Нэн Райан - Шелковые узы
Ее пристальный взгляд медленно проник под белую рубашку, наполовину открывшую его смуглую грудь, и она почувствовала, как участилось ее дыхание. Что сделает Джонни, если она тихонько подвинет руку с его плеча вниз, тревожно спрашивала она себя. Пытаясь предугадать его реакцию, она мудро решила дождаться подходящего момента.
Пришла очередь Джонни сдавать карты. Ловкими и уверенными, как у хирурга, руками он собрал карты, лежащие на гладком зеленом сукне лицевой стороной вверх. Его лицо было почти скрыто облаком густого сигарного дыма. Джонни раздал игрокам тщательно перетасованные карты и положил перевернутую колоду перед собой. Он поднял свои карты. Быстрым уверенным движением он развернул их ровно настолько, чтобы посмотреть, и снова сложил все вместе. Это было проделано так быстро, что Невада не успела даже взглянуть, что он себе сдал.
Сигара все еще дымилась, зажатая в ровных белых зубах, в черных глазах нельзя было ничего прочесть. Он ждал первой заявленной ставки. Невада не отрывала ладони, прижатой к его плечу, и знала заранее, прежде чем пришел черед Джонни отвечать, что он собирается поднимать банк.
— Ваша очередь, Роулетт, — сказал один из братьев Ноланов.
— Отвечаю на вашу сотню, — сказал Джонни, — и поднимаю еще на пятьсот.
Он передвинул фишки на зеленом сукне. Игра была жесткой и тяжелой. Ни один из игроков не выбыл. Груда фишек в центре стола росла все выше и выше.
На последнем круге Король Кэссиди, белокурый уроженец Огайо и один из скорняков Ноланов выбыли. Джонни остался со вторым Ноланом и филадельфийским стальным магнатом. Рука Невады мягко скользнула по плечу Джонни. Вперед и назад. Приостановившись, она подождала, чтобы посмотреть, не мешает ли она ему. Внимание Джонни было настолько поглощено напряженной игрой, что он даже не заметил, когда ее пальцы скользнули в открытый ворот его белой рубашки. На какой-то момент она задержала руку на выступающей ключице. Затем, сдерживая частое дыхание, Невада поднялась со своего табурета и встала прямо позади Джонни. Она медленно и настойчиво продвигала ладонь ниже и ниже, пока не остановилась прямо над сердцем Джонни. Там ее рука и осталась, сердце Джонни тяжело ударялось в ее открытую ладонь.
Невада совершенно не сознавала, что возбуждало ее больше: щекотание его густых вьющихся волос на груди, тепло его тела или биение его сердца. Это было то же неистовое биение, которое она чувствовала в ту ночь на «Игроке», когда они занимались любовью. И теперь, как и тогда, оно смешалось с ее собственным, оно проникало через кончики ее пальцев, как тогда через ее обнаженные груди.
Если мускулы его спины рассказали Неваде лишь о напряжении Джонни, то его сильно участившийся пульс сообщил ей намного больше. Слыша удары своего собственного сердца в горле, Невада стояла, прислонившись к спинке его стула, зная наверняка, что ее опасный лев собирался забрать всю огромную сумму денег, лежащих на столе, не имея достойных карт в руках.
Сердце Невады состязалось с Джонни, игра ужесточилась, груда фишек выросла еще больше, напряженность в комнате стала почти осязаемой. Ей казалось, что это никогда не кончится, ни один из оставшихся игроков не отступит. А если они не отступят, Джонни будет проигравшим.
Второй из братьев Ноланов наконец покачал головой и бросил карты:
— Господа, для меня это слишком.
Стальной магнат из Филадельфии усмехнулся. Невозмутимое выражение лица Джонни Роулетта осталось без изменений.
— Как вы, Роулетт? — спросил стальной магнат. Джонни ответил на ставку улыбающегося филадельфийца, хотя его сердце бешено билось под рукой Невады. И еще поднял. Улыбка исчезла с лица его противника. Он взволнованно выпрямился на стуле и снова изучил карты. В комнате стояла мертвая тишина. Никто не произнес ни слова, даже не шевельнулся.
— Проклятье, — наконец взорвался оставшийся в одиночестве филадельфиец и сердито отбросил карты. И почти сразу же спросил:
— Может, вы покажете свои карты?
Джонни не ответил. Только лишь спокойно и уверенно взглянул на него. Потом специально для одной Невады раскрыл свои карты так, чтобы никто, кроме нее, не мог их видеть. Пара двоек. Семерка бубен. Король треф. И туз червей. Невада ни улыбкой, ни вздохом не выдала своих чувств. Но ее пальцы непроизвольно сжались над барабанящим сердцем Джонни.
Лев блефовал. И победил.
Глава 20
Неприятности начались в Лондоне.
День их прибытия выдался прекрасным. Яркое солнце, столь редкое на Британских островах, сияло в безоблачном небе, приветствуя сверкающий белый пароход «Звездный свет», когда он вставал на якорь в Саутгемптоне.
Невада с разгоревшимися от возбуждения щеками и сияющими глазами стояла среди пассажиров у перил, одной рукой вцепившись в Джонни, а другой махая собравшимся на берегу. Плавание прошло замечательно. Джонни проводил почти все время с ней. Он был весел и очарователен, и Невада решила, что надо только еще немного подождать, и его сердце будет полностью принадлежать ей.
На пристани Джонни поторопил их занять места в вагоне поезда, который должен был доставить их в Лондон. Поезд был переполнен, они не смогли найти мест, чтобы сидеть вместе. Джонни нашел пару кресел и настоял, чтобы Король Кэссиди и мисс Анабел заняли их. Затем он взял за руку Неваду, боясь, что она отстанет, и потащил ее за собой в поисках места.
Этот вагон был полон. Следующий тоже. Поезд уже трогался, когда Джонни отыскал одно незанятое кресло в передней части вагона, рядом с дремлющим пожилым мужчиной. Джонни с Невадой устремились к этому креслу. Она заняла место, а Джонни, уверяя ее, что ему и так хорошо, стоял в узком проходе, оперевшись плечом о стену, а локомотив уже набирал скорость. Усталость от длинной ночи за покером сказывалась: темная голова Джонни вскоре опустилась на грудь, его сонные глаза закрывались. Невада вскочила с кресла и подергала его за рукав.
Джонни открыл глаза:
— В чем дело?
— В тебе, — сказала она с улыбкой. — Ты падаешь от усталости. Занимай кресло, а я буду стоять. Я ни чуточки не хочу спать.
Джонни устало покачал головой и закрыл глаза:
— Садись на место, Невада.
— Я придумала, — сказала она. — Ты сядешь в кресло, а я к тебе на колени. Я не очень тяжелая.
Сонные черные глаза снова открылись. Джонни усмехнулся.
— Я действительно немного устал.
И Джонни осторожно протиснулся мимо спящего старика, скользнул в кресло и посадил Неваду к себе на колени, обняв ее длинными руками и сцепив пальцы.
— Тебе удобно? — спросила она.
Откинув голову на высокую спинку кресла, он улыбнулся:
— Разбуди меня в Лондоне.
