Кристина Брук - Мой прекрасный негодяй
– Вы скажете леди Трегарт то, о чем мы с вами условились? – произнесла она. – Никакой возмутительной лжи или… или…
– Не беспокойтесь, моя дорогая. У меня все под контролем.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее в лоб, как ребенка.
– Спокойной ночи. Завтра мы вместе со всем разберемся. А сейчас вам нужно отдохнуть.
Хилари почувствовала необъяснимое раздражение от того, что ее вот так благожелательно, почти по-отечески, отпустили. Однако она все же отправилась наверх вместе с добродушной домоправительницей, которая даже бровью не повела, когда ей посреди бала приказали приготовить подходящую спальню для неожиданной гостьи. Похоже, миссис Фейтфул сочла родство Хилари с хозяином достаточной причиной, чтобы приветствовать ее. Если бы только она знала!
– Эти апартаменты принадлежали сестре хозяина, леди Жаклин, – произнесла домоправительница, пропуская ее. – Теперь она замужем и живет за городом.
Комната была изящно отделана и обставлена с исключительным вкусом. Хилари моргнула, не в состоянии даже представить себе, что можно жить в такой роскоши.
– Как красиво! – выдохнула она.
– Хозяйка приказала заново обставить мебелью весь дом после того, как вышла замуж за хозяина, – заметила домоправительница. – Леди Жаклин, как вам, должно быть, известно, не особенно жалует разного рода рюши и оборочки. Ну и споры разгорелись между этими двумя! Но в конце концов хозяйка настояла на своем, а леди Жаклин спальня понравилась, даже против ее воли.
«Да и как она могла ей не понравиться – вплоть до последнего дюйма?» – подумалось Хилари.
Хилари хотелось прилечь на толстый ковер и лепить снежных ангелов, как в глубоком пышном сугробе. Ей хотелось упасть на кровать с балдахином, погружаясь все глубже и глубже в пуховый матрац. Ей хотелось завернуться в яблочно-зеленого цвета занавески и танцевать вальс.
Ни на одной из поверхностей не было ни малейшего следа пыли. Ни единой прорехи или дырочки от моли. Ни единой паутины или трещины на украшенном изысканной лепниной потолке.
Хилари почудилось, что она умерла и попала на небеса.
И она решила – здесь и сейчас, – что сделает все, что от нее потребуется, лишь бы остаться в этом доме. Даже если для этого ей придется заключить сделку с самим дьяволом.
Давенпорту повезло: он вернулся в бальный зал как раз к обещанному вальсу.
В голубых глазах Розамунды блеснули искорки.
– А я уже думала, что ты собираешься оставить меня без партнера, – произнесла она. – Где ты был все это время? Не иначе как какая-нибудь легкомысленная матрона привлекла твое внимание.
– Вовсе нет, – ответил Давенпорт. – И если семейная жизнь превратила тебя в сварливую мегеру, Рози, могу лишь пожалеть, что ты не осталась незамужней. Без партнера, если можно так сказать. – Он, нахмурившись, взирал сверху вниз на ее совершенную красоту. – Впрочем, держу пари, что тебе еще никогда не приходилось подпирать стену во время танца.
Тут он подумал о Хилари, твердо дав себе слово, что она тоже не останется без кавалеров. Но прежде чем беспокоиться о том, кто будет с ней танцевать, сначала ему следовало обеспечить для нее лондонский сезон и приглашение на бал.
– Это не извиняет твое опоздание, – произнесла Розамунда.
Он сурово посмотрел на кузину, и тут возле ее рта появилась ямочка.
– Ох, прости меня, – вздохнула Розамунда. – Я и впрямь порой веду себя как мегера. Просто я очень устала и к тому же немного не в настроении сегодня вечером. Понятия не имею, почему я сочла удачной мыслью дать бал, когда я выгляжу и чувствую себя совсем как один из воздушных шаров мистера Симпкинса – только далеко не такой легкой на подъем.
– Ты не в духе потому, что тебе не хватает обычных знаков внимания. И я знаю в точности, как это можно исправить.
Он наклонился и прошептал ей что-то на ухо. Розамунда так и прыснула со смеху, каким-то образом ухитрившись слегка ударить его по запястью веером и при этом не сбиться с такта.
– Льстец!
Однако Давенпорт видел, что его замечания, сколь бы возмутительными и неуместными они ни были, подняли ей настроение. Она так и просияла, глядя на него снизу вверх, и он задавался вопросом, почему смех такой блистательной красавицы, как Розамунда, не оказывал на него особого действия, в то время как редкая улыбка на лице другой юной леди переворачивала у него все внутри, вызывая смущающее и прежде неведомое ему чувство.
Впрочем, он не стал задерживаться на этой мысли, а предоставил Розамунде самой перевести разговор в нужное ему русло.
– Гриффин говорит, что ты хочешь попросить меня о какой-то услуге, – заявила она напрямик.
– Вот как? И это все, что он тебе сказал?
– Нет, конечно. Он рассказал мне все. Ты же знаешь, что он ничего не может скрыть от меня, если я твердо решила выпытать у него правду. Где она? И как, скажи на милость, ты мог взять на себя ответственность за нее?
– В данный момент она наверху, в постели. – Давенпорт решил ответить сначала на более легкий вопрос. – Что же до остального, то я встретил ее совершенно случайно, спас во время грозы и проводил домой. Ее зовут мисс Хилари Девер. Одна из родственниц Гриффина, как тебе известно.
– Да, он мне об этом говорил. Но, как ты понимаешь, это само по себе не может служить рекомендацией. – Розамунда поджала губы. – Деверы в лучшем случае люди бесшабашные, а в худшем… О да, я знаю, что с моей стороны неприлично отзываться в таком тоне о семье моего мужа, но смею заметить, тебе и самому об этом известно.
– Да, известно. Но она совсем другая.
Розамунда с сомнением взглянула на него.
– По словам Гриффина, она скорее всего твоя очередная пассия. Это так, Джонатан? Если ты посмел привезти подобное создание в мой дом…
Раздосадованный Давенпорт хмуро взглянул на нее:
– Неужели, по-твоему, я способен на такое?
– В этом-то весь вопрос, – ответила Розамунда. – Тому, прежнему Джонатану такое и в голову не пришло бы. Но тот человек, которым ты стал сейчас…
Встревоженное выражение его лица застало Розамунду врасплох. О черт! Он мог быть негодяем во многих отношениях, но даже помыслить не мог о том, чтобы пятнать репутацию собственной кузины.
– Что ж, забудь об этом, Рози. Не только с моей стороны было бы низко привозить свою любовницу в твой дом, но с чего я вдруг стал бы это делать? Будь она и впрямь моей пассией, как ты ее называешь, я бы просто устроил ее со всеми удобствами в каком-нибудь маленьком особняке в Кенсингтоне. И мне не было бы никакой необходимости подыскивать какую-нибудь респектабельную даму, чтобы сопровождать ее в свет на время сезона.
Ее лицо так и застыло.
– Сезона? Ты с ума сошел?
