Хелен Холстед - Гордость и предубеждение-2
Дарси повернулся к Элизабет. От нервного напряжения она побледнела. Он с мрачной серьезностью приветствовал свою невесту, так же серьезно поклонился ее сестрам, которые присели в реверансе. Не прошло и нескольких минут, как миссис Беннет призвала молодежь выйти на прогулку, прежде чем мистер Беннет заберет мужчин на охоту.
Как только они вышли из дома, все поспешили разделиться на пары. Младшие дочери, получив от матери указание навестить тетю, свернули на дорогу. Бингли и Джейн лениво побрели по оголившемуся парку, шурша опавшей листвой. Элизабет и Дарси вскоре оказались одни.
Некоторое время они шли молча. Постепенно Элизабет почувствовала, как ее раздражение и неловкость из-за некорректного поведения матери уходят. Дарси стал говорить о планах на будущее, а Элизабет мечтать об элегантности и спокойном течении своей будущей жизни.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
До свадьбы оставалось три дня, когда Дарси поверг в трепет миссис Беннет известием о приезде своей сестры, мисс Джорджианы Дарси. И хотя девушке исполнилось всего лишь шестнадцать, миссис Беннет нервничала в ожидании этой встречи, будучи наслышана В гордыне молодой леди. Она успокоилась лишь тогда, когда Дарси представил ей не только Джорджиану, Но и своего кузена, полковника Генри Фицуильяма из благородного семейства Фицуильямов, в честь которого и нарекли когда-то самого Дарси.
Миссис Беннет всегда с восторгом знакомилась I новым молодым холостяком. После того как гости уехали, она все восклицала:
— Какой очаровательный молодой человек! Такие непринужденные манеры, такой бесподобный собеседник! Не слишком хорош собой, что верно, то верно, но кого это волнует?
— Полагаю, кого-то все же волнует, мама, — заметила Элизабет, возможно, вспоминая порывы восторга своей матери по поводу красоты ее будущих зятьев.
— Лиззи, какая же ты скрытная! Ни разу, ни словечком не обмолвилась о нем, когда вернулась домой после посещения Кента!
— Разве я забыла упомянуть о знакомстве с полковником Фицуильямом, мама?
— Забыла, именно забыла! Ты твердо уверена, Лиззи, что у него нет никакого постоянного дохода, кроме его армейского жалованья?
— Весьма твердо, мама. Полковник Фицуильям вынужден жениться на деньгах.
— Такая жалость, что младшие сыновья столь часто обладают личным обаянием, какого лишены прямые наследники.
Элизабет предпочла не относить реплику матери на счет своего жениха.
— Полковник имеет очень приятные манеры, мама.
— А мисс Дарси! — тут миссис Беннет в волнении воздела руки. — Такая изящная и такая очаровательная! Она не столь красива, как ее брат, но какая фигура, какие изысканные манеры!
К удовольствию дочерей, миссис Беннет с преувеличенным изяществом сделала несколько шагов по комнате, вращая свой носовой платок, потом погрузилась в любимое кресло и продолжила:
— Я боюсь, что мисс Дарси окажется несусветной гордячкой, она произнесла не больше двух слов. Хотя знаешь, Лиззи, думаю, она немного застенчива. Имей это в виду, когда станешь представлять ее обществу. Когда она начнет выезжать в свет?
— Очевидно, когда ей позволят.
Действительно, после церемонного представления ее брата Джорджиана Дарси едва ли, хоть единым звуком, ответила на поток слов миссис Беннет. Дарси, сам всегда чувствовавший себя неловко при общении с миссис Беннет, предоставил полковнику отдуваться за всю семью, поддерживая беседу.
Полковник Фицуильям устроился в кресле рядом с миссис Беннет и, повернувшись к Элизабет, сказал:
— Мисс Беннет, не могу выразить, как я восхищен возможностью снова видеть вас, да еще при таких обстоятельствах! Прошу вас, примите мои поздравления. /I поздравляю вас обоих. — Элизабет благосклонно кивнула ему, и он продолжал: — Когда мы расстались и Кенте, я думал, что вряд ли нам предстоит еще когда-нибудь встретиться. И вот мы с вами станем родственниками и, я надеюсь, лучшими друзьями.
— Лиззи все очень ловко скрывала, полковник. — Миссис Беннет с восторгом ухватилась за свою любимую тему. — Они были едва знакомы друг с другом, и нот уже они обручены, и вот-вот поженятся.
— Едва знакомы друг с другом, мэм? Да ведь в прошлом апреле мы с Дарси больше трех недель гостили у нашей тети в Кенте, и я слышал высшие похвалы в адрес мисс Элизабет Беннет еще задолго до этого.
Миссис Беннет от души рассмеялась.
— Мама, пожалуйста, — тихо попросила Элизабет, поднимаясь со своего места и направляясь к столу, где лежала ее незаконченная вышивка.
— Достаточно воспоминаний, кузен, — заметил Дарси.
Дверь открылась, и в комнату вошел мистер Беннет, и от его насмешливого взгляда ничто не укрылось. Он увидел свою супругу, вытирающую глаза от смеха: Элизабет, побледневшую от гнева; мистера Дарси, в котором, по всему видно, взыграла спесь; и двух незнакомых людей, которые, казалось, не знали, как им вест» себя.
— Ах, мистер Беннет! Вот и вы! — вскричала его супруга, вытирая глаза. — Входите и присоединяйтесь к нашему веселью.
Генри Фицуильям поднялся, подав руку Джорджиане. Мистер Беннет поклонился и пересек комнату, чтобы быть представленным гостям.
Элизабет успокоилась, когда появление ее отца побудило сменить тему разговора. К неудовольствию и досаде миссис Беннет, ее муж заговорил о брошюре, которую он намеревался когда-нибудь все же опубликовать.
— Я описываю все разновидности глупости и недомыслия, обнаруженные мною в работах солидных авторов, описывающих нравы прошлого столетия. Я постоянно натыкался при чтении на их перлы и потратил некоторое время на расширение и приведение в порядок моих мыслей.
— Чудесно, мистер Беннет, — откликнулся полковник. — Я с интересом буду ждать появления вашей работы.
— Долго придется ждать, сэр, — фыркнула миссис Беннет.
Воцарилось неловкое молчание.
Мистер Беннет вспыхнул, Элизабет отвела взгляд, а судя по лицу Джорджианы можно было подумать, что грянул гром и разверзлись небеса.
— Мадам, — сказал полковник, — я хорошо понимаю ваше нетерпение видеть признание таланта вашего мужа. Но порой требуются долгие годы упорного труда, чтобы представить столь оригинальную работу в отшлифованном виде.
«О, да, и сколько же долгих лет ушло на внимательное изучение людей, чтобы выработать манеры, столь отшлифованные, как ваши?» — подумала Элизабет.
— Я полагаю, — вступил в разговор Дарси, — что небрежность, снижающая качество выполняемой работы, попросту граничит с безнравственностью.
— Благодарю вас, сэр, за ваше благосклонное снисхождение к моей медлительности, — кивнул мистер Беннет с видом мудрого и маститого ученого и улыбнулся Элизабет, которой пришлось прикусить губу. Мистер Дарси поклонился:
