендалл снова остановился, давая ей время привыкнуть к тому, где теперь находилась его рука. Голова Джулии лежала у него на плече, грудь поднималась и опадала, пока он ласкал губами её шею. Он даже языком чувствовал, что она мурлычет от удовольствия.
Рендалл скользнул рукой меж её бедер, осторожно продвигаясь выше. Джулия дернулась и резко выдохнула, как только он достиг жара и влаги, скрытых в развилке её бедер.
– Тебе неприятно? – прошептал он, легонько касаясь ребром ладони чувствительных складок. – Ты хочешь, чтобы я остановился?
– Нет... не неприятно, – дрожа, пролепетала она. – Не. Останавливайся.
– Как пожелает миледи. – Он стал ласкать её глубже и интимнее, надавливая то сильнее, то нежнее, то ускоряя движение, то замедляя, пока она не стала почти что задыхаться, а ноги не раздвинулись сами собой, предоставляя ему полный доступ. Рендалл тоже тяжело дышал, её возбуждение зажгло его.
Джулия выгнула спину, закрыв глаза, а её бедра задвигались в вечном непроизвольном ритме.
– Алекс... – выдохнула она, находясь на грани чего-то неведомого и чувствуя необходимость разрядки.
Потом она вскрикнула, впилась ногтями в его плечо и спину, конвульсивно сжимаясь вокруг пальцев его правой руки. Жар и аромат любви едва не сломили волю Рендалла. Больше всего на свете ему хотелось слиться с ней, разделить это безудержное, первобытное наслаждение.
