Бренда Джойс - Преследование
— Мы должны использовать распри внутри комитета, — не допускающим возражений тоном сказал Уорлок. — Как вам наверняка известно, там предпринимаются попытки организовать оппозицию Робеспьеру.
— Там у вас есть другие агенты.
— Да, есть, но никого — внутри комитета. Разве вас не представили им как Журдана?
Саймон замер на месте. Уорлок знал, что Ляфлер представил его Робеспьеру и его комитету. Интересно, что еще известно Уорлоку?
— Вам ведь не трудно будет лично переговорить с Робеспьером? Вы, Гренвилл, для меня просто бесценны.
Саймон облизнул пересохшие губы.
— Разумеется, я исполню свой долг, Уорлок. Но Элизабет только что умерла. Сейчас я нужен своим сыновьям.
— Я не имел в виду, что вам нужно непременно вернуться туда завтра же. Кроме того, перед отъездом во Францию вы должны подтвердить преданность Журдана «бешеным».
Теперь Саймон буквально обливался потом. Выходит, у него будет краткая передышка, если, конечно, можно назвать передышкой игру на обе враждующие стороны.
— Они будут ждать информацию в самое ближайшее время — перед вторжением союзников во Фландрию.
— И мы предоставим им интересные новости, этакий лакомый кусочек, чтобы осчастливить их.
Глаза Уорлока заблестели. А он очень доволен собой, подумал Саймон во внезапном приступе ярости. Теперь у него не осталось ни малейших сомнений: Уорлок безжалостно использует его, чтобы доиграть до конца все свои шпионские игры. А еще Гренвилл понял, что, если не будет действовать чрезвычайно осторожно, Уорлок рано или поздно осознает степень его «преданности».
— У меня — дети, — напрямик, резким тоном бросил Саймон. — Я должен подтвердить свою преданность, Уорлок, по своим собственным причинам. Я должен предоставить якобинцам что-то соответствующее действительности, но не в ущерб нашим военным действиям.
— Я знаю. И мы дадим им нечто ценное, но взамен получим кое-что и от них тоже. — На губах Уорлока застыла улыбка. — Теперь вы находитесь в весьма выгодном положении, Гренвилл. Вы оказались между двух огней. Таким образом, у вас есть возможность влиять на обе стороны. Это почти идеальная ситуация — я едва ли мог разработать столь блестящий сценарий, даже если бы хотел!
Саймон знал, что Уорлок нисколько не кривит душой: шеф шпионской сети был в восторге от того, что Гренвилл оказался в таком сложном положении.
— Я готов играть в ваши игры — до тех пор, пока мои сыновья остаются в безопасности.
— Я это понимаю, — отозвался Уорлок. — Позвольте мне обрисовать несколько вариантов для нас. Прежде чем мы вторгнемся во Фландрию, вы преподнесете нашим французским друзьям лакомый кусочек информации. И к моменту вашего возвращения во Францию Журдан будет героем революции.
Саймон не мог даже пошевельнуться. Сильное напряжение сковало тело, буквально парализовав его. Уорлок похлопал его по плечу и направился к своей лошади. Саймон застыл на месте, глядя ему вслед.
Уорлок был необычайно умен, но их интересы не совпадали. Саймон ставил во главу угла жизни своих детей. Для Уорлока приоритетом всегда была Великобритания. В итоге Саймону ничего не оставалось, как обманывать руководителя шпионской сети — ради своих детей.
Уорлок вскочил в седло. Потом дружески отсалютовал Саймону и легким галопом понесся прочь. Удрученный всеми этими играми, Саймон подошел к своей лошади и принялся развязывать узды.
Если Уорлок настоит на своем, подумал он, ему придется вернуться во Францию в течение следующих шести месяцев. Он хотел бы помочь падению Республики, но за это ему наверняка пришлось бы поплатиться жизнью. Его обязательно разоблачили бы. Внезапно Саймон понял это с такой же ясностью, как знал то, что солнце скоро сядет, а луна — взойдет.
Но если его сыновья будут в безопасности, будет ли остальное настолько важным? Сможет ли он защитить их? Ведь их безопасность — единственное, что по-настоящему имеет значение.
Но если он не вернется, у мальчиков будет Амелия, которая обязательно присмотрит за ними.
Даже в этом ужасном мире нашлось для него нечто вроде маленького утешения.
Глава 8
— Мисс Грейстоун? Приехала ваша матушка. Она в вестибюле с миссис Мердок. Как я понимаю, подготовка к ужину идет полным ходом?
Амелия хлопотала на кухне в компании Джейн, ее тети Мэгги и Гарольда. Рукава Амелии были закатаны, на ней был надет все тот же передник, который она носила весь день. В этот самый момент Амелия как раз заглядывала в духовку, чтобы проверить состояние четырех запекающихся цесарок. Но при звуке голоса Ллойда сердце Амелии неистово подпрыгнуло, и она обернулась.
Амелия поймала себя на том, что невольно расплывается в широкой улыбке. Люсиль дома! Как же она скучала по малышке…
И разумеется, Амелия всегда была счастлива видеть маму.
Она стала снимать передник.
— Ужин будет подан через час, Ллойд. Надеюсь, путешествие было приятным?
Слуга прошел в глубь кухни.
— Очень приятным, — ответил он, приветствуя тетю Джейн.
Амелия собиралась лишь проконтролировать приготовление ужина для Гренвилла и мальчиков, но, сказать по правде, готовить она любила так же, как всегда с большим удовольствием заботилась о своей семье — вот и сейчас заботы о семье Гренвилла доставляли ей истинное наслаждение. Амелия знала, что не должна вмешиваться, но не удержалась и сказала Мэгги:
— Если вы смешаете соль, перец и тимьян с панировочными сухарями, фасолевая кассероль станет особенно вкусной.
Взглянув на нее, Мэгги ответила:
— Прекрасная идея, мисс Грейстоун.
Обрадовавшись тому, что Мэгги не стала с ней спорить, Амелия добавила:
— И возможно, нам стоит вынуть цесарок из духовки и дать им некоторое время остыть.
Она не хотела передерживать птицу в духовке. Амелия уже успела объяснить Мэгги, как сделать соус из коньяка и малины, подаваемый к дичи дополнительно.
Мэгги улыбнулась Амелии и приказала Гарольду вынуть цесарок.
— Я скоро вернусь, — на ходу бросила Амелия, не в силах унять бешено колотящееся сердце. Этого момента она с нетерпением ждала весь день. Она так сильно скучала по Люсиль, словно та была ее собственной дочерью…
Миссис Грейстоун с Гарреттом и миссис Мердок стояли в вестибюле, мамины глаза изумленно округлились при виде окружающей роскоши. Миссис Мердок держала на руках Люсиль. Уильям и Джон спустились вниз, чтобы поприветствовать их. Джон сгорал от нетерпения поделиться новостями с синьором Барелли, рассказать ему о предпринятой днем прогулке по Пикадилли, в то время как Уильям внимательно смотрел на свою сестру.
