Нэн Райан - Шелковые узы
— Перестань беспокоиться, Вилли. Сегодня вечером я буду выступать в одном из тех модных плавучих театров.
— Этого я как раз и боюсь, — сказал пожилой негр.
Невада бесстрашно ступила на шумную пристань Мемфиса, обернулась и посмотрела на шестерых нахмурившихся мужчин — Люк, Большой Эдгар, Слим, Тедди, Джон Черный Джек и старый Вилли. Она храбро улыбнулась.
— Когда вы вернетесь назад в Мемфис, я навещу вас, — сказала она. А потом, боясь, что заплачет, как старый Вилли, Невада поспешно отвернулась.
Июньское солнце палило ее непокрытую голову, чемодан был очень тяжелым, но ей не пришлось далеко идти: она знала, куда направлялась. Она видела великолепные сверкающие огни плавучего дворца «Подлунный игрок» из окна своей каюты на плоскодонке. Невада стояла перед роскошным пароходом, с надеждой глядя на застекленную рубку, на высокую пассажирскую палубу и украшенную золоченой резьбой легкую навесную палубу. Огромный белый пароход выглядел сонным и пустынным в этот тихий полдень, но Невада знала, что в сумерках большой дворец оживет и наполнится весельем и азартной игрой.
Торопливо поднимаясь по длинному трапу, Невада неожиданно натолкнулась на препятствие: огромный, с бочкообразной грудной клеткой человек стоял, скрестив руки, и загораживал ей путь.
— Мисс, — сказал он низким, строгим голосом, — «Игрок» сейчас закрыт для клиентов или гостей.
— Я не гость, сэр, — ответила ему Невада. — Я певица. Я хочу немедленно поговорить с человеком, отвечающим за развлечения.
Гигант усмехнулся и отступил.
— Это Попе Макгалах. Он ждет вас?
— Да, — приврала Невада. — Солнце так и палит сегодня. Будьте любезны, покажите мне каюту мистера Макгалаха.
Подобно многим великанам, бесстрашный вышибала «Подлунного игрока» легко верил женщинам. Особенно симпатичным молодым девушкам.
— Сюда, пожалуйста, мисс, — сказал гигант теперь уже дружелюбным тоном и, взяв чемодан Невады, проводил ее к закрытой двери на нижней палубе. Постучав мозолистыми костяшками пальцев, он объявил:
— Попе, к вам посетитель.
Попе Макгалах выглядел как настоящий, живой Сайта Клаус. Его волосы, усы и окладистая волнистая борода были снежно-белого цвета, щеки румяные, а глаза небесно-голубые. Попе дремал в своем кресле, похрапывая, сложив руки на круглом животе; розовые губы открывались ровно настолько, чтобы произвести высокий свистящий звук. Попе проснулся, как только Невада вошла, и его голубые глаза широко открылись, когда он увидел в полутемной каюте стоящую прямо перед его столом из красного дерева миниатюрную темноволосую девушку, настолько симпатичную и хорошенькую, что он был уверен — это продолжение сна. Узнав, для чего она пришла, Попе Макгалах сказал:
— Детка, ты напоминаешь ангела. Ты должна обратиться в женский монастырь. — Он закрыл глаза и добавил:
— Закрой дверь, когда выйдешь.
— Я не уйду, — сказала Невада. Он открыл глаза.
— Да, похоже. Это — теплоход, где играют в азартные игры, мисс. Женщины, которые работают у меня — певицы и танцовщицы и… и… — Он прочистил горло. — Они… э-э-э, развлекают и очаровывают мужчин, если ты знаешь, о чем я говорю.
— Конечно, я знаю о чем вы говорите, — спокойно ответила Невада, даже не подозревая о том, что он имел в виду, ведь девушкам, выступающим на сцене «Подлунного игрока», нередко приходилось развлекать гостей в одной из обитых шелком спален.
— Действительно? — Белые брови Попса взлетели вверх.
— Да. Только дайте мне шанс. Вы увидите, я могу петь как соловей и танцевать как мотылек, и я провела всю свою жизнь среди мужчин, очаровывая их. — Невада одарила сомневающегося седовласого человека ослепительной улыбкой.
— Чудесно. Я собирался нанять еще одну девушку здесь, в Мемфисе. — Он поднялся. — Пойдем, я представлю тебя Лерою, нашему пианисту, и другим девушкам. Скажешь Лили, что я распорядился выдать тебе костюм и сделать что-нибудь с твоими волосами.
— О, спасибо, мистер Макгалах. Вы не будете сожалеть об этом, я обещаю. — Невада не могла скрыть свое волнение.
— Попе. Зови меня Попсом. Я надеюсь, что и ты не будешь.
— Не буду — что?
— Сожалеть.
Глава 3
Для человека, крупно проигрывающего в карты, Джонни Роулетт был в прекрасном настроении. Он самоуверенно улыбнулся партнерам, сидящим вокруг покрытого зеленым сукном стола для покера, еще раз быстро посмотрел в карты и сказал:
— Отвечаю на вашу сотню и поднимаю еще на две.
Он продолжал улыбаться, когда сложил четыре синих фишки в стопку, добавил еще четыре и подтолкнул их к центру стола. Все глаза были обращены на него. Джонни откинулся на спинку стула, дотянулся до стакана с виски и выпил.
— Я — пас, — сказал седеющий узколицый банкир, сосед Джонни.
— Я тоже пас, — отозвался отставной капитан парохода и бросил карты.
— И я, — огорчился солидный торговец.
— Покажем карты, — предложил стройный виргинец, начавший этот круг. Он открыл карты. — Этого достаточно, Роулетт. — Дамы и пятерки. А что у вас?
Джонни посмотрел на наблюдающих за ним людей. Он сохранил широкую усмешку на лице, когда показал свои карты.
— Маловато. — Он открыл карты, с которыми никогда не стал бы продолжать игру, если бы не был так пьян. — Пара валетов и двойки.
Так продолжалось уже целый час. Состоятельный виргинец остановил Джонни сразу же, как только тот ступил на борт «Игрока», и увлек его прямо в один из маленьких салонов в стороне от главного игорного зала, где собрались все остальные. Джонни, пребывая в великодушном настроении, не оказал сопротивления.
— Предупреждаю вас, — сказал он, слегка запинаясь, — это будет моя ночь.
Роулетт заказал неразбавленного виски и занял место за столом. И с ходу начал проигрывать.
Удача в картах и игре в кости не посещала Джонни уже больше шести месяцев. Он так давно не выигрывал, что почти забыл как это бывает. Пачки банкнот, которые он всегда носил с собой, стали намного тоньше, и счета в различных банках вверх и вниз по реке опасно уменьшились, так как он снимал большие суммы наличных денег, чтобы оплачивать карточные долги.
Роулетт все еще улыбался, продолжая проигрывать и не замечая, что партнеры смотрели на него с удивлением и задавались вопросом, что случилось с этим скрытным, высоким темноволосым человеком, который обычно так хладнокровно и непредсказуемо выигрывал в карты.
Делая очередную ставку, Джонни заметил:
— Лили на сцене. Я узнал бы этот писклявый голос где угодно. — И, обмахивая картами лицо, он принялся подпевать глубоким баритоном, беспечно игнорируя раздраженные взгляды своих непоколебимо серьезных компаньонов.
