Хелен Смолетт - Похищение строптивой
Уил осыпал горячими поцелуями лицо и шею Бланш, называл ее своей женщиной, своей любовью. Ее сердце с упоительным восторгом вбирало в себя эти волшебные слова, и Бланш отзывалась на них сладостным стоном.
Их страсть разгоралась все сильнее и сильнее. В жарком сплетении тел они стремились одновременно достичь вершины наслаждения, и это им удалось. Узы любви связали их на всю жизнь, хотя сами они еще до конца не постигли этого. Отдышавшись, Бланш трепетно прижалась к Уилу. Чувствуя во всем теле сладкую истому, она облизнула пересохшие губы и прошептала:
– Волшебно, восхитительно, потрясающе…
Уил не спешил разъединять их тела и, повернувшись на бок, увлек ее за собой.
– О, да, моя златоглазка, – удовлетворенно улыбнулся он.
Старый Мэтью, хромая, вышагивал взад-вперед по узким проходам «спального помещения». Остальные молча наблюдали за ним. Они также сгорали от нетерпения узнать, что же происходит там, наверху. Именно это желание удерживало их на месте, заставляя прислушиваться к любым звукам.
– Это несправедливо, – мрачно проговорил Шарки, и все согласно загудели, кивая головами.
– Она не кричит, – заметил Клайв, разглядывая свой кинжал. – Может, он не…
– Ошибаешься, – возразил Мэтью. – Можешь не сомневаться, Уил взял то, что хотел. Да и какая женщина в силах устоять перед нашим капитаном, особенно если он настроен так решительно?
– Действительно, старина Уил лучше всех в этом деле, – поддакнул Дуглас. – Помните, как в Венеции его преследовала графиня София или как ее там? Она даже наняла гондолу, чтобы преследовать нас. Да, Уил дьявольски хорошо умеет ублажать женщин.
Матросы заулыбались, вспоминая забавный случай. Конечно, это было слабое утешение, но все же Старый Мэтью глубокомысленно заметил:
– По крайней мере, нашей пленнице достался самый лучший.
Бланш сладко потянулась. Нога Уила, перекинутая через ее бедро, ничуть ей не мешала. Бланш хотела бы всю жизнь просыпаться, чувствуя на себе такую приятную тяжесть.
Уил в свою очередь наслаждался прикосновением к ее удивительно гладкой коже. «Хорошо бы, просыпаясь, всякий раз находить возле себя Бланш», – подумал он.
– Ты моя, Бланш Пристли, – в голосе Уила прозвучали собственнические нотки.
По телу Бланш пробежала сладкая дрожь. «Уил прав, – призналась самой себе Бланш. – Я действительно принадлежу ему».
Неожиданно она поняла, что любит Уила Мидла. Да, она – благоразумная добропорядочная Бланш Пристли – влюбилась в пирата! Полюбила того, кто ее похитил, лишил невинности и против воли сделал своей любовницей! «Против воли, но не против желания», – напомнил ее внутренний голос.
Именно собственное бесстыдство способствовало ее падению. Рано или поздно Уил высадит ее на берег, вернет домой. Да, она принадлежит Уилу Мидлу, вот только на какой срок?
Бланш повернулась, чтобы Уил не видел ее лица, и зажмурилась, пытаясь сдержать непрошенные слезы. Ее плечи начали мелко вздрагивать.
– Бланш?
Уил попытался обнять ее, утешить, но Бланш оттолкнула его, словно страшась этих прикосновений. Уил сел и в полном недоумении уставился на вздрагивающую от рыданий фигурку. Какого черта она заливается слезами? Она не плакала после того, как он лишил ее дев…
«О господи! – вдруг осенило Уила. – На этот раз я лишил Бланш гораздо большего, чем девственности и репутации, – я забрал у нее будущее». От этой мысли у капитана защемило сердце.
«Но Бланш желала этого не меньше, – пытался оправдать себя Уил. – Он доставил ей удовольствие, которое она вряд ли смогла бы получить с другим. Во всяком случае, этот мешок с салом Генри Торн не только не дал бы Бланш этого, но и окончательно испортил бы ей жизнь».
Уил молча оделся и покинул каюту, подавляя желание броситься к Бланш и утешить ее в своих объятиях. Интуиция подсказывала ему, что ей нужно время, чтобы все переосмыслить.
Выплакав наконец все слезы, Бланш зажгла фонарь, умылась и оделась. Она принялась ходить по каюте, со стоном заламывая руки. Падшая… шлюха… За то, что она себя так вела, ей придется теперь страдать. Страдать? Ну, если то, чем они занимаются с Уилом, называется страданием, то она готова страдать до конца своих дней. Не так уж много радостей она познала в жизни! Но каждое удовольствие имеет свою цену, тут же убеждала себя Бланш, и ей придется заплатить болью утраченной любви! Господи, что же ей делать?
Проснувшись на следующее утро, Бланш с удивлением обнаружила возле себя Уила. Вероятно, от переживаний и усталости она так крепко уснула, что не слышала, как он вернулся в каюту.
Боясь разбудить Уила, Бланш осторожно выбралась из постели и быстро прошлепала босиком к умывальнику. Умываясь и укладывая волосы, она то и дело поглядывала на Уила, любуясь точеными чертами его лица, которое не портила даже рыжеватая щетина. Спящий, он казался мягче и добрее, чем был на самом деле. А впрочем, знает ли она его по-настоящему?
Нежные и ласковые прикосновения, приятные поцелуи – разве может одаривать ими жесткий или злой человек? Размышления Бланш прервал осторожный стук в дверь. Впуская Роберта, она приложила палец к губам, указав глазами на Уила. Роберт прочитал обожание в медовых глазах Бланш и залился краской.
Закончив сервировку, Роберт выпрямился, смущенно переминаясь с ноги на ногу.
– Я принес еще и кофейник, – прошептал Роберт, указывая на стол. – Уил любит по утрам кофе.
– Я люблю по утрам не только кофе, – неожиданно раздался за их спиной густой баритон. Бланш и Роберт одновременно вздрогнули и повернулись. – Я люблю, чтобы мне не мешали по утрам.
Уил приподнялся на локте, показывая свой великолепный обнаженный торс. При этом он многозначительно уставился на Роберта, и тот мгновенно удалился.
Затем Уил поднялся с постели в чем мать родила. Бланш торопливо отвела взгляд и принялась бесцельно переставлять с места на место чашки и тарелки. Усмехнувшись, Уил зашуршал одеждой. Вскоре он присоединился к ней, полностью одетый, причесанный и гладко выбритый.
– Да, ты меня явно не ждала, – улыбнулся Уил, указывая на ее полупустую тарелку. – Думаю, в будущем нам будет очень приятно завтракать вместе.
Что ж, отличное начало. Он сам заговорил о будущем. Бланш тут же ухватилась за прекрасную возможность развить эту тему.
– У нас не может быть будущего, Уил Мидл. – Она судорожно сглотнула. – Ты должен отправить меня домой.
Его лицо вмиг посуровело.
– Я никому ничего не должен, – заявил Уил, затем положил на тарелку кусок ветчины и принялся яростно разрезать ее на мелкие кусочки.
– Но мой отец… он нуждается во мне.
– Прежде всего, я нуждаюсь в тебе. – Уил стукнул кулаком по столу. – Я хочу видеть тебя каждый день, говорить с тобой, смотреть на тебя, ложиться с тобой в постель. И я не потерплю отказа.
