Сьюзен Джонсон - Любовница на неделю
— Вот и прекрасно. Это лучше, чем тосковать о чем-то…
— Несбыточном?
— Я собиралась сказать — чересчур проблематичном. После возвращения Дермотт никак не может прийти к согласию с самим собой. — После фиаско в Ричмонде Молли решила даже не намекать Изабелле на возможность брака. — Он не готов снова полюбить. И любая женщина, которая захочет его изменить, испытает горькое разочарование.
— Это я уже поняла. И теперь собираюсь просто развлекаться, не рассчитывая ни на что, кроме удовольствий.
— Это правильно. Не хотите выпить чего-нибудь горячего — чтобы побыстрее уснуть?
— Едва я опущу голову на подушку, я тут же засну, — засмеялась Изабелла. — И спасибо вам, Молли… от всего сердца спасибо. За все, что вы для меня делаете.
Но когда Молли ушла и Изабелла улеглась а постель, она обнаружила, что сон от нее ускользает. Что сейчас делает Дермотт? — ревниво думала она. Улыбается? Доставляет ли ему удовольствие восхитительная миссис Комптон? На словах легко изображать свое безразличие к нему и свою готовность наслаждаться жизнью, а вот достичь такой степени стоицизма, пожалуй, гораздо труднее. Все ее мысли полны только им. Сможет ли она испытать удовольствие с каким-то другим мужчиной? Надо ли даже думать о такой возможности? Или любовь к Дермотту Рамзи навсегда перечеркнула ее счастье?
Снедаемая ревностью, Изабелла ворочалась в постели до самого утра. Заснула она только перед рассветом, и когда в одиннадцать часов ее разбудили, чтобы сделать прическу, она с трудом разлепила глаза, не представляя, как ей удастся сегодня любезно улыбаться.
Глава 14
Проснувшись и обнаружив в своих объятиях Эмму Комптон, Дермотт тихо застонал. Убрав ее голову со своего плеча, он медленно отодвинулся, надеясь удрать из ее спальни без бурных сцен. Прошлой ночью, когда он напился до умопомрачения и горел желанием отомстить Изабелле, Эмма, возможно, и казалась ему привлекательной, но сейчас, при ясном свете дня, Дермотт нещадно ругал себя за вчерашнюю глупость.
— Ммм… — потянулась она к нему во сне.
Дожидаясь, пока она успокоится, Дермотт несколько секунд лежал неподвижно, затем осторожно встал и на цыпочках отошел от кровати. Собрав разбросанную по полу одежду, он быстро оделся. Не хватало только туфель, которые исчезли неизвестно куда, Дермотт обыскал весь будуар, но увы — туфли исчезли.
Может, отправиться домой в одних чулках? — подумал он, страстно желая побыстрее ускользнуть от Эммы. Ему совершенно не хотелось о чем-либо говорить с ней — не хотелось, чтобы она напоминала ему о том, чем они занимались прошедшей ночью. И уж тем более не хотелось, чтобы она спрашивала, когда они вновь встретятся.
Ночь оставила у него неприятный осадок. Несмотря на страстность Эммы и ее несомненные таланты, Дермотт чувствовал себя дурно — словно объелся тяжелого пудинга. Устав от излишеств, он стоял босиком посреди бело-розового будуара Эммы, чувствуя себя совершенно опустошенным.
Поняв наконец причину своего состояния, он застонал, но что делать с этой догадкой, оставалось по-прежнему непонятным.
В конце кондов Эмму он все-таки разбудил, случайно задев валявшуюся на полу бутылку, и, чтобы успокоить даму, Дермотту пришлось проявить всю свою галантность, в придачу пообещав Эмме купить ей дорогую брошь. В его нынешнем состоянии души это была совсем небольшая уступка — сейчас, чтобы побыстрее сбежать отсюда, Дермотт был готов отдать все, что угодно. Найдя наконец свои туфли, на которых лежали какие-то предметы дамского нижнего белья, Дермотт поспешно покинул надушенный будуар.
Через несколько мгновений он уже стоял на улице, чувствуя себя счастливцем, только что вышедшим из тюрьмы.
Стоя в дверях гостиной, Изабелла с изумлением рассматривала заполонившие комнату десятки роскошных букетов.
— Они начали прибывать в восемь часов утра, — сообщила миссис Хоумер. — Я думаю, часть из них надо переместить в другие гостиные, — ведь цветы все несут и несут. Вчера на балу ты была настоящей королевой, моя дорогая, — с улыбкой добавила она. — А вот любовные письма. Я уже насчитала двадцать две штуки.
— О Боже! — В голосе Изабеллы одновременно звучали удивление и тревога. Оказаться в центре всеобщего внимания, конечно, лестно, но как теперь ускользнуть от многочисленных поклонников? Никто из них нисколько ей не нравился.
Глядя на букеты. Изабелла испытывала сильное желание тут же повернуться и бежать куда глаза глядят, но понимала, что не может так поступить.
Разве можно все бросить после того, как Молли приложила столько усилий, устраивая ее судьбу? Но как избежать мести Дермотта? У леди Хертфорд он вел себя бесстыдно! А чего стоит кошмар этой бессонной ночи, когда у нее перед глазами все время стояло лицо миссис Комптон, улыбающейся из-под лежащего на ней Дермотта! Черт бы побрал его чудовищную распущенность! Стиснув кулаки, Изабелла гордо вскинула подбородок.
Дермотт еще увидит, что она может не хуже его наслаждаться жизнью!
Она внимательно прочла все присланные вместе с букетами любовные письма. Если она встретит за завтраком кого-нибудь из своих обожателей, следует мило их поблагодарить. Она сумеет полностью отдаться светским удовольствиям — и пусть Дермотт знает, что потерял.
За завтраком у Холландов граф Батерст отсутствовал — за что она должна ему быть только благодарна, твердила себе Изабелла.
Тем не менее она периодически просеивала взглядом толпу, в глубине души надеясь все же его увидеть. Со свалившейся на нее ролью первой красавицы Изабелла справлялась прекрасно — словно и была для нее рождена. Впрочем, возможно, так оно и было, учитывая неординарную личность ее матери и воспитание дедушки, который обращался с ней как с принцессой.
За время празднества Изабелла успела переговорить с огромным количеством людей. Ее необычное для юной леди образование позволяло ей одинаково компетентно обсуждать как чисто женские проблемы, так и вопросы бизнеса; не чужды ей были и те сложные темы, которые поднимали «синие чулки», а остроумные, но беззлобные шутки Изабеллы только усиливали ее популярность в любом обществе.
— Пожалуй, вы подарили свету весьма неординарную юную леди, — сказала, обращаясь к леди Хертфорд, герцогиня Кендейл. Сидя в маленьком, щедро украшенном цветами алькове, обе дамы спокойно созерцали снующую взад-вперед толпу.
— Не правда ли, она очень мила? — улыбнулась Барбара. — И как я подозреваю, по уши влюблена в Дермотта.
Герцогиня удивленно подняла бровь:
— По-моему, это совершенно бесперспективно — во всех отношениях.
Маркиза пожала плечами:
