Робин Шоун - Нежный наставник
— Потанцуйте со мной.
Она уже приготовилась отказаться. Он бастард. Экзотический, смуглокожий. Общение с ним считается дурным тоном. Элизабет ощущала на себе ледяной, осуждающий взгляд зеленых глаз матери.
Рамиэль настороженно смотрел на нее, ожидая отказа.
— Вы будете снова танцевать со мной?
— Почту за честь, лорд Сафир.
Синее пламя сверкнуло в бирюзовых глазах. Он тоже помнил уроки, признания, исповеди. В молчании он повел ее на площадку для танцев. Так же молча и неторопливо она подняла левую руку и положила на его плечо. Он держал ее гораздо ближе положенных восемнадцати дюймов, и это было приятно. Теплое дыхание касалось ее уха. Тепло, интимная близость, все то, чего она была лишена так долго.
Боже мой! Как она сможет дальше жить с Эдвардом?
— Что бы ни случилось, я хочу, чтобы вы дали мне обещание. Как вы можете дышать в таком туго затянутом корсете?
Она упрямо сжала губы. Эмма по указанию Элизабет затянула на ней корсет туже обычного, чтобы поддержать ее» коровье вымя»и рыхлые бедра.
— Где вы научились так хорошо танцевать, если не посещаете балы?
Тихий смешок вырвался у него из груди.
— Есть балы и… балы, дорогая.
— Это там, где танцуют голые женщины? — спросила она ехидно.
— Ну да, некоторые из них, — лениво подтвердил он.
Это прозвучало так, словно мысль о том, как он танцует с ней, а ее обнаженная грудь легко касается его пиджака, показалась ему очень привлекательной. Не может быть! Эдвард совершенно ясно дал понять, что полногрудые женщины не привлекают мужчин.
— Так что я должна пообещать?
— Я хочу, чтобы вы никогда не забывали о том, что у вас есть право на сексуальное удовлетворение.
Элизабет выпрямилась.
— Здесь не Аравия, лорд Сафир.
— Я хочу, чтобы вы никогда не забывали о том, что мужчина может дрожать от страсти… точно так же, как и женщина.
Элизабет попыталась отстраниться, однако танцующих было слишком много, и она ничего не добилась.
— Я хочу, чтобы вы пообещали прийти ко мне, когда горечь одиночества станет невыносимой.
Она перестала бороться.
— Я не совершу прелюбодеяния, лорд Сафир.
— Брак — это нечто большее, нежели несколько слов, произнесенных перед алтарем в церкви. Вы не можете совершить прелюбодеяние, если не живете с мужем по-настоящему.
— У меня двое детей.
— Ваши сыновья скоро станут мужчинами. Кто у вас тогда останется, дорогая?
Эти слова отозвались болью в ее сердце.
— А кто есть у вас, лорд Сафир? — парировала она резко.
— Никого. Вот почему я знаю, что слишком скоро горечь одиночества становится слишком велика, чтобы нести ее в одиночку.
— Но вы-то переносите одиночество достаточно хорошо.
— Я вынужден так жить.
— Ну и я обязана.
— Нет, вы не обязаны.
— Но мужчина и женщина… между ними может существовать полное слияние души и тела, верно?
— Я надеюсь на это.
— Но вы не уверены?
— Теперь уверен. Да, дорогая, мужчина и женщина могут слиться в единое целое.
— Вы ведь знаете, кто его любовница, не так ли?
И в тот же момент они стали просто мужчиной и женщиной, вальсирующей парой. Элизабет зажмурила глаза. Любовница наверняка должна быть очень красивой, раз уж лорд Сафир уверен, что ее муж не будет спать со своей женой.
— Запрещенный прием, Элизабет.
Он явно знал… и не хотел ей сказать. Она не смогла скрыть горечи.
— Не отказывайте мне, вдруг еще можно спасти мой брак.
— Есть вещи, в которые можно поверить только тогда, когда увидишь собственными глазами, — парировал он с загадочным видом. — Когда вы созреете для правды, вы сами увидите, кого любит ваш муж.
Музыка стихла, но газовые канделябры и смуглое лицо Рамиэля продолжали кружиться. Чтобы не упасть, Элизабет ухватилась за него. Его губы скривились в улыбке.
— Я буду ждать, дорогая.
Рамиэль осторожно освободился от вцепившихся в него пальцев и отступил назад. Толпа танцующих поглотила его.
Что он хотел сказать этим «я буду ждать»? Ведь в ее записке ясно сказано: уроков больше не будет. Она вернула книгу.
Элизабет смотрела на то место, где несколькими мгновениями раньше стоял Рамиэль. У нее в голове все еще звучал его голос: «Когда вы созреете для правды, вы сами увидите, кого любит ваш муж». Она в растерянности огляделась вокруг.
Толпа рассеялась, устремившись к буфету, дабы восполнить запасы энергии, затраченной на танец. Эдвард стоял, склонившись над юной девушкой — Элизабет дала бы ей лет восемнадцать, на год больше, чем было ей самой, когда Эдвард на ней женился. У девушки были светлые волосы и худая фигура, которую она попыталась сделать привлекательной с помощью неуклюжего турнюра, который сейчас приобретал все большую популярность.
А может, Эдвард предпочел плоскую грудь и тощие бедра молодой девицы?
Молодой блондин подошел к Эдварду. Его сходство с девушкой бросалось в глаза. Эдвард вскинул голову и поприветствовал подошедшего. Элизабет поразила теплота его улыбки.
— Миссис Петре, мы хотели бы выразить вам нашу признательность за такой чудесный вечер. Можете быть уверены, мы поддержим вашего отца и мужа.
Элизабет с трудом оторвала взгляд от мужа и посмотрела в бледные, навыкате, глаза. Она не сразу узнала длинную, бесцветную женщину и приземистого мужчину позади нее.
— Мистер и миссис Фредерик, большое спасибо, что вы пришли к нам сегодня. — Элизабет взяла ее руку в свои. — А ваша фарфоровая статуэтка была очень щедрым пожертвованием.
— Мы так переживаем, что есть еще голодающие женщины и дети, миссис Петре. — Это уже говорил мистер Фредерик. — В особенности если их мужчины отдали жизни за свою страну.
Элизабет изобразила приличествующую улыбку.
— Существует также немало женщин и детей на улице, у которых нет мужей и отцов, мистер Фредерик. Они тоже нуждаются в помощи.
Неодобрительное выражение, появившееся на их лицах, заставляло усомниться в судьбе будущих пожертвований. Элизабет отбросила мысли о Рамиэле, безнадежно бедных женщинах и больных детишках, страдающих от человеческого невежества.
— Вы пробовали креветки, мистер Фредерик? Это фирменное блюдо нашего повара, просто объедение. По-моему, он их приготовил в ликере. У вас чудесное платье, миссис Фредерик. Обязательно скажите, кто ваша модистка?
Мистер Фредерик был размягчен обильной едой, польщенная миссис Фредерик наслаждалась вниманием Элизабет. Но та почувствовала истинное облегчение, когда мать отвела ее в сторону.
— Что здесь делает лорд Сафир? Кто его пригласил? И почему ты танцевала с ним?
Улыбка увяла на лице Элизабет.
