Незримые тени - Дея Нира
Картинка дрогнула.
Прямо перед Анной появился мальчик с темными грустными глазами и сжимал в ладошке какой-то предмет.
Анна замерла.
Деметрий – а это был именно он! – поднял голову и, Анна готова была поклясться, посмотрел прямо на нее. Она не могла отвести глаз. Его пронзительный взгляд удерживал ее. Серьезное красивое лицо ребенка выражало бесконечную боль и тоску.
У Анны вырвался резкий вздох. Ей хотелось броситься к нему, обнять, утешить. Мальчик какое-то время стоял неподвижно, а затем вдруг дернулся и кинулся к креслу, на котором сидела Анна.
От неожиданности она вздрогнула, подавив рвущийся крик, но мальчик не видел ее. Он взобрался на кресло, где сидела Анна, и выглянул в окно. Девушка боялась шелохнуться. Ее глаза широко открылись. Мальчик находился прямо перед ней. Казалось, она могла почувствовать его теплое дыхание, ощутить тяжесть его босых пухлых ножек, но это была лишь иллюзия.
Дверь распахнулась от удара. На пороге возникла огромная мужская фигура. На руках у мужчины сидела маленькая прелестная девочка, прижимающая к себе тряпичную куклу.
– София…
Шепот достиг ее ушей. В нем была надежда, страдание, радость. Этот коктейль эмоций словно облил ее с головы до ног. Чувство было столь сильное, что Анна вцепилась в ручки кресла.
Мужчина задержался на пороге, произнес что-то ласковое девочке, а потом заметил мальчика. И атмосфера мгновенно изменилась. Холл наполнился ненавистью и страхом. Эти чувства были не менее сильны. Девушка чуть не застонала.
– А-а-а-а… Маленький шельмец, ты снова тут, – процедил мужчина сквозь зубы. – Нечего тебе глазеть. Ступай.
Мальчик не шевелился, только смотрел.
– Деточка, – произнес мужчина, обращаясь к Софии. – Беги на кухню. Клара нальет тебе шоколаду.
Он осторожно опустил малышку на пол и проследил, чтобы она скрылась за поворотом, и потом повернулся к другому ребенку. Голос его был тихий, но угрожающий.
– Ты, мелкий паршивец, не смей так пялиться на меня и на свою сестру, уяснил?
Мальчик не проронил ни звука.
– Эй, ты оглох что ли?
Деметрий упрямо хранил молчание.
Мужчина с искаженным от ярости лицом взмахнул рукой. Но внезапно иллюзия задрожала, дернулась, и все исчезло. Раздался сдавленный крик. Анна снова оказалась в темноте, лишь фонарик бросал слабые отсветы на плинтус.
Она вскочила, прижимая ладонь к губам. Все в ней бушевало. Девушка видела что-то подобное еще тогда, в первый раз, когда раздобыла деревянную лошадку. Но сейчас видение показалось иным. Она всхлипнула, закрывая лицо руками. Лицо горело, будто ей надавали пощечин. Затем она обернулась, ища взглядом ребенка, хотя разумом понимала, что его там давным-давно нет.
Ей нужно успокоиться.
Анна вытерла лицо, перевела дыхание и посветила фонариком перед собой. Вглубь уходил беспросветно черный коридор.
Нужно подняться на второй этаж, где в небольшой комнате юноша с печальными глазами обретал славу черного колдуна.
Снова шорохи, топот. Приглушенный смех. Удивительно, как этого не замечают другие люди.
Прошлое гулким эхом настигало ее всюду. Дом пропитался им, окутавшись бесконечно повторяющимися вспышками давно ушедших жизней. Здесь были тени не только Петера, но и других смотрителей, их семей, взрослых и детей. Тут встречались те, кто при жизни не был даже знаком друг с другом.
Но заключенные силой дома или способностью Анны видеть за гранью реального мира, они не ведали этого. Каждый из них проживал свою историю. Здесь были не только призраки, вынужденные обитать в своем мире, не способные вырваться за его пределы, но и те, кого хранила память этого места.
Девушка видела незнакомых призраков, но их истории сейчас ее не интересовали. Многим из них посчастливилось прожить тихую и спокойную жизнь, лишенную страстей и раздирающих на части противоречий. Они молча появлялись то здесь, то там, глядя сквозь Анну, и ничем не могли повредить ей.
Она нашла дверь, за которой снова увидела поблескивающие склянки и баночки, извлекла из сумки флакончик с настойкой и залпом выпила ее, поморщившись от сильной горечи. Если видения открываются для нее здесь в сознательном состоянии, то какова будет сила откровения полученного посредством глубокого сна?
Это настоящее испытание ее силы. Чувствуя нетерпение от грядущего, Анна не забыла завести маленький будильник. До того, как музей откроется, ей нужно будет прийти в себя.
Она прилегла на деревянную узкую кровать, служившую когда-то постелью Деметрию. Он часто отдыхал здесь во время проводимых им экспериментов. Его пальцы касались этих стен.
Анна ощущала его присутствие в обволакивающей ее тьме. Тело налилось тяжестью, а затем, словно лишившись опоры, понеслось куда-то вниз с ужасающей скоростью. От этого замерло дыхание и время резко замедлило свой ход.
Все звуки померкли.
Все стало ничем.
Третье видение
Перемены
Осень 1920 года выдалась теплой.
Деревья стояли оранжевые и красные, потихоньку сбрасывали свое одеяние, луга еще радовали сочностью зелени. Но в любой момент мог грянуть мороз. Все знали, что погода могла измениться в одночасье, и потому были настороже.
Запасы угля и дров в сараях и пристройках так же, как и запасы вяленого мяса, колбас, сыра должны были помочь пережить самую суровую зиму. На желтых полях убирали последние снопы, чтобы было чем кормить коров и лошадей. Здесь по-прежнему любили ездить верхом, несмотря на модные автомобили, которые появились на Тровосе.
Прошли ежегодные скачки с вручением наград, на которых, к гордости Антония, первое место в забеге заняла лошадь из его конюшни. По этому случаю в доме устроили торжественный прием.
Праздник, совпавший с богатым сбором урожая яблок и овощей, удался на славу. Перед домом накрыли столы накрахмаленными скатертями и уставили их блюдами с собранным урожаем. Из погреба достали несколько ящиков превосходного вина. Принесли несколько дюжин скамей, чтобы хватило места всем гостям. Неподалеку установили навес и несколько вертелов, чтобы жарить бараньи туши.
Сад и дом переливались огнями иллюминации, а рядом с праздничным столом играли два скрипача, приглашая к танцам и веселью. Словом, Антоний не поскупился на расходы, чтобы сделать свой успех запоминающимся.
Гости, один наряднее другого, не отказывали себе ни в еде, ни в питье, ни в танцах. Задорные звуки скрипки заставляли ноги идти в пляс, конечно, не без помощи отменного вина.
Хозяин и хозяйка усадьбы занимали почетные места во главе стола. Им и их детям посвящались благодарственные слова и пламенные речи, один тост сменял другой. София была невероятно хороша в красном платье, с распущенными волосами и венком из свежих цветов и листьев. Она с радостью танцевала и принимала комплименты, не обходя вниманием ни одного гостя.
Деметрий и Марина сидели рядом с хозяевами усадьбы за столом, но не предавались веселью.
Из вежливости и желания поддержать
