Джулия Куин - Красавица и герцог
Грейс стало смешно, она попыталась сдержаться и издала звук, похожий на фырканье. Она непременно смутилась бы, будь на месте Джека другой человек. Но мистер Одли держался так непринужденно и легко, что Грейс сама не заметила, как улыбнулась в ответ. «Интересно, сознает ли он, какой это замечательный дар – обращать в шутку любой разговор?»
– Идемте со мной, мистер Одли, – предложила Грейс, жестом приглашая Джека проследовать за ней в глубину коридора. – Я покажу вам мою любимую комнату.
– А там есть купидоны?
Грейс недоуменно моргнула.
– Что, простите?
– Сегодня утром мне пришлось буквально отбиваться от них, – пояснил Джек, пожимая плечами, словно говорил о вещах самых обыкновенных. – Они атаковали меня в гардеробной.
Грейс снова улыбнулась, на этот раз еще шире.
– А-а, я и забыла. Их там слишком много, да?
– Ну разве что если кто-то неравнодушен к голым младенцам…
Грейс снова фыркнула, давясь от смеха.
– У вас что-то с горлом? – осведомился Джек самым невинным тоном.
Грейс тотчас приняла серьезный вид.
– Насколько я знаю, отделкой этой гардеробной занималась прабабушка нынешнего герцога.
– Да, уж точно не герцогиня, – весело отозвался Джек. – Я сразу догадался. Она не похожа на любительницу херувимов и иных крылатых созданий.
Картинка, тотчас возникшая в воображении Грейс, была до того комична, что она не удержалась от смеха.
– Ну наконец-то! – воскликнул мистер Одли и добавил в ответ на любопытный взгляд Грейс: – А я уж думал, что вы снова поперхнулись.
– Кажется, к вам тоже вернулось хорошее настроение, – заметила Грейс.
– Для этого достаточно было избавиться от общества герцогини.
– Но вы познакомились с ней только вчера. Наверняка у вас и раньше случались неприятности.
Джек сверкнул ослепительной улыбкой:
– Я был безмятежно счастлив с самого первого дня, как только появился на свет.
– Идемте же, мистер Одли.
– Я никогда не поддаюсь дурному настроению.
Грейс изумленно подняла брови.
– Так оно у вас бывает?
– Еще бы, – рассмеялся Джек.
Весело переговариваясь, они перешли в заднюю часть замка. Джек то и дело подступал к Грейс с расспросами, куда же они идут.
– Я вам не скажу, – отвечала Грейс, охваченная волнующим, восхитительным предвкушением чуда. – Словами этого не передать.
– Э-э… еще одна гостиная?
Для кого-то другого – возможно, но только не для нее. Грейс эта комната казалась волшебной.
– А кстати, сколько здесь гостиных? – поинтересовался Джек.
Грейс задумалась.
– Я точно не знаю. Герцогиня предпочитает пользоваться только тремя, поэтому мы редко заходим в остальные.
– Так они покрыты пылью и плесенью?
– Нет, в них убирают каждый день, – улыбнулась Грейс.
– Ну конечно. – Мистер Одли огляделся, и Грейс поймала себя на мысли, что величие замка нисколько не пугает его, а скорее… забавляет.
Он рассматривал роскошные интерьеры с недоверчивой усмешкой, словно раздумывал, нельзя ли обменять все это великолепие на более скромное жилище, как если бы его похитила другая герцогиня, из замка поменьше.
– О чем задумались, мисс Эверсли? Как говорится, готов выложить пенни за ваши мысли, – заявил Джек. – Хотя, уверен, они стоят целого фунта.
– Куда дороже, – бросила через плечо Грейс. Легкомысленное настроение мистера Одли оказалось заразительным, и ей вдруг захотелось пококетничать. Чувство было незнакомым. Незнакомым и восхитительным.
Джек шутливо поднял руки вверх:
– Сдаюсь. Цена слишком высока, а я всего лишь бедный разбойник.
Грейс лукаво склонила голову набок.
– Так, значит, вы неудачливый грабитель?
– Туше, – признал Джек, – но увы, вы ошибаетесь. Я достиг блистательных успехов. Жизнь вора как нельзя лучше позволяет раскрыться моим талантам.
– Таланту наставлять пистолет на дам и срывать у них с шеи ожерелья?
– Дамы сами вручают мне ожерелья, поддавшись моим чарам. – Джек укоризненно покачал головой, искусно изображая обиду. – Признайте, разница велика.
– Пожалуй.
– Мне удалось очаровать даже вас. Грейс вспыхнула от негодования.
– Неправда.
Джек подскочил к ней и, прежде чем она успела отшатнуться, схватил ее руку и поднес к губам.
– Вспомните ту ночь, мисс Эверсли. Светила луна, дул легкий ветерок.
– Никакого ветра не было.
– Вы портите мои воспоминания, – проворчал он.
– Но ветра не было, – не сдавалась Грейс. – Это все ваши романтические фантазии.
– И вам хватает жестокости меня упрекать? – с озорной улыбкой парировал Джек ее выпад. – Я никогда не знаю заранее, кто скрывается в карете. Большей частью приходится иметь дело со старыми развалинами, страдающими одышкой.
Первым побуждением Грейс было спросить, к кому относится эпитет «развалина» – к мужчинам или к женщинам, но подобный вопрос мог подстегнуть его к более решительным действиям, и она предпочла промолчать. Вдобавок Джек все еще держал ее за руку, нежно поглаживая пальцем ладонь, и это вкрадчивое, ленивое движение лишило Грейс остатков воли, она не в силах была придумать остроумный ответ.
– Куда вы ведете меня, мисс Эверсли? – тихо прошептал Джек, касаясь губами ее руки.
Он снова поцеловал ей руку, и по телу Грейс пробежала дрожь.
– Это здесь, за углом, – чуть слышно пролепетала она. Голос отказывался ей повиноваться. Она задыхалась.
Джек выпрямился, но не выпустил ее руку.
– Ведите меня, мисс Эверсли.
Она повиновалась, мягко потянув Джека за собой в боковой коридор, к своей любимой комнате. Для остальных обитателей замка это была всего лишь нарядная гостиная, отделанная в кремовых и золотых тонах с редкими вкраплениями нежнейшего бледно-зеленого, цвета молодой мяты. Но Грейс, из-за каприза герцогини вынужденная вставать чуть свет, вошла сюда однажды рано утром, когда восходящее солнце висело низко над землей.
Воздух, пронизанный золотистыми рассветными лучами, потоками вливался в высокие окна, безымянная гостиная сверкала и искрилась мириадами солнечных брызг. Стоило солнцу подняться выше, и чары рассеивались, оставалось лишь пышное убранство, роскошный дворцовый интерьер, но в драгоценные ранние часы, когда за окном слышались нежные трели жаворонков, здесь царило волшебство.
А если мистер Одли не увидит чуда… Что тогда?
Трудно сказать, что это означало бы, но Грейс, несомненно, испытала бы разочарование. Чудесная комната. Маленькая тайна, значимая лишь для нее одной, и все же…
Ей хотелось показать Джеку гостиную. Сказочную игру утреннего света в той единственной комнате, которую Грейс воображала почти своей.
– Вот мы и пришли, – проговорила она, взволнованно переводя дыхание. Сквозь открытую дверь гостиной в коридор струился свет, оставляя сверкающий след на гладком паркете. В золотистых лучах можно было отчетливо разглядеть танцующие в воздухе пылинки.
