Линда Миллер - Женщины Флетчера
Но тело Рэйчел, под элегантным дорожным костюмом, помнило бесконечное наслаждение, которое дарили прикосновения Гриффина Флетчера, требовательные ласки его рта, впивающегося в ее отвердевшие соски. Призрак его страсти, смешавшейся с ее собственной, ожил и всколыхнул все ее существо до самых сокровенных глубин.
Написанное от руки объявление, прикрепленное к стволу вишни в палисаднике Флоры Каннингем, вернул Рэйчел на землю, к вопросам практическим. «Комнаты внаем,– гласило оно.– Собственность Флоры Каннингем».
Рэйчел отворила побеленную деревянную калитку, решительно прошла по выложенной сосновой доской дорожке и повернула ручку звонка. На стекле овального окошка во входной двери были выгравированы лилии, и Рэйчел, ожидая, пока ей откроют, вновь восхитилась изысканностью рисунка.
Мисс Каннингем, маленькая, суетливая женщина с редкими растрепанными седыми волосами и живыми голубыми глазами, сама открыла дверь.
– Как, Рэйчел Маккиннон! – пропела она, явно сразу оценив перемены к лучшему в одежде девушки, ее чемодан и расшитую бисером сумочку.
«Она гадает, что со мной произошло,– с грустной иронией подумала Рэйчел. – Если бы она узнала; ее бы хватил удар».
– Мне нужна комната,– заявила она.
Мисс Каннингем напоминала маленькую довольную птичку, выглядывающую из своего гнезда. Затем по ее узкому, алчному личику внезапно пробежала тень почти комичного разочарования.
– Так вы одна? А где же ваш отец?
Рэйчел чувствовала себя усталой и несчастной, и упоминание об Эзре Маккинноне вызвало у нее нешуточное раздражение.
– Наши пути с отцом разошлись, – коротко ответила она. – Но у меня есть деньги, и я собираюсь как можно скорее поступить на работу.
Старая дева еще раз оглядела дорогой костюм Рэйчел и впустила ее.
Апартаменты, которые она предложила Рэйчел, состояли из темной, наспех сооруженной каморки под лестницей. Там находилась узкая продавленная кровать, деревянный умывальник с облупленным тазом, и несколько крючков, прибитых к внутренней стороне двери и призванных служить гардеробом.
Тревога в глазах мисс Каннингем втайне позабавила Рэйчел. Я в моем красивом платье кажусь ей слишком важной для такой комнаты, как эта.
– Это единственная комната, какая у вас есть? – спросила она, прекрасно понимая, что предприимчивая леди предложила бы ей самую лучшую комнату в доме, будь она свободна.
Женщина взволнованно закивала:
– Весь верхний этаж занимает один джентльмен – капитан Дуглас Фразьер с судна «Чайна Дрифтер».
Рэйчел постаралась придать своему лицу выражение надменного недовольства, хотя ее не волновал ни капитан Фразьер, ни его судно. Ей хотелось только снять ботинки, умыться и отдохнуть часок-другой на этой чрезвычайно непривлекательной кровати под лестницей.
– Я надеюсь, что он ведет себя тихо и воспитанно,– заявила она, поскольку в ней вдруг взыграл дух противоречия.
Мисс Каннингем опять закивала, на этот раз почти лихорадочно для убедительности.
– Да-да, он настоящий джентльмен. И, конечно, как только «Дрифтер» уплывет, вы сможете выбрать любую из комнат наверху.
Рэйчел достала самую мелкую купюру, какая у нее была, чтобы заплатить за комнату и стол за две недели вперед, и ее опять слегка позабавило изумление пожилой дамы.
– У меня нет сдачи с такой суммы! – воскликнула мисс Каннингем, пальцы которой сжимались и разжимались от желания схватить деньги.
– Тогда вы, конечно, не станете возражать, если я заплачу вам завтра, после того как схожу в банк? – осведомилась Рэйчел таким тоном, будто ей постоянно приходилось совершать крупные денежные операции.
«Ты будешь выглядеть ужасной дурой,– увещевал ее практично настроенный внутренний голос,– если тебе не удастся найти работу. Когда у тебя кончатся деньги, ты уже не сможешь вести себя так, словно ты не дочь лесоруба, а важная дама.
После долгих колебаний мисс Каннингем согласилась получить деньги утром, вручила Рэйчел тяжелый медный ключ и удалилась, предоставив ей устраиваться на новом месте.
Но Рэйчел не занялась тем – по крайней мере, сразу. Как только дверь захлопнулась, Рэйчел скинула ненавистные ботинки – какие бы другие удовольствия ее ни ожидали, утром она прежде всего купит себе новые туфли,– и начала исследовать тесную маленькую комнатку в поисках надежного места, куда можно было бы спрятать деньги.
После тщательного осмотра она обнаружила отверстие в стене за кроватью. Любой опытный вор нашел бы его в считанные минуты, просто приподняв выцветшее лоскутное одеяло и заглянув под кровать, но Рэйчел была слишком усталой и расстроенной, чтобы придумать какой-то другой тайник. Ноги у нее распухли и болели, освобожденные из заточения узких ботинок, и девушка сомневалась, что в состоянии будет предпринять прогулку по Скид Роуд в этот вечер.
Рэйчел сняла шляпку, милый ее сердцу льняной костюм и мягкую батистовую блузку и умылась теплой водой, налитой в умывальник. Оставшись в муслиновых панталонах и рубашке, она опустилась на кровать и закрыла глаза. Тотчас же перед ее мысленным взором из темноты возникло лицо Гриффина Флетчера. Рэйчел резко открыла глаза, приказав себе не думать о нем и о том, как он обошелся с нею, до тех пор, пока не соберется с силами и не сумеет противостоять натиску противоречивых чувств.
Но она так устала – безумно устала. Ее глаза готовы были вот-вот закрыться сами собой. Девушка упрямо продолжала глядеть на скошенный потолок, нависший в нескольких сантиметрах над головой, и ждать.
Вскоре она заснула, и сновидения одолели ее. Она снова лежала на пропахшей плесенью соломенной подстилке, высоко на горе над Провиденсом, и Гриффин Флетчер страстно обнимал ее.
Когда громкий топот сапог по ступенькам над головой разбудил Рэйчел, в маленькой комнатушке в доме Флоры Каннингем было совсем темно. В приливе неистовой гордости Рэйчел смахнула слезы с лица и приказала себе быть сильной.
Она так бы и лежала, спрятавшись в своей комнате, сломленная и одинокая, если бы мисс Каннингем не постучала в дверь и не прощебетала, что ужин стынет. Несмотря на пережитые потрясения, Рэйчел была голодна. И она знала, что в предстоящие часы, дни и недели ей потребуются все ее силы, если она хочет найти работу, разыскать отца – или хоть что-нибудь узнать о нем – и собрать по кусочкам свои разбитые надежды.
Капитан Дуглас Фразьер с изысканной любезностью поднялся со стула за обеденным столом, увидев вошедшую в комнату морскую нимфу. На ней было прелестное платье из батиста в цветочек. Она храбро, хотя и несколько скованно, улыбалась. Ее волосы, черные и блестящие, как соболий мех, были заплетены в одну толстую косу, спускающуюся с правого плеча.
