Джорджетт Хейер - Крошка Черити
Мистер Стин встал со словами:
– Не скрою, молодой человек, что не чувствую себя полностью удовлетворенным вашим объяснением. Мне уже давно стало ясно, что вы – не будем церемониться! – отъявленный враль. Мне остается только – с большой неохотой, должен признаться – вызвать румянец удивления на одних нежных девичьих щечках – другими словами, я считаю, что мой долг – услышать эту историю из уст мисс Силвердейл. Не говоря, конечно, о горячем желании прижать к груди мое обожаемое дитя! Если вы будете так любезны, мистер Каррингтон, и сообщите мне, как добраться к мисс Силвердейл, я немедленно освобожу вас от своего присутствия!
– О, это в Хертфордшире! – беспечно произнес Саймон. – Спросите любого в Уэйре, как проехать в Инглгхерст; вам покажут!
Когда мистер Стин взялся за свою шляпу, он добавил:
– Но я бы вам посоветовал дождаться возвращения моего брата! Леди Силвердейл придется принять вас, если вы явитесь у него под крылышком, но она дьявольски не любит неожиданностей, и, если вы пойдете один, вас, скорее всего, выставят!
– Вы дерзите, молодой человек, – надменно произнес мистер Стин. – И болтаете недопустимые глупости. Объясните мне, как эта дама – воплощение благопристойности, по вашему описанию – могла принять в свой дом мою дочь?
– Из жалости, конечно! – сказал Саймон. – Всякий пожалел бы девушку, брошенную отцом, такую одинокую и несчастную!
Мистер Стин смерил его раздраженным взглядом и вышел.
Молодой мистер Каррингтон, затратив не более двух минут на самодовольный анализ недавней стычки с самым мерзким пройдохой, какого ему случалось встречать, пришел к выводу, что его ловкий маневр может быть разоблачен, если он немедленно, со всей мыслимой скоростью, не помчится в Инглхерст покаяться перед Хеттой в том, что бесстрашно обручил ее с Десфордом.
Саймон был достаточно проницателен, чтобы догадаться об ограниченных финансовых возможностях мистера Стина. Он счел маловероятным, чтобы этот почтенный джентльмен, из пепла восставший к вершинам процветания, решился нанять почтовую карету, запряженную четверкой. Скорее можно было предположить, что он поедет дилижансом, а в Уэйре наймет коляску. В то же время рискованно было полагаться только на собственные домыслы, и молодой мистер Каррингтон, почуявший манящее его приключение, откликнулся на призыв с мальчишеским восторгом. Меньше чем за полчаса он сменил свои элегантные панталоны на пару бриджей для верховой езды, сунул ноги в высокие сапоги, сюртук с подбитыми плечами и длинными полами сменил на другой, более подходящий для джентльмена, собирающегося на верховую прогулку, схватил шляпу из шкафа и перчатки с туалетного столика, хлыст – из той каморки, в которой были беспорядочно свалены самые разнообразные принадлежности, и скатился по лестнице. Когда он вышел из дома, из-за угла показался его грум, ведущий лошадь, на которой мистер Каррингтон часто совершал прогулки по парку; за ним спешил посыльный, которому поручено было позвать конюха.
Пара слов груму, шиллинг – мальчишке-посыльному, и он уже был в седле. Но несмотря на тревожное чувство, гнавшее его вперед, мистер Каррингтон давно вырос из мальчишеской привычки без приглашения приезжать в Хертфордшир, поэтому он решил второй раз заехать на Арлингтон-стрит.
Олдэма, со всех ног бежавшего на необычно настойчивые и громкие звонки, едва не хватил удар, когда он увидел, что это всего лишь мастер Саймон, видимо решивший весь дом поставить с ног на голову.
– Ну, к чему это, сэр! – возмущенно сказал он. – Можно было подумать, что это Бонапарт, удравший с острова Святой Елены! И не пытайтесь въехать в дом на лошади, этого я не допущу!
Саймон, не увидевший поблизости ни одного посыльного, вынужден был подвести свою лошадь прямо ко входу в дом, к подножию лестницы; он отрезал:
– Я не собираюсь вести ее в дом! Я хотел только знать, где его светлость! Вы действительно не знаете?
– Нет, мистер Саймон, не знаю!
– Черт тебя побери с твоей скрытностью! – взорвался Саймон. – Это страшно важно, приятель!
– Мистер Саймон, я клянусь вам, что говорю правду! Уезжая, его светлость сказал только, что рассчитывает вернуться не раньше чем через день-два, но он не говорил мне, куда он едет, и не мое дело задавать ему вопросы.
– Так он вернулся из Хэрроутейта? – нахмурившись, спросил Саймон. – Ты передал ему то, что я просил?
– Да, сэр, теми же словами, – заверил его Олдэм. – «Я буду в Лондоне до конца недели». Вот так я и сказал. Но его светлость велел только передать, если вы еще раз зайдете, что он заглянет к вам, когда вернется. Чего, мистер Саймон, мы ожидаем с минуты на минуту. Миссис Олдэм, как вы можете убедиться, на кухне, готовится поставить в печку пирог с голубями и пару хороших кусков мяса…
– Пусть черти заберут твое мясо!.. – сердито перебил Саймон. – Где этот парень его светлости? Где Стеббинс?
– Его светлость дал Тэйну выходной, потому что он простудился на обратном пути из Хэрроугейта; а Стеббинс поехал с ним – я имею в виду, с его светлостью, – потому что на этот раз милорд взял экипаж.
– Экипаж? Тогда он мог умчаться далеко! Если он вернется сегодня, скажите ему… Нет. Сюда, Олдэм, подержите мою лошадь! Я нацарапаю милорду записку!
С этими словами он сунул поводья в руку Олдэму и зашагал в дом, оставив этого преданного страдальца с возведенными к небу глазами молить всех святых даровать ему должное терпение. Он считал ниже своего достоинства держать лошадь даже собственного господина, но подчинился, не ропща, и, когда три минуты спустя Саймон выскочил из дома, предложил подсадить его в седло.
– Тьфу! – фыркнул Саймон. – Вы принимаете меня за младенца? Вот, возьмите записку и передайте брату, как только он появится!
– Непременно, мистер Саймон, – заверил его Олдэм. – А теперь подождите минуту, пока я затяну подпругу. Если это не будет вольностью с моей стороны, позвольте спросить, куда вы направляетесь?
–О, конечно, в Инглхерст! – легко ответил Саймон. – Спасибо, теперь отлично! – Он с улыбкой поблагодарил Олдэма, помахал ему рукой и пустил лошадь рысью по направлению к Пиккадилли.
– Я не лучше тебя знаю, откуда ветер дует, моя дорогая! – сказал Олдэм жене несколько позже, описывая этот эпизод. – Но кое-какие соображения у меня есть! А про мистера Саймона я могу сказать одно: несмотря на все его проделки, он не из тех, кто поленится пошевелить пальцем, когда милорд в беде!
Глава 13
Саймон, знавший родные края как свои пять пальцев, подъехал к Инглхерсту около трех часов дня и у самых ворот догнал ландо, украшенное по бокам геральдическими щитами с титулом владелицы. При помощи двух не слишком сильных, но чувствительных ударов хлыстом он существенно сократил скорость своего передвижения, стараясь держаться на приличном расстоянии позади, пока не рассмотрит сидевшую в ландо даму, спрятавшуюся от солнцепека под зонтиком. Наконец ландо подъехало к дому; дама закрыла зонтик, и Саймон с облегчением убедился, что это не леди Силвердейл, как он опасался, а ее дочь. Он немедленно пришпорил усталое животное и помчался вперед, выкрикивая на ходу:
– Хетта, Хетта! Постой минуту! Я должен поговорить с тобой!
Она остановилась, быстро оглянулась и воскликнула:
– Саймон! Господи, что ты тут делаешь? Я думала, ты в Брайтоне. Ты из Вулвершема?
– Нет, из Лондона.
Он спешился и бросил поводья одному из лакеев, вышедших из дома. Лаконично распорядившись, чтобы лошадь немедленно передали на попечение старшего конюха, Саймон отвернулся и схватил протянутую ему руку Хетты, быстро прошептав:
– Нам нужно поговорить наедине! Хочу рассказать кое-что очень важное!
Она удивилась:
– В чем дело, Саймон? Если у тебя плохие новости, выкладывай поскорей, умоляю тебя! Ваши родители?.. Десфорд?.. С ними что-то случилось?
– Нет, нет, ничего подобного! – успокоил он Генриетту. – Но новости – скверные, очень скверные! К вам едет Уилфред Стин!
– Уилфред Стин? – воскликнула она. – Но я думала, он умер!
– Да нет, – сказал Саймон, – он настолько жив, что нанес мне визит сегодня утром.
– Не вижу в этом ничего страшного. Ох, что ты за ужасное существо, Саймон! Перепугал меня до смерти!
– Увидишь, когда он появится, – заверил ее Саймон. – Это просто потрясающий парень!
– Ох, милый, как это неудачно, – сказала Генриетта, заметно огорченная.
– Ты права. Я расскажу тебе, что между нами произошло, но не сейчас! Не хочу, чтобы кто-нибудь из прислуги подслушал.
– Да, действительно. Пойдем в дом. Можешь подождать меня в «греческом» салоне. Я задержусь на пару минут, не больше – мне нужно зайти к маме. Я все утро просидела с бедной миссис Митчем, а ты ведь знаешь маму! Стоит мне удалиться от дома больше чем на пять миль, она воображает всяческие несчастья, подстерегающие меня на пути. Если меня не похитят разбойники, то по крайней мере коляска разобьется – и я вместе с ней… Полный вздор, но спорить с ней бессмысленно. Скорее всего, сейчас она уже в полном отчаянии, поскольку меня не было целых пять часов!
