Ромэн Сарду - Далекие берега. Навстречу судьбе
Клемур выпустил несколько колец дыма.
— Это как раз те личности, которых я должен приведи в Англию по желанию парламента.
Саттон покачал головой.
— Пусть они еще доедут до Англии.
— Как я должен понимать ваши слова?
— За четыре года моего управления тюрьмой не было ни одной публичной казни. Я вешаю осужденных вдали от любопытных глаз. Некоторые из этих людей — настоящие народные кумиры, и если один из них выйдет отсюда, можете не сомневаться, что найдутся десятки желающих освободить его. — В заключение он добавил: — Если я не осмеливаюсь вывести их на эшафот, расположенный в двухстах метрах отсюда, неужели вы считаете возможным провезти их в Лондон через вересковые заросли Ольстера?
Лорд смотрел на дым, шумно дыша, словно ничего особенного не происходило.
Саттон продолжал настаивать:
— Есть ли у вас достаточно сил, чтобы защитить конвой с узниками? Ваши люди знают местные дороги?
Клемур немного помолчал. До сих пор управляющие тюрьмами с готовностью отдавали ему заключенных, без всяких возражений.
Подняв указательный палец, он сказал:
— Вы правы. Тысячу раз правы. Меня предупреждали: Саттон достоин своего отца! Теперь, когда вы мне открыли глаза, я понял, что нет более знающего человека, чем вы, Эндрю Саттон, человека, способного устранить эти значительные осложнения и довезти моих заключенных до Лондона. Вот! Это дело решенное. Парламент дал мне полномочия и средства, необходимые для депортации. Я передаю их вам.
Клемур вручил Саттону официальный документ, подписанный королем, в который надо было вписать имена заключенных, отправляемых в Англию.
Эндрю Саттон побледнел.
— А теперь поторопимся, — потребовал Клемур. — Что есть у вас в лавке, если можно так выразиться?
С большой неохотой Саттон принялся рассказывать о своих заключенных.
— У меня очень много мелких нарушителей: воришек, должников — ничего особенного. И…
— Чуть не забыл! — прервал его парламентарий. — Я охотно возьму горбунов, калек, кривых — всех уродов. Неважно, что они здесь сидят за мелкие преступления! Даже если они не сопротивленцы-католики, они омерзительны. Они мне прекрасно подойдут! В Лондоне будет важно, каковы лица этих ирландцев. Чем уродливее рожа, тем лучше.
— У меня есть хромой.
— Беру.
— Проститутка, потерявшая руку.
— Прекрасно!
— Но она не приговорена к смерти.
— Будет приговорена. Кто еще? Нет ли у вас потомков знаменитых кланов, о которых нам все уши прожужжали? Какого-нибудь О’Нила? Тайрона?
Саттон покачал головой.
— Они погибли или бежали во Францию. Отправляйтесь в Нант, там есть чем поживиться. Впрочем, я могу вам предложить… Марли Дункан?
Саттон произнес это имя весьма неуверенно.
— Кто такой этот Марли Дункан?
— Сын знаменитого солдата Ольстера. Сопротивленцы графства Дерри связывают с ним большие надежды. Это знатный улов. Он уже неделю сидит у нас под замком. Я рассчитывал отрубить ему голову в понедельник.
— Не делайте этого, несчастный! — воскликнул Клемур. — Приберегите его для меня. Марли Дункан! Вы мне вкратце опишите его подвиги и подвиги его отца, чтобы я мог отправить письмо в Лондон.
Развеселившись, Клемур снова принялся выпускать кольца дыма.
— Ах! Эти проклятые ирландцы, ведь они разъярятся, узнав, что их Дункана поджарили на костре в Лондоне или повесили на виселице под одобрительные крики англичан, не так ли?
— Можете в этом не сомневаться.
Саттон также не сомневался в том, какая судьба будет ему уготована, если ирландцам удастся освободить Дункана.
— Кто еще? — спросил Клемур.
Управляющий посмотрел списки.
— А, — выдохнул он. — Послушайте, я могу вам предложить молодого человека.
— Молодой человек. Прекрасно. Это дополнит картину. Кто он?
Саттон почесал затылок.
— Честное слово, с этим юнцом возникает проблема. У него все задействовано попарно: он носит два имени, занимается двумя ремеслами, исповедует две религии. У него два непримиримых врага, две правые руки. Он потерял отца, но считает своими матерями четырех женщин и опирается на четырех прохвостов, которые составляют его личную гвардию.
Клемур поморщился:
— Да что за сказки вы мне рассказываете?
— Имя злоумышленника — Чарльз Бэтман, но население знает его под кличкой Американец, потому что он приехал из наших колоний. У него два ремесла: днем он отправляет ирландских католиков в Америку, а ночью устраивает засады на англичан. Он говорит на двух языках: на нашем и на жаргоне пиратов. Он исповедует две религии: религию папистов и религию денег. У него два врага: два торговца из Нью-Йорка. У него две правые руки: он способен сражаться двумя саблями или стрелять одновременно из двух пистолетов с одинаковой точностью. Его отец умер, но мальчика приютили те, кого мы зовем Четырьмя Вдовами: благодетельницы ирландцев, живущих на торфяных болотах. Они-то и помогли ему занять высокое положение в Ольстере. Наконец, он приехал из Нью-Йорка в сопровождении четырех спутников. Это дети проституток, которые преданы ему душой и телом. Нам известны только их имена: Скрипка, поскольку он никогда не ходит без этого инструмента; Бобр, поскольку он всегда носит черный цилиндр из меха этого животного; Праща, поскольку он в совершенстве владеет этим оружием; наконец, Индеец, поскольку ему нравится носить мокасины ирокезов и пояс-вампум.
Клемур пожал плечами:
— Надо же, целая банда гистрионов![6]
Саттон был менее категоричен:
— На вашем месте я поостерегся бы. Они не оставят своего вожака в беде.
— Это вам придется остерегаться, Саттон. Я поеду с другим конвоем. Сколько лет этому Американцу?
— Девятнадцать.
— Какой молодой! С каких пор он находится в Ирландии?
— Вот уже два года. О нем очень быстро сложили легенду — этому способствовали листовки, распространяемые среди населения, в которых восхваляются его подвиги в борьбе против англичан.
— Чертов нахал! Итак, это будет гвоздем моей программы в день казни! Как вы его арестовали?
Саттон улыбнулся:
— Ирландцы всегда сами себя губят. Они постоянно выдают друг друга. Информатор сообщил нам, что Американец возвращается из Бристоля. Когда он сходил с корабля, мы схватили его.
— Превосходно! Превосходно, Саттон! Думаю, мой список исчерпан. Приготовьте мне хромого, проститутку, Дункана и Американца. Черт возьми! Эти четверо помогут мне завоевать уважение парламента!
Эндрю Саттон встал, чтобы проводить Клемура до его кареты.
