Кэрол Мортимер - Золотая маска

Сейчас Доминик гораздо больше хотел другого: возвращения прежней Каро. Той Каро, которая терпеть не могла вести пустые, бессмысленные светские разговоры, которая противоречила ему на каждом шагу. Той Каро, которая бесчисленное множество раз вызывающе уверяла его, что она будет делать что ей угодно и когда угодно. Той Каро, которая, насколько мог судить Доминик, совсем не была похожа на холодную и сдержанную молодую леди, принявшую его так отчужденно!

— Или, может быть, вы хотите выпить чего-нибудь покрепче чая? — продолжала она равнодушно, не услышав ответа от Доминика и не выдав ни словом, ни жестом, как глубоко его приезд задел ее.

Она понятия не имела, как следует вести себя по отношению к мужчине, лишившему ее невинности, а потом недвусмысленно давшему ей понять, что произошедшее было ошибкой. Несмотря ни на что, она украдкой любовалась им. Он показался ей очень красивым в темно-синем сюртуке, из-под которого выглядывали жилет более светлого оттенка и белоснежная рубашка; коричневые панталоны были заправлены в такого же цвета сапоги.

Впрочем, стальной оттенок глаз и напряженный подбородок свидетельствовали о том, что Доминик вовсе не так расслаблен и спокоен, как хочет казаться.

Холодность, воцарившаяся между ними, была невыносимой. Каро показалось, будто в сердце ей вонзили кинжал. Нет, ей вовсе не хотелось, чтобы кто-то из них вспоминал утренние события; более того, сейчас она меньше всего хотела говорить и даже думать о том, что случилось, — но оказалось, что притворяться холодной и чужой еще ужаснее. Ей снова захотелось расплакаться.

Она резко встала и позвонила, вызывая дворецкого:

— Предпочитаете бренди или, может, виски?

Доминик нехотя признал про себя, что крепкий напиток придется сейчас весьма кстати. Правда, он сомневался в том, что даже целый графин спиртного притупит чувство вины, которое придавило его, едва он увидел переменившуюся Каро.

— Будьте добры, велите подать нам обоим чаю. — Он быстро подошел к окну, а она тихо отдала распоряжения вошедшему дворецкому.

Насупившись, Доминик подумал: сейчас он как будто находится в гостиной любой дамы из высшего общества. Там он ожидал бы встретить ту же вежливость, официальность и сухость. Вежливые, официальные отношения, которые никогда не существовали между ним и Каро!

Едва они снова остались одни, он решительно повернулся к ней и начал:

— Каро, тебе, как и мне, должно быть очевидно, что нам надо поговорить.

— О чем же вы хотите поговорить со мной, лорд Вон? — улыбаясь, спросила она, снова садясь на диван и устремляя на него непроницаемый взгляд глаз цвета морской волны. — Может быть, о погоде? Или о том, как красив парк в это время года? К сожалению, я не бывала на великосветских балах и вечерах и потому не сумею со знанием дела рассказывать о приемах, которые даются в высшем обществе…

— Немедленно прекрати говорить глупости! — Доминик не мог больше сдерживать досаду. Пропасть между ними все расширялась. — Не имею ни малейшего желания беседовать ни о погоде, ни о парке, ни о высшем обществе — как и ты!

Она надменно подняла брови:

— Кажется, я только что заверила вас, что буду рада побеседовать на любую тему из первых двух…

— Каро, если ты сейчас же не прекратишь, у меня не останется другого выхода, кроме как тряхнуть тебя хорошенько! — Доминик сжал кулаки, противясь своему порыву; на скулах у него заходили желваки, и он смерил ее пылающим взглядом.

Она слегка встрепенулась:

— Попробуй только, и, уверяю тебя, тогда у меня не останется другого выхода, кроме как проткнуть тебя насквозь ножом для бумаги, который лежит на столе!

Доминик улыбнулся с облегчением; напряжение, владевшее им с самого утра, немного ослабело. Так лучше. Гораздо лучше! Более того, перед ним почти та Каро, к которой он привык.

Принесли чай. Доминик дождался, пока дворецкий поставил на низкий столик перед диваном поднос с чашками и ушел. Затем заговорил снова:

— Я подумал, что тебе интересно будет узнать, как чувствует себя сегодня лорд Торн. — Он уселся в кресло напротив Каро, а она, подавшись вперед, налила им обоим чаю.

Услышав его слова, Каро подняла голову и спросила:

— Надеюсь, ему лучше?

— Да, немного лучше. Но, если мои наблюдения верны, он сейчас ужасно страдает как от назойливой опеки любящей тетки, так и от колкостей молодой теткиной компаньонки.

Каро едва заметно улыбнулась, живо представив себе небрежно-красивого лорда Торна, которого одна дама окружает заботой, а другая осыпает колкостями.

— Не сомневаюсь, родственная забота для него куда ужаснее полученных ран!

После недолгого молчания Доминик продолжил:

— Каро, мне жаль, что я не завел этот разговор тогда же, утром, но… — Он покачал головой. — Нас обоих до того переполняли эмоции, что мне показалось несвоевременным…

— Искренне надеюсь, лорд Вон, что вы не намереваетесь досаждать мне расспросами теперь уже о моем здоровье! — Она гордо вскинула голову; глаза ее сверкали, как два изумруда. — Я уже заверила вас, что чувствую себя превосходно и не желаю больше говорить на эту тему. — Она поднесла к губам чашку несладкого чая с молоком и попыталась отпить глоток, но ее рука предательски дрогнула под его пытливым взглядом.

Ужасно сидеть и пить чай, как будто они всего лишь случайные знакомые! И все же куда унизительнее обсуждать то, что произошло утром. Едва Доминик вошел, она снова ощутила боль внутри; неприятные ощущения лишний раз напомнили ей об их недавней близости.

Как она и надеялась, ванна немного уменьшила боль. Но кожа на груди по-прежнему воспалена от прикосновения его щетины. Всякий раз, стоит ей изменить положение, она чувствует жжение между ног, напоминающее ей о том, что с ней случилось.

Впрочем, Каро не собиралась говорить с Домиником о своих ощущениях.

Ни о том, о чем ей стоило и следовало бы думать, раз он так ясно дал ей понять, что считает их близость ошибкой.

Если бы только можно было как-то отвлечься от его присутствия! Не замечать, как спадает ему на лоб прядь шелковистых черных волос, придавая ему бесшабашный вид… Как небрежно он отбросил волосы рукой, которая так недавно ласкала ее бедра…

— К сожалению, невозможно не думать о том, что между нами произошло! — Губы Доминика плотно сжались от неудовольствия.

Она нахмурилась, заставив себя прогнать из головы воспоминания о чувственных наслаждениях.

— Не понимаю, почему это невозможно.

Неужели Каро в самом деле настолько невинна? Доминик сурово сдвинул брови. Если так, им еще важнее поговорить.