Лиза Клейпас - Весенний скандал
Всякий раз, когда она думала, что Мэтью закончит поцелуй, он все глубже проникал в нее. Она лихорадочно отвечала, ее колени слабели, и Дейзи опасалась, что рухнет на землю, как тряпичная кукла.
Прервав поцелуй, Дейзи с мукой прошептала:
– Мэтью... забери меня куда-нибудь.
– Нет.
–Да. Мне нужно... мне нужно побыть наедине с тобой.
Хрипло дыша, Мэтью прижал ее к своей сильной груди. Она почувствовала, как его губы коснулись ее макушки.
– Я не настолько в себе уверен, – наконец сказал он.
– Только поговорить. Пожалуйста. Мы не можем тут так стоять. Если ты меня оставишь, я умру.
Несмотря на сумятицу мыслей и водоворот чувств, Мэтью не удержался от сдавленного смешка в ответ на это драматическое заявление.
– Не умрете.
– Только поговорить, – повторила Дейзи, цепляясь за него. – Я не буду... не буду искушать тебя.
– Дорогая, – хрипло выдохнул он, – вы искушаете меня одним своим присутствием.
У нее вдруг обожгло горло, будто она глотнула солнечного света. Сообразив, что дальнейшие уговоры только оттолкнут Мэтью, Дейзи замолкла. Она прижалась к нему, позволяя молчаливому согласию их тел растопить его решимость.
С тихим стоном Мэтью взял ее за руку и потянул к домику холостяков.
– Помоги нам Бог, если нас кто-нибудь увидит. Дейзи подмывало сострить, что в таком случае его заставят на ней жениться, но она придержала язык и поспешила за Мэтью.
Глава 11
В доме, отделанном панелями палисандрового дерева и обставленном тяжелой мебелью, было сумрачно и прохладно. Роскошные бархатные шторы с шелковой бахромой по краю были задернуты. Держа Дейзи за руку, Мэтью пошел ее в дальнюю комнату. Переступив через порог, Дейзи сообразила, что это его спальня. Под туго зашнурованным корсетом тело покалывало от волнения. В опрятной комнате пахло воском и свежеотполированной мебелью. Сквозь кружевные кремовые занавески на окне в комнату лился солнечный свет.
На туалетном столике в безупречном порядке лежали гребень, зубная щетка, баночка зубного порошка и мыло. На умывальнике – бритва. Ни помад, ни кремов, ни одеколонов, ни булавок для галстука, ни колец. Вряд ли Свифта можно было назвать денди.
Мэтью закрыл дверь и повернулся к Дейзи, В маленькой комнате он казался огромным, широкие плечи делали окружающие предметы еще меньше. Дейзи не отрываясь смотрела на Мэтью, у нее пересохло во рту. Ей хотелось подвинуться ближе к нему... почувствовать, как его кожа коснется ее.
– Что произошло между вами и лордом Лландриндоном? – требовательно спросил Мэтью.
– Ничего. Обычные дружеские отношения, с моей стороны.
–А с его?
– Я полагаю... ну... Он, кажется, дал понять, что не прочь... ну, вы понимаете.
– Да, понимаю, – резко сказал Мэтью. – И хотя не оправдываю этого негодяя, я не могу винить его за то, что он желал вас. После того как вы дразнили и искушали его целую неделю.
– Вы хотите сказать, что я действовала как femme.
– Не пытайтесь этого отрицать. Я видел, как вы кокетничали с ним. Как вы наклонялись ближе при разговоре... эти улыбки... пикантные платья…
– Пикантные платья? – ошеломленно переспросила Дейзи.
– Да, вроде того, что сейчас на вас.
Дейзи оглядела свое скромное белое платье, которое полностью закрывало грудь и почти скрывало руки. Даже монахиня не нашла бы к чему придраться.
– Я целыми днями пыталась заставить вас ревновать, – с иронией взглянула она на Мэтью, – Вы сохранили бы мне много сил, если бы прямо обо всем сказали.
– Вы умышленно старались заставить меня ревновать? – взорвался он.
– Да вы хоть представляете, чем это могло закончиться?
Краска залила ее лицо.
– Я думала, что вы... вы испытываете ко мне какие-то чувства, и надеялась вынудить вас признаться в этом.
Мэтью то открывал, то закрывал рот, но, казалось, был не в состоянии произнести ни слова. Дейзи в тревоге задавалась вопросом, какие эмоции бушуют в нем. Через несколько минут, покачав головой, он прислонился к туалетному столику, словно нуждался в физической опоре.
– Вы сердитесь? – спросила Дейзи, полная страха и дурных предчувствий.
Его голос прозвучал очень странно:
– Да, десять процентов моего существа сердятся.
– А остальные девяносто?
– Они едва удерживаются оттого, чтобы не бросить вас на эту кровать и... – Мэтью замолчал и проглотил ком в горле.
– Дейзи, вы слишком наивны и не понимаете, какая опасность вам грозит. Мне понадобилось все мое самообладание, чтобы держать руки подальше от вас. Не играйте со мной, дорогая. Вам легко мучить меня, а я у последней черты. Чтобы положить конец вашим сомнениям, скажу... я ревную к любому мужчине, который подойдет к вам ближе чем на три метра. К одежде, которая прикасается к вашей коже, к воздуху, которым вы дышите. Я ревную всякую минуту, которую вы проводите вдали от моих глаз.
– Вы... вы ничем не выдали этого, – прошептала ошеломленная Дейзи.
– Все эти годы я хранил в памяти каждый ваш взгляд, каждое слово, что вы сказали мне. Все визиты в ваш дом, все званые обеды и праздники... Я едва мог дождаться минуты, когда переступлю порог и увижу вас. – Уголки его губ дрогнули от приятных воспоминаний. – Вы среди суровых, прагматичных родственников... Мне нравилось наблюдать, как вы с ними расправляетесь. Я всегда считал, что именно такой должна быть женщина. С того мгновения, когда впервые увидел вас, я желал вас всякую минуту.
Дейзи захлестнула волна сожаления.
– Я всегда была с вами нелюбезна, – печально сказала она.
– Я очень этому рад. Будь все иначе, я бы, наверное, давно сгорел как свеча. —Мэтью жестом остановил Дейзи, когда она двинулась к нему. – Нет. Не надо. Как я уже говорил, я не могу жениться на вас ни при каких условиях. Но это никак не влияет на силу моего желания. Он окинул ее взглядом, его глаза сияли, как живые сапфиры. – Господи, как же я хочу вас, – прошептал он.
Дейзи обуревало желание броситься к нему в объятия.
– Я тоже вас хочу. Так сильно, что не отпущу вас, пока все не выясню.
– Если бы я мог объяснить, поверьте, я бы давно это сделал.
Дейзи заставила себя задать вопрос, которого страшилась больше всего:
– Вы уже женаты?
– О Господи! Нет! – взглянул ей в глаза Мэтью. Она испытала глубокое облегчение.
– Все остальное можно решить, как только вы расскажете мне...
– Если бы вы были чуть более искушенной в жизни, – мрачно возразил Мэтью, – то не говорили бы, то «все остальное можно решить». – Обойдя туалетный столик, он встал с другой стороны, открывая дорогу к двери. Мэтью долго молчал, будто обдумывал нечто очень серьезное. Дейзи замерла, не сводя с него глаз. Ей оставалось лишь терпеливо ждать, что она и делала. Без единого слова, даже не моргая.
