Жюли Галан - Красавица и пират
Отмахав несколько кварталов, невыспавшаяся Жанна притомилась и пошла медленнее. Навстречу им шествовало лицо духовного звания. В лице невысокого, немолодого человека в сутане. Довольно плешивого и носатого. Шнурки его лиловой шляпы, висящей за спиной, были украшены тремя красными кисточками.
«Кто-то из протонотаров[2] – мелькнуло в голове у Жанны. – И лицо чуть знакомо, кажется, я видела его в коридоре канцелярии».
– Доброе утро, дочь моя! – на чистейшем французском приветствовал ее протонотар. – Куда вы спешите в столь ранний час? – Обращение его было вполне светским.
Жанна поспешно сунула Жаккетте вышивку и сказала:
– Утро доброе, святой отец! Мы ищем новую гостиницу. В старой меня пытались обокрасть.
– О времена! – сокрушенно воскликнул протонотар. – В Святом Городе пытаются посягнуть на имущество и жизнь паломницы! Куда мы катимся?
Жанна в тон ему вздохнула.
– Прекрасная сеньора! – вдруг просветлел лицом плешивый протонотар. – Не сочтите мои слова за дерзость, но я бы не рекомендовал вам связываться с гостиницами. Они кишат опасностями и насекомыми.
– Но мне надо где-то жить. Пока я добьюсь аудиенции у его святейшества, пройдет немалый срок… – мягко напомнила церковному чиновнику Жанна.
– Я бы мог порекомендовать вам прекрасную квартиру. Рядом с домом, в котором я снимаю жилье, почтенная чета булочников сдает комнаты на втором этаже. Они в высшей степени порядочные люди и берут за квартиру недорого. Это значительно ближе к резиденции его святейшества, чем ваша прежняя обитель.
Жанна растерялась. С одной стороны, в городе бывают миллионы паломников, и у всех свои беды, с чего бы это протонотару озаботится именно их судьбами? Но, с другой стороны, отдельное жилье, без гостиничной толкотни, шума и гама. И свежие булочки но утрам…
Булочки по утрам решили дело.
– Буду очень вам признательна за помощь, – сказал она.
Протонотар смиренно поклонился. Жаккетта с восторгом увидела, как зазолотилась под утренним солнцем его плешь.
Квартирка была прелестна, а хозяева, кажется, только и делали, что терпеливо ждали, когда же им окажет честь своим визитом графиня де Монпеза.
Окна двух комнат на втором этаже и отдельная лестница выходили во внутренний дворик, ухоженный, заросший зеленью, с радостно журчащим фонтаном. Среди зелени живописно выглядывали мраморные обломки колонн и фрагменты статуй.
– Дворик обихожен моими скромными усилиями – заметил удивленный взгляд Жанны протонотар. – Видите, вон та дверь ведет в мои покои, и я сразу же договорился с владельцами, что устрою дворик по собственному вкусу. В бытность мою секретарем у кардинала Риарио, я помогал ему собирать коллекцию древних статуй и, поступив на службу в канцелярию его святейшества, решил создать в этом дворике крохотный кусочек того великолепия, которое царило в садах его преосвященства. Разрешите откланяться, я покидаю вас. Настоятельно рекомендую вам отдохнуть, у вас такие усталые глаза.
Жанна охотно согласилась с рекомендацией. Она очень хотела спать.
Лиловая шляпа исчезла за дверью, и старая лестница даже не скрипнула под шагами протонотара.
Жаккетта недоверчиво глядела в окно. «Что-то у этого господина через слово рекомендую, да рекомендую! – подумала она. – Нужно сходить дворик осмотреть. Надо же додуматься, обломков в зелень накидать!»
Жанна прилегла, а Жаккетта спустилась во двор. Журчал фонтанчик, виноградные лозы заплетали подпорки, образуя беседки. Было тихо и сонно. Тянуло ароматом свежей сдобы. Солнце пробивалось сквозь листья.
Жаккетта вздохнула. Все хорошо, а душа не лежит.
До Ватиканского холма теперь действительно было рукой подать. И протонотар частенько сопровождал их туда. Разумеется, совершенно случайно. Чаще всего они встречались на перекресточке, куда выходили обе улочки: та, на которой стоял дом булочника, и та, на которой стоял дом протонотара.
Главным достоинством внешности чиновника оставалась плешь. Черты лица была мелкими и какими-то невзрачными. Ничего не бросалось в глаза, все было мягким и бесцветным. И ростом он был не выше Жаккетты.
Жанне было даже немного жалко церковного чиновника. Хорошо, что он избрал своей стезей духовное поприще, в светском костюме он совершенно не имел бы успеха у дам.
Протонотар щедро знакомил их с достопримечательностями Рима.
– Не спешите, госпожа Жанна, – мягко увещевал он. – Город Льва не исчезнет, даже если вы немного задержитесь. Ведь мы проходим под стенами, построенными еще в одиннадцатом веке от Рождества Христова. Их возвел папа Лев Четвертый, потому-то и зовут город за стенами его именем.
– Они весьма толстые, – заметила Жанна, вступая под арку ворот. – Толще стен моего замка.
– Конечно! – подтвердил протонотар. – Ведь они соединяют резиденцию папы с замком святого Ангела. В случае опасности по верху стен повозка умчит папу под прикрытие бастионов замка. Вас еще не отправляли во дворец Новой Канцелярии?
– Нет, – удивилась Жанна. – Пока все, связанное с моим прошением, делается внутри Ватикана.
– Возможно, вам и не придется ее посещать, она находится довольно далеко. Если попадете туда, обратите внимание на дворец.
– А что интересного в этом дворце? Почему возникла нужда в еще одном здании для канцелярии? Неужели такая масса работы?
– Суть не а этом, просто в одну из ночей племянник его святейшества проиграл племяннику тогдашнего папы Сикста Четвертого шестьдесят тысяч скуди. Эти деньги выигравший кардинал Риарио и отдал на возведение нового дворца для канцелярии, чтобы облегчить труды бедных канцеляристов. Вот так в Риме появляются дворцы…
Они прошли ворота и свернули направо, к фонтанчику. Там протонотар покинул девушек, спеша по своим делам, а Жанна с Жаккеттой остались, чтобы попить удивительно вкусной воды.
Начался еще один день ожидания…
В следующий раз протонотар нагнал их на обратном пути из Ватикана.
В отличие от Жанны, у него был хороший день и протонотар излучал благодушие.
– Я вижу, госпожа Жанна, – шутливо заметил он, – что вы большая поклонница пеших прогулок. Вы упорно не пользуетесь экипажем?
Жанна не пользовалась экипажем исключительно из соображений экономии, но протонотару она, конечно же, назвала другую причину:
– Я думаю, что по этому городу нужно ходить пешком. А вы, отче, как я вижу, тоже отдаете предпочтение пешим прогулкам?
– О да, смирение, смирение и еще раз смирение… – благостно улыбнулся протонотар. – Что толку, если в тщете и суете я буду проноситься по улицам Рима? Никчемная гордость, тщеславие и прочив пороки… «Терпеливый лучше гордеца», так что решил я, недостойный божьей милости, утруждать свои стопы, спасая душу.
