Джоанна Линдсей - Ничего, кроме обольщения
Но Грейс удивила ее. Она едва проронила хоть слово во время их короткой поездки к дому Миллардсов, а это была действительно короткая поездка. Хаверстон располагался в деревушке по одну сторону от городка Хаверстаун, а Миллардсы жили в деревушке по другую его сторону. Дорога от одного поместья к другому заняла менее двадцати минут. Кэти показалось странным, что при столь близком соседстве два семейства не знали друг друга лучше, но как сказал Джейсон, в этой части Глостершира люди жили довольно замкнуто.
— Я подожду в карете, — заявила Грейс, когда они остановились перед величественным загородным поместьем. — Только не забудь, что я здесь, если ты планируешь длительный визит.
То, о чем умалчивала Грейс, теперь стало весьма понятно. Она почти вынудила хозяйку нанести этот визит, но очевидно теперь так же нервничала по поводу исхода, как и сама Кэти. Если все пройдет плохо, Грейс будет винить себя.
Но эти мысли мелькали лишь в подсознании Кэти, когда она стояла перед парадной дверью огромного загородного особняка. Поместье даже близко не было таким большим, как Хаверстон, но все равно выглядело внушительно, и Кэти овладел неведомый прежде страх. Нет, это была не правда. Она ощущала тот же страх, что и в первый раз, когда приехала в Хаверстаун. Она уступила ему тогда и не доехала так далеко, прямо до двери ее родственников. Кэти была на грани того, чтобы снова поступить так же, развернуться и умчаться прочь в любом направлении подальше отсюда…
— Я могу вам помочь, мисс?
Дверь открылась. На пороге стоял старик в безукоризненном черном костюме, который обычно носили слуги. Дворецкий Миллардсов? Нет. Дворецкий ее семьи. Проклятье, именно ее семья жила здесь. Возможно, они отреклись от ее матери, но это не означало, что она не являлась одной из них. И тот скандал произошел много лет назад. Аделина, может быть, никогда и не простила их за это, но, возможно, ее семья сожалела о своем поступке. И Кэти никогда не узнает, так это или нет, если не скажет им, кто она.
— Я — Кэти Тайлер.
Лицо старика оставалось совершенно непроницаемым. Он вообще не узнал фамилию «Тайлер». Что ж, возможно, он работал в поместье недавно и был плохо знаком с домочадцами, или, скорее всего, семейство не обсуждало личные вопросы со слугами. Или, скорее всего, фамилию «Тайлер» просто не помнили двадцать три года спустя.
— Я бы хотела поговорить с хозяйкой дома, если она принимает.
— Входите в дом, мисс, — он указал рукой внутрь. — Сегодня дует холодный ветер.
Она не обращала внимания на ветер, пока он не упомянул о нем. Дождь прекратился где-то посреди ночи, но из-за плотной облачной завесы, застилавшей небо, солнце не светило этим утром.
Дворецкий проводил ее в просторную комнату, обставленную как гостиная. Тот факт, что ей даже позволили войти внутрь, означал, что ее бабушка должно быть дома. И испытываемая ею тошнота ухудшилась. Но помимо этого неприятного ощущения была и значительная доля страха, и от волнения у нее сковало горло. Это был дом, в котором выросла ее мать! Сидела ли она на этом украшенном коричневой и розовой парчой диване? Грела ли руки у камина? Что за мужчина изображен на портрете, висевшем над каминной полкой из красного дерева? Темноволосый и имеющий аристократическую внешность, он был невысок, но весьма красив. Отец Аделины? Ее дедушка? Или еще более давний предок?
Боже, сколько же семейной истории хранится в этом доме! И секретов. Расскажут ли они ей о них? Поделятся ли они своими воспоминаниями?
— Моя мать отдыхает. Она не очень хорошо себя чувствует. Может, я смогу вам помочь?
Кэти развернулась. Позади нее стояла женщина средних лет с тусклыми каштановыми волосами и изумрудными глазами. Глазами Кэти. Глазами ее матери. Она почувствовала, как внутри у нее все похолодело. Должно быть, это ее тетя. Ее лицо лишь смутно напоминало лицо Аделины, но эти глаза…
— Летиция?
Женщина нахмурилась. Это кардинально изменило ее внешность, добавив ей строгости, которая была почти что пугающей. Во всяком случае, так показалось Кэти. На кого-то другого это, возможно, вообще не произвело бы впечатления, но для Кэти это была ее тетя, одна из немногих оставшихся родственников, и женщина еще не знала об этом.
— Я — леди Летиция, — произнесла женщина таким покровительственным тоном, словно говорила с кем-то, кто, по ее мнению, относился к гораздо более низшему сословию, чем она сама. — Мы с вами знакомы?
— Пока еще нет, но… я — Кэти Тайлер.
— И?
Никаких распростертых объятий. Никаких восторженных криков. Никаких радостных слез приветствия. Как и дворецкий, ее тетя не узнала фамилию «Тайлер».
Кэти была уверена, что Миллардсы хотя бы вспомнят фамилию человека, которого они отказались принять в семью. Сестры, безусловно, должны были хоть каким-то образом обсуждать ее отца. У них не было большой разницы в возрасте, пожалуй, лет пять или шесть. Но Кэти делала предположения, основываясь на весьма скудной информации.
И лучшим способом разобраться со всем этим, пока у нее окончательно не сдали нервы, было объяснить.
— Я — ваша племянница. Аделина была моей матерью.
Выражение лица Летиции не изменилось. Ни капельки. Но оно уже было искажено неприязнью, очевидно из-за осознания того, что она имело дело с кем-то из низшего класса.
— Убирайтесь.
Кэти показалось, что она ослышалась. Она определенно ослышалась. Но если нет, то, пожалуй, идея малышки Джудит могла все-таки пригодиться. Что-нибудь стоило предпринять в том случае, если слух не подвел ее.
— Я проделала очень долгий путь, чтобы встретиться с вами, — произнесла Кэти, стараясь не обращать внимания на отчаяние, прозвучавшее в ее голосе. — Мэлори из Хаверстона были настолько любезны, что…
— Как вы посмели упомянуть этих завсегдатаев скандалов? — перебила ее Летиция, гневно повысив голос. — Как вы посмели предположить, что вас здесь примут, вы, маленький ублюдок! Убирайтесь!
Кэти прикусила губу, чтобы не дать ей задрожать. Однако она не могла справиться ни с подступившими слезами, ни с душившей ее болью. Она выбежала прочь из той комнаты и из того дома.
Глава 25
— Что значит, отплыл? — кричала Кэти на работника дока, только что сообщившего ей, что она пропустила корабль.
— Отдал концы рано утром, — ответил парень, едва взглянув в ее сторону, поскольку занимался погрузкой ящиков на судно.
Он был единственным, кого она могла расспросить, так как никто больше не стоял около причала, к которому ее направили. А, обнаружив пустой причал, она определенно не пребывала в спокойном расположении духа.
