Слёзы любви (СИ) - Майская Мира

Конечно я понимала почему Эльрик так и не решился рассказать отцу про меня, и я бы не решилась, будь он моим отцом. Хорошо, что братец не забывал меня, еду приносил, хоть и в последнее время меньше.

— Эльрик, тебе не попало сегодня? Я слышала твой отец кричал, сильно.

— Отец справедливый, и он любит меня.

Прошло несколько дней и я немного успокоилась, надеясь на то, что останусь незамеченной.

Но всё случилось внезапно, когда белый снег лёг тоненьким слоем на землю.

У двери сарая раздался громкий голос, это был голос отца Эльрика.

— Ты опять собаку кормишь едой со стола? Эльрик, иди сюда.

Послышался звук приближающихся шагов. Не мешкая, я кинулась к лазу в старый сарай, юркнула, успев при этом заткнуть лаз сухой травой. Выскочив, тут же вытянувшись в струночку, прижимаясь к старой деревянной стенке.

Свирепый голос звучал уже из сарая:

— Убежала? Вновь какая-то мелкая, небось? A вот он лаз, ушла через него — громыхал голос.

Услышав это, я задрожала всем телом, затаив дыхание, не знала, что делать и где спрятаться. Мгновение и я выбегаю из сарая, надеясь не столкнуться с этим Свирепым, побежала в лес. и даже издали мне был слышен рычащий голос. Думать о чём-то ещё, у меня нет сил, и времени.

Мелькают голые ветки деревьев, кусты ивы по берегу ручья, останавливаюсь и перевожу дыхание. Я ещё слишком мала, чтобы осознавать куда бежать или за чем. Страх руководит моими действиями и я ему подчиняюсь.

Тяжело дыша осматриваюсь и понимаю, что убежала далеко в лес, дорогу назад могу найти по ручью, но возвращаться боюсь. Что сделает этот косматый великан со мной, если он за собачку, так на Эльрика кричал?

Сажусь на сломанную толстую ветку дерева лежащую на земле. Задумываюсь, а почему братец мне свою собачку не показал? Я то думала, что он от сестры ничего не скрывает.

Холодает и вновь начинается снег, сижу долго и начинают замерзать руки и ноги. Озираясь, я пытаюсь найти хоть немного сухих веток для костра и пару веток для вертушка[1]. Огонь меня учила вытирать[2] мамка, и я частенько сама растапливала печь. Да и ветки тонкие и толстые для растопки, тоже я приносила из леса.

Вот и сейчас, мне удалось найти две ветки и клочок сухого мха, вытащив их из-под дерева, склонившегося к земле. Тереть приходится долго и упорно, уже начинаю отчаиваться. Но мне видимо благоволит Сварог[3] и мох начинает дымить.

Чуть погодя загорается огонь, а затем и маленький костерок. Я усаживаюсь рядом и смотрю на взлетающие к черному вечернему небу, языки пламени. От жара костра, согреваюсь и меня начинает клонить ко сну. Борюсь с собой, понимая, что если усну замёрзну на смерть…

…Просыпаюсь от жара, что опаляет спину, от страха, что упала в костёр испуганно вздрагиваю и распахиваю глаза. Нет это не огонь…

Со страхом осматриваюсь, не понимая где я и что вокруг. Я внутри ветхой избы, крыша её дырявая и в дыры проникает лунный свет. Взгляд падает на лежанку, на которой лежу, укрытая шкурой. Ничего не понимаю, откуда тогда этот жар в спину? Что так меня согревает?

Разворачиваюсь лицом к теплу, и вижу рядом лежит человек, это его тепло меня греет. Всматриваюсь, но слишком темно в избе и мне не видно лица. По величине фигуры понимаю, что это взрослый мужчина, он тихо лежит на спине, спит. Завороженно смотрю на лучик света луны, через дырку в крыше, падающий на грудь спящего. Пальцем касаюсь лунного кружка и вижу, что это место не прикрыто шкурой.

В лунном освещении видны какие-то полосы или рисунок. Наклоняюсь рассмотреть, что это…

На коже груди лежащего рядом человека, рисунок в виде двух чёрных птиц[4], они пугают, как всё непонятное. Испуганно поднимаюсь на локте, и пытаюсь вглядеться в лицо человека. Но в темноте ничего не вижу, только слышу, как он мирно дышит. Его мирное дыхание, успокаивает меня и я возвращаюсь на лежанку.

От человека исходит тепло, спокойствие и я прижимаюсь, моя голова сама по себе, укладывается на грудь, источающую жар. Немного прислушиваюсь к сердцебиению, ритмичному и приносящему покой и умиротворение. Глаза сами по себе закрываются и я погружаюсь в сон, спокойный и глубокий.

Просыпаюсь, как от толчка, кругом уже светло. Вдалеке слышны приглушённые голоса, я в избе на лежанке и ничего не понимаю. Вспоминаю, что сбежала в лес, опасаясь страшного отца Эльрика. Поднимаюсь с лежанки и в этот миг слышу, что к двери подходят, голоса совсем рядом.

Внезапно дверь распахивается и я вижу в дверном проёме Эльрика, старую Дорте и еще одну женщину, видела её в большом дворе при доме Эльрика.

— Яся, — Эльрик бросился ко мне.

Он подбежал ко мне и обнял. Тут же подошли женщины и заговорили.

— Бедная, замёрзла, — говорили они, как то не чётко, плохо. Тогда я ещё не понимала, что мой язык, язык кривичей, им неродной. Тогда мне было ещё невдомёк, что это люди не моего племени, и вообще не русичи. Много позже, я узнала кто они эти люди.

Кривичи называли их варягами, сами себя они именовали гётами.

А сейчас ничего этого я не знала, лишь увидела, что две женщины накинули на меня вязаный большой платок и обвязав концы его вокруг моего пояса, взяли за руку и повели за собой. Всю дорогу до селения, Эльрик не отходил от меня, радуясь тому, что теперь я буду жить в избе Дорте.

Эльрику я доверяла, и Дорте мне нравилась и меня радовало, что теперь я не буду мёрзнуть. Лишь бы только поменьше видеть Свирепого великана, и не слышать его грозных криков.

[1]У северорусского населения Новгородской губернии существует для приспособления по добыванию огня, трением, специальное название — вертушек.

[2] Вытирать- способ добычи огня трением дерева о дерево, у восточных и северных русичей.

[3] Сварог — бог огня. Один из главных богов в славянском пантеоне. «Svarga» на санскрите — небо, небесный свод, «var» — огонь, жар.

[4] Этот символ называется — Хрунгнир, близнецы Одина. Два ворона Хугин — Мысль и Мунин — Память. Каждый день вороны Одина облетают девять миров и сообщают верховному богу обо всём что увидели. Вороны Одина — главный символ мудрости и тайного знания в Скандинавии.

Глава 3 Эльрик и Кнут

Минуло 4 лета. День рождение Эльрика. Поселение варягов.

Сегодня у Эльрика день именин, ему исполнилось двенадцать. Я давно уж приготовила братцу подарок, своей рукой вышила рубаху и пояс, оберёжнными знаками воинов гётов, про них мне рассказала бабушка Дорте. Мне с ней живётся хорошо, она не злая, немного строгая, но справедливая.

Именины Эльрика справляли всей дворовой детворой, двенадцать для гётов было важным этапом в жизни мальчика. По закону в двенадцать лет мальчик становился взрослым. Как правило, он оставался дома еще в течение нескольких лет, но иногда мог отправиться с взрослыми в поход даже в таком раннем возрасте [1].

Подарки дарят разнообразные, меч и доспехи подарил отец, лук со стрелами родственники мужчины, Кнут подарил щенка большого волкодава, именно о таком мечтал Эльрик. Я смущалась дарить свой подарок, мне казалось для мальчика он не интересен. Но другого я ничего не заготовила, а потому скромно протянула свой подарок. Братец обнял меня и принял подарок, а я смутившись убежала.

В этот миг на весь большой двор разнёсся голос Свирепого конунга:

— Сын прими поздравления, ты стал мужем, вошёл в круг воинов нашего рода.

Чтобы не слышать пугающий меня до дрожи голос, ушла в нашу с Дорте избушку. За эти пролетевшие года так я и не привыкла к его мощному голосу. Всё так же дрожали мои коленки и сердце уходило в пятки. Хорошо, что он часто отсутствовал, уходил с воинами надолго, и по всей видимости далеко.

Чуть позже ко мне зашли Эльрик с Кнутом, звали меня во двор, где поставили большие и длинные столы. Вхождение в круг взрослых мужчин отмечали шумно, народу было много. Эльрик надел мою вышитую рубаху, и поясом подпоясался вышитым.

Я решилась, потому, что и Дорте пошла со мной, Кнут последнее время притих, издеваться и насмехаться перестал, мне думалось, что Эльрик ему запретил.