Эллисон Чейз - Всем сердцем ваша
— Так расскажите мне, что вы делали в таком месте и в такой одежде.
Он недовольно свел брови, и она пожалела, что задала этот вопрос.
— То же, что и вы, когда однажды надели желтое платье, когда должны были носить траур.
Это было веское заявление. Она молча смотрела на него.
— Это не игра, Лорел. То, что вы сделали, безрассудно и неправильно. Вы должны мне дать объяснение.
Да, вероятно, он прав. Только она сама не совсем понимала, почему поехала вслед за ним. Виктория послала ее в Бат расследовать деятельность лорда Манстера, а не Эйдана Филлипса. Совсем недавно она видела его в банке в деловой обстановке, и в этом не было ничего запретного. Но даже через окно и разделявшую их закрытую дверь она почувствовала: то, как он просматривал банковские книги, подчеркивало его серьезность и знание своего дела, качества, которые резко отличались от тех, которые ему приписывали.
Не это ли различие вызвало ее подозрения?
Он сбросил с плеч рваный сюртук, затем поношенный жилет. Затолкав их в угол, протянул свою сильную руку и обхватил Лорел. Сначала она подумала, что он хочет обнять ее. Ее бросило в жар, когда их плечи соприкоснулись.
Но он только взял небольшую кучку одежды, сложенную на сиденье рядом с ней. Потом выпрямился и надел парчовый жилет, в котором был до переодевания.
Пока он застегивал серебряные пуговицы, Лорел издала прерывистый вздох, думая, не слышал ли он постепенно затихавший стук ее сердца.
— Лорел…
— Вы правы, — сказала она. — Я должна извиниться и все объяснить. — Она взглянула на него. — Простите, я очень сожалею, что поехала за вами.
Он, прищурившись, смотрел на нее.
— Мое прощение зависит от ваших слов.
— Это не очень-то по-христиански с вашей стороны, — тихо сказала она. Когда он открыл рот, чтобы снова заговорить, она подняла руку. — Очень хорошо. Я поехала за вами, потому что вы друг лорда Манстера.
Он ничего не сказал. Надев сюртук, он сложил на груди руки и принял снисходительный вид. Казалось, все происходящее его очень забавляло.
— А он-то тут при чем?
Лорел вздохнула — уловка, чтобы выиграть еще минуту на то, чтобы собраться с мыслями.
— Вчера вечером он говорил со мной о довольно пугающих вещах: о политических переменах и развитии науки и о том, как все это вместе приведет наше общество в новый век… реформ. — Термин не очень подходил, но она решилась использовать его, чтобы увидеть, как Эйдан отреагирует.
Он изучающе смотрел на нее в течение длившейся неприятно долго минуты.
— И какое отношение это имеет ко мне?
Она взмахнула руками.
— Как я сказала, вы его друг. Вот я и подумала, возможно… ну… что вы разделяете его взгляды.
— А есть что-то плохое в этом?
Вопрос привел ее в негодование, ведь ее беспокоило будущее Виктории.
— Это зависит от его намерений, не так ли? — Ей было страшно.
— Довольно справедливо… на данный момент. Но если планы Фица окажутся далеко не благородными, что вы-то с этим будете делать?
О Боже. Он добрался до сути этого дела, и опять у нее не было ответа, по крайней мере такого, который можно открыто высказать. Она намеревалась сообщить Виктории о скрытой угрозе, которую представляет лорд Манстер или кто-то другой, с кем он связан. Ведь им, помоги ей Бог… мог быть Эйдан.
Она надеялась, что он тут не замешан.
Девушка набралась храбрости и решила рискнуть:
— А вы знаете, что мог иметь в виду лорд Манстер? Возможно, он принимает участие в деятельности или связан с личностями, которые могли бы навредить королеве. Вы, должно быть, помните, что моя мать служила у матери ее величества, так что понятно, что я волнуюсь.
— Беспокоитесь за королеву?
— Да! — Лорел широко улыбнулась. — Именно так. Она так молода и…
— Имеет большую, чем необходимо, поддержку кабинета преданных министров, всего парламента с деятельными пэрами и членами парламента, и в ее дворце полно слуг и охраны. А вы чувствуете, что королева нуждается именно в вашей защите?
Ею снисходительный смех рассердил ее. Если бы только он знал правду!
— Значит, вы не успокоите меня относительно вашего друга?
Неожиданно что-то изменилось, на его лице не осталось и следа улыбки.
— Я не могу.
Это тихое признание поразило ее: она ожидала, что он просто станет отрицать ее обвинения. В его следующих словах она услышала искренность.
— Он временами тоже тревожит меня. Мне хочется верить, что это всего лишь хвастовство и разочарование, и только, но недавно… — Он замолчал и смотрел в окно на пешеходов и магазины, мимо которых они проезжали. — Он уже не так откровенен со мной, как раньше. — Эйдан почти все время сидел, отвернувшись от нее, но Лорел видела, как напрягались на его шее мышцы. — И это дает мне основание думать, что он, может быть, что-то скрывает. А если это так, я не смогу помочь ему.
— А вы часто делаете это? — тихо спросила она. Ей было нетрудно представить его, утонченного, остроумного, физически здорового, оказывающим помощь неуклюжему, вечно пьяному графу Манстеру. Странно, ходили слухи, что Эйдан часто участвовал в его кутежах, но Лорел еще не приходилось видеть его нетрезвым.
— Я пытаюсь. — От его тихого ответа у нее потеплело на сердце. И в горе и в радости он старался быть верным другом лорда Манстера, и ей хотелось погладить его, обнять и прижаться щекой к его плечу.
Он резко повернулся и остановил на ней суровый взгляд.
— Если вы будете проводить время в обществе Фица, а он играет с огнем, то не приходится сомневаться, что вы тоже обожжетесь. А я, может быть, не смогу помочь ни одному из вас.
Обескураженная, она посмотрела в окно, когда карета замедлила ход. Величественные особняки стояли по краям огромной лужайки.
— Где мы?
— Это Куин-сквер. Вас ждут на ленч у Беатрисы, не правда ли?
— Откуда вы знаете?
— Вчера после спектакля, когда мужчины собрались на рюмку бренди в гостиной Фица, он хвастался всем, кто хотел его слушать, что сегодня вы будете вместе с ним на этом ленче.
Снова в его тоне звучало осуждение. Было очевидно: его раздражает, что она снова будет с графом Манстером. Возможно, он даже ревновал ее. При этой мысли она подавила улыбку и сказала:
— У меня ленч с лордом и леди Девонли. Я не сочла возможным спрашивать, кто еще в списке гостей.
Она замолчала, не желая спрашивать, чтобы не подумали, что ее это интересует. Но не сдержалась.
— А вы приглашены?
— Да.
Ее настроение поднялось, как полуденное солнце, распространяя тепло, что очевидно было видно по ее лицу, и она почувствовала, как запылали ее щеки.
