Синтия Хэррод-Иглз - Флёр

— Мне кажется, вы не ошиблись в выборе, — с серьезным видом произнесла Флер. — Кроме всего прочего, он — гость в доме моей тетушки. Этого вполне достаточно.

— Да, конечно, кто возражает? — с довольным видом согласилась Эрси. — И когда все увидят его в твоей, Ви, коляске, то поймут, что именно ты пригласила его. Но я не открою секрета, дорогая, кого Маркбай пригласил для тебя.

— Зачем ему было утруждать себя? — начала возражать Флер, чувствуя, как по спине у нее поползли мурашки. Вдруг ее кольнула шальная, безумная мысль: а что если это граф Карев?

— Нет, дорогая, ты не права. Каждая женщина чувствует себя гораздо увереннее, когда кто-то подает ей блюда, смотрит, чтобы бокал у нее всегда был полон. Это тот человек, с которым ты танцевала в Хардивей-хауз. Я сказала Маркбаю, что его общество тебе нравится, я в этом уверена. Ты так оживленно с ним беседовала.

— Кто же это, тетушка? — спросила Флер, стараясь казаться как можно беззаботнее. Она чувствовала на себе вопросительный взгляд Венеры.

— Капитан Джером. Надеюсь, ты довольна? Какой приятный молодой человек, он любимчик герцога и наверняка далеко пойдет. А знаешь ли ты, дорогая, что он в некотором роде приходится тебе кузеном? Конечно, не таким близким — здесь волноваться нечего, как я уже сказала твоему отцу, — но его мать была из семьи Рэмсей, кузиной твоей бабушки по отцовской линии.

Так вот почему отец был таким взволнованным. Планы тетушки Эрси сплавить ее замуж за Джерома пришлись ему по душе: таким образом Ранульф освобождался от вечного ворчания Венеры по поводу его дочери.

— Рада, что вы мне сообщили об этом, тетушка, — озорно сверкнув глазами, воскликнула Флер. — Кровные узы для нас всех чрезвычайно важны, и теперь, когда я узнала, что мы с капитаном Джеромом родственники, я буду относиться к нему как к брату.

— Да, дорогая, — проговорила Эрси, толком не прислушиваясь к словам племянницы, — еще должна тебя удивить поразительным совпадением. Другой наш гость приходится мне кем-то вроде кузена, а может быть Маркбаю, — хотя такой пустяк не имеет значения. На это указал принц, а может быть Ранульф? Не помню точно, так как все они находились в покоях Адельфи. Дело в том, что его мать была дочерью адмирала Питерса, который женился на мисс Стрикленд, чья матушка — урожденная Тэлбот, а Тэлботы и Маркбай всегда женились и выходили замуж друг за друга. Таким образом, они с Маркбаем наверняка родственники, хотя трудно решить, какая именно степень родства их объединяет. Но оно достаточно близкое, чтобы называть себя кузенами, что они и сделали, чем ужасно польстили принцу. Он сказал, что надеялся на это, когда занимался организацией выставки.

Венера уже давно утратила всякий интерес к их разговору и углубилась с интересом в газету, но такой выход из положения для Флер был недоступен, и ей приходилось делать вид, что она слушает.

— Что же так польстило принцу, тетушка? — спросила Флер, хватаясь за кончик фразы и надеясь, что таким образом она развяжет узел, а не затянет его еще туже.

— Да я же сказала — дружба между ними и то, что они обращались друг к другу «кузен». Символичный факт, так как указывает на большую дружбу, существующую между нашими странами, а это означает, что в будущем мы не станем военными противниками. Как он выразился, соперничество между нашими народами будет отныне ограничено рамками промышленности и торговли, а не военной областью с применением разрушительного оружия.

Венера вызывающе зашуршала газетой, а Флер, чувствуя, что слабеет, предприняла последнюю попытку найти твердую опору.

— Понятно, тетушка. Значит, он промышленник, правильно я вас поняла?

— Кто, дорогая?

— Новый кузен дяди Маркбая?

— У Маркбая нет никаких кузенов-промышленников! Как мне жаль Флер, что тебя там не было.

— Прошу прощения, но мне казалось, что вы сказали…

— Ничего подобного я не говорила! Я сказала, что его прапрабабушка была из семьи Тэлбот.

— Простите. Но я никак не могу взять в толк, при чем здесь дружба между народами.

— Потому что он, конечно, русский. Какая ты сегодня непонятливая, — проворчала, тетушка Эрси, возбужденная повествованием о генеалогическом древе.

Мы обязательно встретимся. Доверьтесь мне. Все теперь становилось на свои места с такой же уверенностью, как звуки в симфонии Моцарта. Флер чувствовала себя поразительно спокойной и миролюбивой, доброжелательно настроенной к своей болтливой тетушке и милому, легко поддающемуся внушению дядюшке Маркбаю.

— Значит, граф Карев будет на пикнике? — спросила она со счастливым видом.

— Я же об этом тебе твержу с самого начала, — уточнила тетушка Эрси. — Хотя не думаю, что многое получу от его общества. Твой отец наверняка заведет с ним скучнейшую беседу, и они проговорят весь день о своих глупых цветах.

Не успела Флер до конца понять ее интригующие слова, как в комнату вошел Диккенс и объявил, что к тетушке Венере с официальным визитом прибыла миссис Герберт. За ней, в установленном порядке, начали приезжать другие визитеры, и эту тему больше не затрагивали, пока тетушка Эрси не уехала, бросив колоду карт на список приглашенных.

Сэр Ранульф в тот вечер не вернулся из Чизвика. Это, правда, никого не удивило.

— Стоит ему склониться над микроскопом, как он утрачивает все следы цивилизации, — ворчала за завтраком на следующее утро тетушка Венера. — Теперь пусть сам о себе позаботится. — Однако она оставила записку Фредерику, в которой велела привезти Ранульфа с собой, если тот прибудет до его возвращения из парламента.

Флер в прежней шляпке покорно села на откидное место в карете напротив своей тетушки и мистера Полоцкого. Бакли рано утром ускакал на Обероне к Роухэмптон-гейт, где был назначен сбор всех гостей, — чтобы дать лошади возможность там немного отдохнуть.

— Конечно, вероятность того, что все окажутся на месте вовремя, весьма невелика, — прокомментировала тетушка Венера, когда они отъехали от дома. — Вот в чем загвоздка с подобными мероприятиями. Естественно, Эрси слишком долго прожила со мной вместе и не может быть пунктуальной, но если она пригласила такую изысканную публику…

План предполагал, что все встретятся ровно в двенадцать у городских ворот. Потом все, вместе с теми, кто запаздывал, должны были встретиться еще раз у Росяного пруда в Шин Коммон, где на два часа был назначен пикник. Но главный изъян такого замысла состоял в том, что, поскольку Ричмонд-парк находился приблизительно в десяти милях от Лондона, все участники праздника должны были выехать из дома около десяти часов утра, — но в столь ранний час представители высшего общества не вставали с постели со времени окончания школы.