Кэндис Проктор - Шепот небес
– Ну наконец-то, Джесмонд! Я уже начала волноваться. В последнее время на побережье дуют опасные ветры. Я боялась, что с твоим кораблем может что-нибудь случиться.
Положив на столик у двери шляпку, перчатки и сумочку, Джесси подошла к матери и пожала ее ухоженную руку. Ее слова удивили девушку. Впервые в речи матери Джесси услышала намек на страшную трагедию, пережитую Беатрис Корбетт, которая стала причиной постоянного беспокойства Уоррика и бесцельного бунта против жизненных обстоятельств. Однако о ней никогда не говорили в семье Джесси.
– Плавание прошло замечательно, мама, без всяких происшествий. Мы с Уорриком немного задержались по пути в усадьбу, я попросила остановить экипаж, чтобы полюбоваться пейзажем. Мне очень нравится вид, открывающийся с дороги на долину и наш дом. Прости, если мы заставили тебя волноваться.
Беатрис с улыбкой покачала головой:
– Мне следовало догадаться, что тебе захочется остановиться в пути. Я очень рада, что ты наконец вернулась.
Беатрис сжала пальцы дочери в избытке чувств, а затем быстро встала и порывисто обняла ее. Джесси ощущала, как сильно бьется сердце матери от волнения и радости, и вдыхала с детства знакомый аромат душистого, пахнувшего сиренью талька, которым пользовалась Беатрис. Наконец Беатрис выпустила дочь из объятий и снова опустилась на диван.
Джесси внимательно наблюдала за матерью. Она знала, что в доме никогда никто не обмолвится о своих чувствах. В семье всегда молча переживали разлуку, утраты и трагедии, стараясь скрывать эмоции. Так требовало английское воспитание, предписывавшее всегда оставаться сдержанным и внешне спокойным вне зависимости от жизненных обстоятельств. Корбетты привыкли прятать от чужих глаз душевную боль, гнев и горе. По их мнению, такое поведение – признак не только английского стиля жизни, но и истинного человеческого благородства. Живя на краю земли, среди английских преступников, ирландских мятежников и их отпрысков, они считали, что необходимо вести себя осторожно и подавлять проявление чувств.
– Я хочу устроить праздник в честь твоего возвращения домой, – поведала Беатрис, не отрывая глаз от рукоделия. – А в следующем месяце мы официально представим тебя местному обществу. Я настоятельно прошу тебя, Джесмонд, умерить свой пыл и хорошенько отдохнуть. Никаких поездок по окрестностям, никаких изучений скальных пород или новых видов местных орхидей. Тебе нужно время, чтобы восстановить силы после долгого путешествия.
– Я не чувствую усталости, мама, – возразила Джесси, присаживаясь на низенькую скамеечку возле ног матери. – Мне не хочется отдыхать.
– Истинной леди необходим отдых после столь напряженной поездки. Твои сестры прислушивались к моим советам.
Джесси с детства привыкла к тому, что мать постоянно сравнивала ее с двумя сестрами, которые уже умерли. И ее сравнение всегда было не в пользу Джесси, хотя она старалась во всем походить на них и не огорчать маму.
– Я пригласила сегодня к нам на ужин Харрисона и Филиппу, – продолжала Беатрис, сосредоточенно вышивая узор. – Харрисон скучал по тебе. Он с нетерпением ждет новой встречи.
Харрисон Тейт – ближайший сосед Корбеттов и лучший друг Джесси – унаследовал пять лет назад в возрасте девятнадцати лет огромное состояние своего отца, став самым богатым человеком в колонии. В детстве Харрисон, его младшая сестра Филиппа, Уоррик и Джесси часто играли вместе. Два года назад, когда Джесси исполнилось восемнадцать лет, Харрисон сделал ей предложение, и они объявили о своей помолвке.
Впрочем, помолвка – всего лишь формальность, поскольку Ансельм Корбетт и Малком Тейт, отец Харрисона и Филиппы, давно уже договорились породниться. По их договору Уоррик должен жениться на Филиппе, а Харрисон – на Джесмонд. Джесси с детства знала об их договоренности и спокойно относилась к тому, что ей предстояло стать женой Харрисона. Однако она попросила своего жениха отложить свадьбу и разрешить ей отправиться на учебу в Лондон. И он пошел ей навстречу. Беатрис не одобрила поведения дочери, назвав его глупым упрямством. Более того, Харрисон с улыбкой обещал через два года встретить корабль, на котором будет возвращаться Джесси, стоя по колено в воде и держа в руках букет алых роз и обручальное кольцо. Джесси сочла его слова за шутку и весело рассмеялась. Воспитанный в духе английской сдержанности, всегда серьезный, Харрисон, конечно, не смог бы пойти на такой шаг. Он не привык демонстрировать свои чувства.
– Харрисон хотел поехать вместе с Уорриком в порт, чтобы встретить тебя, но я отговорила его, – сообщила Беатрис, как будто прочитав мысли Джесси.
– Отговорила? Но почему? Беатрис подняла глаза на дочь.
– Я считаю, что твоя встреча с женихом должна состояться в более… официальной обстановке.
Джесси расхохоталась.
– Ты говоришь о Харрисоне так, – ответила она, немного успокоившись, – словно он чужой малознакомый человек и при общении с ним я должна вести себя чопорно и соблюдать светские манеры. Не забывай, мама, что он, будучи сопливым мальчишкой в коротких штанишках, играл со мной, когда я еще лежала в колыбели.
– Я не помню, чтобы Харрисона когда-нибудь видели сопливым мальчишкой. По-моему, ты путаешь его с Уорриком. И не смейся, пожалуйста, Джесмонд! – Беатрис бросила на дочь сердитый взгляд. – Ты уже далеко не ребенок, и Харрисон Тейт ожидает, что ты будешь вести себя как порядочная юная леди.
Джесси вдруг расхотелось смеяться. Ее охватило беспокойство. Встав со скамеечки, она подошла к высокому окну и выглянула в сад. Все окна в доме наполовину прикрывались ставнями снаружи на случай, если на усадьбу нападет банда беглых преступников или мародерствующих аборигенов. Хотя туземцев давно уже усмирили, а беглые каторжники не представляли такой серьезной угрозы, как раньше, Беатрис продолжала соблюдать меры предосторожности, помня о понесенных утратах и жертвах насилия.
Но и о случившейся семейной трагедии в доме старались не упоминать.
Джесси приоткрыла створки окна и шире раздвинула ставни. За огороженным садом она увидела прямоугольные здания ферм. Справа от них находился пруд, образовавшийся на месте ямы, из которой добывали глину, чтобы делать кирпичи для сооружения амбаров, сараев и других хозяйственных построек в усадьбе. За прудом располагалось фамильное кладбище, окруженное новой оградой, которую Уоррик возвел по настоянию матери. Джесси не могла разглядеть из-за деревьев, стоит ли памятник на могиле отца. Ансельма Корбетта похоронили рядом с его сыновьями и дочерьми. Джесси решила, что позже сходит на могилу отца.
– Прикрой плотнее ставни, Джесмонд, от прямых солнечных лучей может выгореть ковер, – попросила Беатрис.
