Джулия Гарвуд - Когда придет весна
Из Коула мог бы получиться прекрасный отец. Джессика немедленно отбросила пришедшую в голову мысль. Никто ей не нужен, никакой мужчина! Они с Калебом и так прекрасно живут.
— Жаль, я не смогла поговорить с Грэйс перед отъездом. Я обещала ей помочь найти ранчо, а она собиралась предложить мне работу. Такой вариант был бы для меня просто идеальным, чтобы спокойно растить сына.
— Что ты сможешь делать на ранчо?
— Многое. Я никогда не боялась тяжелой работы, — сухо ответила она.
— Не сердись. Я не хотел обидеть тебя. Просто интересно.
— У Грэйс слишком мало времени. Ей надо было спешить в Денвер, а мы с Калебом приехали бы позже.
Коул ничего не понял, но Джессика отказалась объяснять.
— Если Грэйс захочет, чтобы ты узнал о ее личных делах, она сама тебе все расскажет. А мне все же надо было взять свои вещи из фургона. Я надеюсь, Грэйс не подумала, что она обязана следить за моими вещами.
— Перестань волноваться. С ней все в порядке. Скоро ты увидишь ее.
Джессика уже не слушала Коула, потому что Калеб, совершенно голый, с разбегу кинулся к ней на руки. Она прижалась щекой к нежному, теплому тельцу и поцеловала. Ребенок захохотал.
— Пойду принесу мыло, — сказала Джессика.
— Джесси?
— Да?
— Закрой глаза на минутку.
Она не стала спрашивать почему, просто крепко зажмурилась. Любопытство распирало ее, она сразу поняла, в чем дело.
— Неужели ты совсем разделся?
— Разумеется, — весело ответил Коул. — Мы с Калебом совершенно голые.
Ей хотелось посмотреть: ведь никогда раньше она не видела обнаженного мужчину, хотя и считается матерью. Джессика слегка приоткрыла один глаз. Но ее постигло разочарование: она увидела, как Коул погружается в воду. Странно, что и спина у маршала потемнела от солнца. Неужели у него есть время загорать? Ей стало смешно, и она улыбнулась.
Калеб крепко обнял Коула за шею и что-то радостно защебетал ему в ухо. Он совсем не боялся, и Джессике вдруг захотелось оказаться в воде вместе с ними.
Вместо этого она пошла за мылом, и пока рылась в сумке, до нее доносились громкие всплески воды « вопли счастливого малыша. Калеб явно чувствовал себя в полной безопасности.
— Пока все хорошо, — прошептала она.
Ребенок ведь ничуть не страдает оттого, что у нее нет материнского опыта. День ото дня она становится более умелой и со временем, когда ему исполнится пять или шесть лет, будет уверенно и спокойно выполнять взятые на себя обязанности. Она постоянно беспокоится и боится за него, однако разве это не нормально? Ей хотелось быть умной матерью, чтобы сын вырос и сохранил хорошие воспоминания о детстве, чтобы он обладал чувством собственного достоинства в отличие от мужчин, которые попадались ей в жизни. Калеб непременно станет настоящим мужчиной!
— Джесси, принеси мыло.
Она подпрыгнула, услышав голос Коула, схватила обмылок, пахнущий розой, и побежала к воде.
— Кинуть его?
— Конечно, — отозвался он.
Она прицелилась, но, конечно, промахнулась. Коул быстро подхватил мыло и не дал ему уйти на дно.
— Бросаешь, как девчонка! — засмеялся он.
— Я и есть девчонка, — ответила она, снимая туфли и садясь на траву.
Она избавилась еще и от чулок. Но больше ничего не снимет! Это неприлично: женщине, имеющей ребенка, непозволительно вести себя так легкомысленно. Она смотрела, как Коул намыливает ее мальчика, играет с ним. Ах, если бы сейчас оказаться вместе с ними!
Вдруг Коул подбросил Калеба, и тот ушел под воду с головой. Сердце Джессики оборвалось, но прежде чем она успела вскрикнуть, Коул уже подхватил малыша, подождал, пока тот перестал отплевываться, и снова подкинул в воздух.
Калеб был в полном восторге, а Коул надеялся дать выход невероятной энергии малыша. Джессика сидела, опустив ноги в воду. Темнота сгущалась над озером, становилось прохладно. Она принесла полотенце для Калеба и ждала, когда Коул подплывет и отдаст ей сына.
Нижняя губа ребенка уже дрожала от холода, но он сопротивлялся, когда она брала его из воды. Джессика понесла сына к костру, расстелила одеяло, положила на него любимую куклу мальчика. Он лег, схватил куклу, засунул большой палец в рот и тотчас закрыл глаза.
— Я с ним посижу, если ты хочешь искупаться, Джесси, — раздался голос Коула за ее спиной.
— Спасибо, — прошептала она.
— Я уже одет, — весело сообщил он.
«Не совсем», — подумала Джессика: на Коуле были только обтягивающие бедра кожаные штаны. Зачесанные назад мокрые волосы блестели, капли воды сверкали на руках и на груди.
«Искупаться… Хорошо бы…» Подождав, когда ребенок покрепче заснет, она взяла чистую одежду, мыло, полотенце и отошла от костра на значительное расстояние. Положив вещи на густой куст, Джессика медленно разделась. Все болело от дневного напряжения — шея, плечи, спина. Невероятная усталость внезапно навалилась на нее.
Вода приятно холодила обнаженную кожу. Джессика глубоко вздохнула и осторожно пошла вперед, стараясь не споткнуться о камень на дне.
«Истинное блаженство!» — думала она, замирая от счастья. Не важно, что вода холодная, а после мытья головы кончики пальцев сморщились, как чернослив.
Хорошо было бы, выйдя из воды, облачиться в ночную рубашку, но поскольку рядом Коул, придется снова надеть нижнюю юбку и темно-серое платье, на два размера больше. Джессика никак не может его ушить: так устает к вечеру с Калебом, что нет сил взяться за иголку.
Джессика надела платье через голову и направилась к костру.
Калеб спал глубоким сном, прижавшись спиной к боку Коула. Коул лежал на спине, подложив под голову седло вместо подушки. Джессика подумала, что он тоже спит.
Она села с другой стороны костра, сбросила туфли и поджала под себя ноги. Потом достала щетку и стала расчесывать мокрые волосы. Девушка любила спокойные, тихие вечера, когда можно выкроить для себя хотя бы несколько минут. Джессика знала, что надо поспать — завтра ее ждет не менее утомительный день, — но она наслаждалась покоем. Тепло костра согревало лицо, Джессика склонила голову набок, волосы волной упали на плечи.
— Смотри загоришься, — предупредил Коул.
Джессика резко выпрямилась.
— Я думала, ты спишь, — сказала она тихо, боясь разбудить Калеба.
— Можешь не шептать. Твой сын спит крепко как никогда. Он не проснется, хоть из пушек пали.
— Да, у него был бурный день, — улыбнулась Джессика.
Несколько минут они помолчали, потом Коул снова заговорил:
— Ты хорошая мать, Джессика. Она положила щетку и сказала:
— Не очень, но я стараюсь. Я никогда не имела дела с маленькими детьми, пока росла, и знаю, как много ошибок совершаю с Калебом. Но надеюсь, ничего плохого пока не сделала. Конечно, немного балую его, но детей, по-моему, надо баловать.
