Марта Киркланд - Рубиновое ожерелье
— Я должна узнать, — сказала Эмелайн, — что это такое — любовь мужчины. Не хочу прожить, не испытав этого.
Пухлые щечки Пегин покраснели от стыда и возмущения.
— Любовь и кольцо на пальце всегда вместе, мисс, не забывайте! Хотя у вас есть отличный шанс. Либо прожить всю жизнь в компаньонках…
Она неожиданно замолчала.
Ее рука что-то нащупала в бархатном кармашке шкатулки.
— Что это? — воскликнула служанка.
Ее темные глаза расширились от удивления, когда она вытащила на свет черную кожаную коробочку, потрескавшуюся от времени.
Крышка со скрипом открылась.
— Матерь Божья! — вздохнула служанка и перекрестилась.
Тоже удивленная, Эмелайн взяла кожаный футляр из ее рук.
— О! — выдохнула Эмелайн почти так же, как перед этим служанка.
На белом атласе, пожелтевшем слегка от времени, лежало чудесное ожерелье. Тончайшей работы ожерелье, украшенное пятнадцатью кроваво-красными рубинами. Один рубин висел посередине, как огромная капля, а по семь рубинов было слева и справа от него. Сзади их скрепляла массивная золотая застежка. Эмелайн прикоснулась пальцем к центральному камню, и тут же отдернула руку, словно обжегшись.
— Откуда взялось это ожерелье? — спросила она. Мысли вихрем неслись в голове. — Оно, должно быть, стоит целое состояние. Отец никогда не мог купить такое ожерелье. Никогда.
Она повернула футляр к свету, чтобы лучше рассмотреть рубины. И тут на вытертый красный ковер бесшумно упал лист бумаги. Наклонившись, Эмелайн подняла эту единственную страницу. Печать была сломана и вся потрескалась от времени. Чернила выцвели, но слова еще читались, написанные аккуратным каллиграфическим почерком.
«Моя дорогая Джейн, я прекрасно знаю, как ты относишься к долгам, и уважаю твои чувства. Однако ты доставишь мне удовольствие, если на минуту забудешь о своих принципах и позволишь одолжить тебе это рубиновое колье. Оно будет чудесно смотреться с твоим синим шелковым платьем. Я хочу, чтобы ты затмила всех светских красавиц, когда вы с мужем приедете в Лондон. В конце концов, тридцать лет бывает в жизни только раз!
Я нашла ожерелье случайно в сейфе среди бумаг. Убеждена, что лорд Сеймур хотел подарить мне это ожерелье летом на годовщину нашей свадьбы. Но поскольку он неожиданно уехал на континент, то никогда не узнает, что я раскрыла эту его маленькую тайну.
Не беспокойся о том, чтобы возвращать мне ожерелье, так как я надеюсь навестить тебя через пару недель. Я бы привезла тебе рубины сама, но в деревне свирепствует инфлюэнца. Поэтому я не хочу подвергать риску твою драгоценную Эмелайн. У нас почти все больны. Я надеюсь, что Бартолсби эта болезнь минует.
До встречи, милая, и позволь тебе напомнить, что старые друзья — вот настоящие бриллианты.
Хонория».
Стараясь не думать об эпидемии, которая унесла жизнь ее матери, Эмелайн перевернула письмо и посмотрела на адрес.
Все, что там было, это: Сеймур-парк, Лайл, Уилтшир.
У нее затряслись руки. Странно, но ее беспокоил тот факт, что у матери были друзья, о которых Эмелайн ничего не знала. Оказывается, семнадцать лет назад матери одолжили очень ценное ожерелье, и оно до сих пор еще не возвращено законному владельцу. И как странно, что автор письма ни разу не поинтересовалась судьбой одолженных рубинов и не попросила их вернуть.
— Пегин! Ты знаешь что-нибудь о леди Сеймур?
Женщина слегка покачала головой.
— Подождите-ка! — сказала она, наконец. — Одна леди навещала время от времени вашу мать, когда ты была еще совсем маленькой девочкой. Она помолчала и затем продолжила:
— Школьные подруги они были, насколько я помню. Но я не помню имени. И, кажется, я не видела ее с тех пор, как ваша добрая матушка отправилась на небеса. А это письмо от той леди?
— Да, — ответила Эмелайн. — Ожерелье принадлежит ей. Странно, что она потом ни разу не попросила его вернуть.
— Наверное, у нее столько драгоценностей, что она забыла про эти.
Эмелайн решила оставить это заявление без комментариев. Она положила письмо обратно, закрыла кожаный футляр и засунула его в карман фартука.
— Джорджи хотел приехать на станцию пораньше, — сказала она. — Теперь я даже этому рада, потому что хочу спросить хозяина гостиницы, не знает ли он, где находится Сеймур-парк. Если это окажется рядом с гостиницей, то я лично верну рубины, чтобы не посылать их по почте. Так я буду чувствовать себя гораздо спокойнее.
Эмелайн подошла к элегантному дому, который, она надеялась, и был Сеймур-парком. Хозяин гостиницы заверил ее, что туда легко дойти, не более трех миль, не теперь она сомневалась, что шла в правильном направлении. И никого не было поблизости, чтобы спросить.
Кругом было пусто и, судя по разбитым окнам разобранной частично крыши, здесь давно уже никто не жил. Дорога, ведущая к дому, заросла травой. А если бы тут был садовник, то бедняге пришлось бы работать, не покладая рук, потому что газоны превратились в сплошные вересковые пустоши и там, где когда-то гордо поднималась стена закрытого сада, были непроходимые кусты. Несколько маргариток, растущих тут и там, пытались скрасить мрачный фасад, но все тонуло в зарослях плюща. Три этажа когда-то красивого здания были скрыты полностью, даже окон почти не было видно.
Должно быть, хозяин растратил все свое состояние на свечи, решила Эмелайн. Из-за плюща в комнатах днем, наверное, очень темно. Но Эмелайн тут же напомнила себе, что это не ее дело, на что тратит свои деньги хозяин дома, а также ее не касается, темно ли в комнатах и в каком состоянии ведущая сюда дорога. Эмелайн пожала плечами.
— Тебя должно волновать только одно, — сказала она себе. — Дома ли сейчас леди Сеймур.
Конечно, даже если ее милость дома, это еще не означает, что она согласится принять неизвестную посетительницу и побеседовать с ней. Впрочем, Эмелайн это и не нужно. И, по правде сказать, она даже надеялась, что никакой беседы не будет. Потому что в восемь часов Эмелайн должна быть на постоялом дворе, чтобы занять свое место в карете. Королевская почта ждать не будет. Эмелайн только хотела убедиться, что хозяева Сеймур-парка сейчас находятся дома. Затем она попросит дворецкого, чтобы футляр с ожерельем передали в руки хозяйки.
Довольная своим планом, Эмелайн постучала в дверь. Но ой потребовалось стукнуть еще несколько раз медным молотком, прежде чем дверь открылась. На пороге стоял дворецкий, возраст и внешность которого вполне соответствовали виду здания.
Дворецкий был одет в короткие, до колен, узкие штаны коричневого цвета и сюртук, на голове криво сидел ненапудренный парик, который, наверное, был роскошным лет тридцать назад, а теперь был похож на раздавленную каретой собаку. Старик уставился на Эмелайн близорукими глазами.
