Ли Бристол - Серебристые сумерки
Анна оглядела мужчин, сопровождавших Гринли, наградив каждого из них любезной улыбкой. Голос ее прозвучал тихо, певуче, мягкий британский акцент напоминал о Старом Свете.
– Джентльмены, как вы все прекрасно выглядите! Наверняка вам хочется пить после дальней дороги. Пожалуйста, можете напоить лошадей, да и сами попейте воды из колодца. Возможно, в других, более цивилизованных обстоятельствах я бы предложила вам что-нибудь покрепче.
Джордж Гринли встрепенулся:
– Послушайте, мисс Анна…
– Мистер Уимз, – обратилась Анна к мужчине, находившемуся позади Гринли, – надеюсь, Эмили чувствует себя лучше. Прошу вас, передайте ей, что я непременно навещу ее на этой неделе, если она сможет принять меня.
Уимз сглотнул с таким трудом, что у него вздулся кадык, а рука машинально дернулась к шляпе.
– Да, мисс, ей гораздо лучше, спасибо за вашу доброту, она благодарит вас за отвар, который вы ей прислали.
Анна улыбнулась.
– Мистер Гамильтон, все это время мы очень скучаем без вашей дочери. А гнедой пони, который ей так нравился, растолстел. Боюсь, мне придется продать его. Думаю, вы дадите мне знать, если вас это заинтересует.
Теперь уже смущенно выглядели не только Уимз и Гамильтон, но и другие спутники Гринли. Они ерзали в седлах, стараясь не встречаться взглядом с Анной. Анна снова повернулась к Гринли. Некоторое время они пристально смотрели друг на друга – стройная аристократка и похожий на медведя мужлан, каждый из которых обладал несомненной силой. Анна чуть улыбнулась:
– Мой ответ остается таким же, каким он был во время нашей последней встречи, мистер Гринли. Это моя земля, и я буду делать с ней то, что захочу. И ни вы, ни эти добрые джентльмены, ни вся ассоциация скотоводов восточного Техаса не остановят меня. Если у вас имеются еще какие-то претензии, предлагаю вам обсудить их с моими адвокатами. – С этими словами Анна повернулась, чтобы уйти.
– А теперь послушайте меня! – Голос Гринли звучал резко, он больше не притворялся вежливым. Анна обернулась и вскинула брови, как бы удивляясь тому, что Гринли вышел из себя. Однако на него это не произвело никакого впечатления. – Это страна скотоводов! Она создана для скотоводов, ею управляют скотоводы, и мы не потерпим, чтобы всякие чертовы иностранные механизмы отравляли нашу воду и иссушали нашу траву. Я предупреждаю вас…
– Мои бурильные установки не причинили никакого вреда ни вашей траве, ни вашим ручьям, – спокойно, но твердо возразила Анна. – Если дело только в этом, я предлагаю…
– Да ваши собственные коровы дохнут как мухи! Я говорю вам, что это яд, и мы этого не потерпим!
Наступила напряженная тишина, спутники Гринли стали выпрямляться в седлах и бормотать что-то в поддержку вожака. В голосе Анны появились ледяные нотки, взгляд ее стал твердым как сталь:
– Сэр, вы находитесь на моей земле, будьте добры убраться с нее.
Некоторое время Гринли смотрел на Анну так, словно хотел пробуравить ее взглядом, и Анне казалось, что она видит, как ворочаются мозги над густыми бровями. Но похоже, Гринли решил сменить тактику: его лицо расслабилось.
– Долгое время мы были друзьями, мисс Анна, – примирительным тоном произнес он. – Мы все вас очень высоко ценим и не хотим лишиться вашего доброго расположения. Ранчо “Три холма” – это неотъемлемая часть Техаса, и мы, так же как и вы, не хотим ему зла. Поэтому позвольте мне попросить вас по-доброму, по-соседски: оставьте эту глупую идею и снесите буровые вышки.
– Нет, – только и сказала Анна.
С минуту они смотрели друг другу в глаза. Возникшее между ними напряжение было настолько ощутимым, что даже лошади заволновались. Наконец Джордж Гринли резко ухватился за поводья, развернулся в седле и рявкнул:
– Ладно, ребята, мы сами их снесем. Анна вскинула ружье и взвела курок.
Выражение явного изумления появилось на лицах всадников, даже Гринли медленно повернулся и посмотрел на Анну. Взгляд его ничего не выражал, кроме спокойного удивления и странного для него терпеливого снисхождения.
– Послушайте, мисс Анна, опустите эту штуку, – тихо произнес Гринли. – Вы же знаете, что не выстрелите в меня.
Лицо Анны оставалось непроницаемым, палец уверенно лежал на спусковом крючке. Она и сама не знала, сможет ли выстрелить, хотя подозревала, что скорее всего не сможет. Однако один момент доставил ей большое удовольствие: когда она целилась, на лице Гринли, хоть и на мгновение, но все же промелькнула тень растерянности.
Анна не знала, как поступит, не знал этого и Гринли, но тут раздался голос:
– Возможно, она и не сможет выстрелить, а вот я смогу.
Анна увидела, как взгляд Джорджа Гринли метнулся за ее плечо, и обернулась. Долговязый ковбой сидел на рыжей лошади, одной рукой он небрежно опирался на седло, в другой сжимал “кольт” 45-го калибра, направленный прямо в грудь Гринли.
Анна заметила, что удивление на лице Гринли постепенно сменяется яростью, его пальцы крепко вцепились в поводья. На секунду показалось, что он готов вступить в схватку. Рука Гринли даже потянулась к кобуре, но щелчок взведенного курка “кольта” охладил его пыл. Ковбой смотрел на него не мигая.
Гринли снова перевел взгляд на Анну, уголок его рта скривился в некоем подобии улыбки. Анна подумала, что никогда еще не видела такой ярости в его глазах.
– Значит, вы нанимаете бандитов, мисс? – спросил Гринли. – Что ж, это уже серьезно. – Он обернулся к своим спутникам: – Видите, ребята, она действительно решила драться.
Гринли натянул поводья и коснулся рукой шляпы.
– Больше мы вас не побеспокоим, мисс Анна. – Повернув лошадь, Гринли пустил ее рысью, спутники последовали за ним.
Анна проводила взглядом взметнувшиеся клубы пыли, заставляя себя не смотреть на ковбоя. Сердце ее билось учащенно, однако Анна не понимала, чем это вызвано: удивлением, злостью или возбуждением. Наконец она решила, что успокоилась, и насколько могла холодно заметила:
– Я и сама бы справилась с ними.
– Возможно. – Ковбой сунул “кольт” в кобуру и спрыгнул с лошади. Голос у него был приятный. – Но там, откуда я приехал, мужчина никогда не позволит женщине в одиночку бороться с шайкой негодяев, если только у него, конечно, не связаны руки и не переломаны ноги.
– Понятно.
Ковбой похлопал по крупу лошадь, припавшую к корыту с водой, а потом направился к Анне. За его спиной сияло солнце, и, когда Анна наконец отважилась взглянуть на него, ее ослепило, и ей пришлось прикрыть глаза ладонью. Но вот ее недавний соперник ступил в тень, и Анна впервые смогла как следует разглядеть его.
Анна никогда не страдала какими-либо странностями, и позднее она так и не смогла объяснить себе, что же с ней произошло. Сердце ее вдруг замерло, длилось это секунду, а может, и того меньше, но это ошеломило ее. У Анны возникло такое ощущение, что должно произойти что-то очень важное. И первой ее мыслью было: я знаю этого человека. Конечно же, эта мысль была абсурдной. Она видела его только краем глаза во время их безумной гонки. Анна попыталась взять себя в руки и проанализировать, что с ней, собственно, происходит. И пришла к весьма неожиданному выводу: он самый симпатичный мужчина из всех виденных ею до сих пор.
