Бертрис Смолл - По велению короля
– Нет-нет, девочка, – снова проворковал он, когда она оцепенела.
Палец продолжал входить и выходить из ее лона, и вдруг она поняла, что вместо одного пальца ее ласкают два. Он прижался губами к ее губам. Язык повторял движения пальцев, и Эллен окончательно потеряла разум. Дункан нежно поцеловал ее сомкнутые веки.
– Я хочу быть в тебе… – прошептал он. – Я отчаянно хочу быть в тебе, моя маленькая женушка.
Ее бедра задвигались в такт его пальцев, но Эллен вдруг поняла, что этого недостаточно. Она хочет принять его в себя! Отчаянно хочет! Но как это может быть? И откуда она знает все это?
Однако она почему-то знала.
– Да, пожалуйста! Скажи, что мне делать? Скажи!
– Откройся для меня, дорогая! Раскинь ножки, – нежно наставлял Дункан. – Сегодня я сделаю все остальное.
Он согнул ее ноги в коленях и скользнул между ними. Его горячая плоть налилась желанием, и Дункан стал осторожно входить в нее. Он уже убедился, что ее девственная перегородка находится слишком высоко, и поэтому старался быть как можно бережнее.
– Наверное, ты слишком большой, – нервно пробормотала она.
– Нет, – заверил он. – Твое тело скоро примет меня, дорогая, обещаю. Доверься мне, Эллен.
– Я слышала, что когда лишаешься невинности, это очень больно, – прошептала она.
– Такое бывает всего однажды, – честно ответил он.
– А потом?
Он видел, как на ее белоснежной шее бьется голубая жилка.
– Только наслаждение, – пообещал он. – А теперь обхвати меня ногами, чтобы я смог глубже погрузиться в твое сладостное тело, моя маленькая женушки.
И когда она подчинилась, поцеловал ее яростным, требовательным поцелуем, вобрав в себя крик боли, когда его плоть атаковала ее девственную перегородку. Раз. Другой. Третий. Наконец ему удалось вонзиться в нее до конца. Дункан слизал слезы с ее щек, осторожно снимая каплю за каплей. И только потом стал двигаться – медленно, медленно, пока она не застонала. Пока не выгнулась, принимая все, что он мог ей дать.
Больно! Матерь Божья, до чего же больно!
Но боль, так внезапно появившаяся, почти мгновенно прошла. Вместо нее появилось ощущение заполненности. Она была полна им, и стенки ее лона обтянули его, как сшитая по мерке перчатка. Он продолжал входить в нее, выпуская на волю неведомые доселе чувства. Эллен прильнула к Дункану и, не в силах сдержаться, впилась зубами в его плечо.
Он тихо выругался, но тут же рассмеялся и ускорил темп движений. Она исступленно царапала ногтями его спину, желая большего.
– Маленькая дикая кошка! – прорычал Дункан и, поймав ее запястья, поднял руки над головой. – Взгляни на меня, Эллен! Взгляни на меня!
Эллен огромным усилием воли открыла глаза, хотя веки казались свинцовыми. Их взгляды встретились, и страсть загорелась с новой силой. Эллен снова вскрикнула, а он усмехнулся, когда она прошептала:
– Я больше не могу смотреть. Это слишком! Слишком!..
Ее голова снова пошла кругом. Ресницы опустились, а за сомкнутыми веками стали взрываться звезды.
Эллен пронзительно взвизгнула, но звук потонул в рычании Дункана, семя которого вырвалось фонтаном, оросив ее лоно. Его большое тело сотрясалось в удовлетворенном желании.
Потом он лежал на спине, глубоко дыша. Эллен, почти в обмороке, прильнула к его груди. В этот момент Дункан считал себя счастливейшим мужчиной во всей Шотландии. Его жена оказалась страстной женщиной. И именно ему повезло пробудить ее. Он гладил распущенные мягкие волосы, покрывалом лежавшие на нежных плечах и спине. Она его жена. Жена! И никто, кроме него, не узнает, какой огонь в ней горит.
Его одолела приятная усталость. Он впервые был так пылок с женщиной.
Слегка приподнявшись, Дункан натянул одеяло на них обоих и улыбнулся, когда она довольно пробормотала что-то. Он обязательно полюбит ее. Как же не полюбить такую женщину?!
А Эллен мирно спала в кольце его сильных рук.
Проснувшись несколько часов спустя, Эллен стала перебирать в памяти подробности своей брачной ночи. Она давно уже не спала так крепко. Потому что чувствовала себя в безопасности. Теперь она стала женщиной! Как он был с ней нежен! Неужели все мужчины таковы? Вряд ли. Болгэр был груб и напорист. Но к чему ей гадать? Она жена Дункана Армстронга, и во всем мире для нее не будет другого мужчины, кроме него! Их соитие было…
Она поискала нужное слово, но не нашла. Это было более чем чудесно. И они так подходят друг другу! Будут ли они заниматься этим каждую ночь? И будет ли все так же великолепно? И он уверял, что боли она больше не испытает.
– Ты проснулась?
Низкий мужской голос пробудил ее от грез.
– Да, – тихо ответила она.
– У тебя ничего не болит?
– Ну… может, саднит немного, но, думаю, это естественно, – призналась Эллен.
– Твоя девственность была слишком тугой, – пояснил он, гладя ее по голове. – Прости, что сделал тебе больно.
– По крайней мере у тебя не осталось сомнений в моей чистоте, – ответила Эллен. – Я знаю, многие считают, что король побаловался со мной, потому что мы были друзьями.
– Я никогда не сомневался в твоей невинности, – спокойно заверил Дункан.
– Но не мог знать наверняка до вчерашней ночи, – возразила Эллен, хотя сразу поверила ему. Он не из тех, кто легко лжет! – Я рада, что сохранила свою девственность для тебя.
– Но больше ты не девственна, – тихо пробормотал он, лаская ее попку. – Я снова изголодался по тебе!
Его «петушок» опять набух. Сейчас его обуревала безумная похоть.
– Но за окнами уже светло, – мягко запротестовала она.
– Любить друг друга можно во всякое время дня и ночи и во всяком месте. И, думаю, у меня это скоро войдет в привычку.
Дункан хмыкнул, восхищенный ее испуганным возгласом, и, встав с постели, поднял жену и подвел к окнам. Она не успела опомниться, как он заставил ее опереться о подоконник, немного нагнул и, сжав бедра, шепотом велел расставить ноги. Когда она подчинилась, он скользнул в нее и стал двигаться.
– Видишь? – горячо прошептал он. – Всегда! В любое время! Позволь мне составить список тех мест, где я брал тебя, моя маленькая женушка: перед очагом здесь, в нашей комнате, и перед очагом в зале, и в полутьме конских стойл в конюшне, и на склоне холма. Среди вереска и в нашей ванне, и на моих коленях. Я буду владеть тобой, когда ты лежишь на спине, и сзади, когда стоишь на коленях и сидишь верхом на мне. Ты волнуешь меня, Эллен, а мысль о том, что мне предстоит всему тебя научить, возбуждает еще больше.
Он прильнул горячим поцелуем к ее затылку.
Он был так велик, и все же ее тело легко вобрало его. И она сгорала от страсти, которую он в ней воспламенял. Она и не представляла, что можно овладеть женщиной таким образом, как сейчас. А он еще рассуждал о других способах и местах!
