Барбара Картленд - Сердцу не прикажешь
К его великому удивлению, Флоренс, обычно благоразумная в таких случаях, внезапно разрыдалась.
— Я не выдержу этого! — воскликнула она. — Я не вынесу, если снова останусь одна!
— Но, дорогая, это всего лишь два дня, — убеждал ее Малколм. — Ты должна понять, что это важно.
— Разве это может быть важнее меня? — разгневанно воскликнула Флоренс. — Если ты оставляешь меня одну, значит, не любишь. Ведь ты знаешь, как я без тебя тоскую.
В это время в комнату вошла Нанна, и Флоренс обратилась к ней за поддержкой.
— Он снова уезжает, Нанна, — пожаловалась она. — Скажи ему, что он не должен, он не может оставить меня здесь одну!
— Но ты останешься с Нанной, — продолжал увещевать ее Малколм. — Можешь пригласить в гости кого-нибудь из подруг. Мне не хочется казаться эгоистом, но твое поведение, Флоренс, неразумно.
— Он не должен уезжать, Нанна, ведь верно? — Флоренс упорно искала помощи у Нанны.
— На вашем месте, сэр, я не уезжала бы, если это возможно, — наконец медленно произнесла та.
Вмешательство горничной и ее защита Флоренс, которая вела себя как капризный ребенок, не на шутку рассердили Малколма.
— Мне очень жаль, — холодно сказал он, подчеркнуто обращаясь только к одной Флоренс, — но боюсь, мне следует относиться с достаточным уважением к просьбам моего дяди. Пригласи любого, кого хочешь, погостить у тебя, а я постараюсь вернуться как можно скорее.
Он покинул комнату и не видел Флоренс, когда уходил в министерство.
Занятость на работе несколько погасила его раздражение и гнев. А когда он, возвращаясь вечером домой, шел через Сент-Джеймс-парк, то уже корил и осуждал себя за ненужную резкость и, возможно, даже эгоизм.
В конце концов, в нынешние времена подобная реакция жены на то, что муж оставляет ее одну, — великая редкость. Большинство жен только рады время от времени побыть без мужей.
«Нет, так нельзя, — думал он. — Надо бы в последний момент заболеть гриппом или чем-нибудь еще. Не могу же я обидеть старика простым отказом».
Но доброе настроение испортилось, как только он вошел в дом. Поднимаясь в гостиную, он встретился с Нанной. На его «добрый вечер» она не ответила и в мрачном молчании прошла мимо.
«Черт бы побрал эту женщину, — подумал он. — Слишком много она позволяет себе. Если и дальше так пойдет, придется расстаться с ней. Я не позволю прислуге дерзить мне».
Флоренс дулась и была не в настроении, что больше всего сердило Малколма.
Они, конечно, помирились. Ссоры молодоженов недолговечны, однако упорное противостояние Флоренс и Нанны лишь укрепило в нем решимость съездить к дядюшке в Йоркшир.
Малколм опасался, что, если он уступит в данном случае, ему всю жизнь быть под каблуком не только у Флоренс, которую он обожал, но и у мрачной, вечно стоящей за ней как тень Нанны.
Впрочем, несмотря на принятое решение держаться твердо, он чуть было не сдался в последний момент, когда целовал на прощание Флоренс.
Однако, увидев кислое осуждающее выражение лица Нанны, которая не только проводила его до порога, но и долго глядела ему вслед, он был рад, что настоял на своем.
На второй день охоты погода настолько испортилась, что к полудню пришлось оставить все попытки что-нибудь подстрелить. И Малколм решил уехать раньше, не дожидаясь вечернего поезда на Лондон.
Он приехал на Джон-стрит вскоре после ужина, а не так, как его ждали, в час или два ночи.
«Это будет приятным сюрпризом для Флоренс», — думал он, надеясь, что его неожиданный приезд побудит ее сменить гнев на милость.
Открыв дверь своим ключом, он вошел в холл и, поставив часть багажа на пол, нажал звонок и вызвал горничную, чтобы та помогла ему перенести из такси оставшиеся вещи.
Появилась горничная, тихая и несколько напуганная девушка; находясь под строгим началом Нанны, она редко появлялась на глаза господам, разве что когда прислуживала за столом.
— Миссис Уортингтон дома? — справился Малколм.
— Она наверху, сэр, — ответила девушка и, как ему показалось, бросила на него испуганный взгляд.
Малколм в раздражении прогнал неприятные предчувствия.
«Я совсем схожу с ума, — подумал он. — Все что-то мерещится. Мне следовало стать писателем, а не дипломатом».
Он медленно поднялся на лестнице, заглянув по дороге в темную гостиную, и поднялся этажом выше.
Когда он достиг площадки, дверь спальни Флоренс открылась, и вышла Нанна.
Увидев его, она вздрогнула и застыла, будто увидела привидение.
— Вам не следует входить к ней, сэр, мисс Флоренс нездорова.
От Малколма не ускользнуло, в каком сильном она волнении. Нанна впервые так оговорилась и назвала свою хозяйку «мисс Флоренс». К тому же трудно было не заметить, как сильно дрожат у нее руки.
— Разумеется, Нанна, я должен ее видеть, — коротко сказал он. — Что с ней?
— Сэр, не надо входить к ней, — решительно заявила Нанна, положив руку на ручку двери. — Я скажу ей, что вы здесь, если вы подождете меня внизу.
— Никогда не слышал большего вздора! — воскликнул Малколм. — Не собираетесь ли вы помешать мне войти в спальню моей жены? Не забывайтесь, Нанна!
На одно безумное мгновение у него мелькнула догадка, что в спальне Флоренс любовник и Нанна пытается помочь скрыть это.
Он одолел два широких шага к двери спальни, но Нанна преградила ему дорогу.
— Дайте мне пройти, — резко сказал Малколм, — и оставьте свои тупости.
Она еще пыталась сопротивляться, но затем сдалась.
— Постарайтесь быть разумным, — попросила она. — Вы пожалеете, если войдете.
Малколм какую-то секунду смотрел на нее, как на безумную, а затем, оттеснив ее, повернул ручку двери.
Комната была в полумраке. Флоренс лежала на постели. Лампа на ночном столике была накрыта темным платком.
Малколм, застыв, молча смотрел на нее, а потом окликнул:
— Флоренс.
Она не ответила, тогда он снял платок с лампы, чтобы увидеть лицо Флоренс. Оно было опухшим, глаза закрыты.
— Флоренс, — снова позвал он и коснулся ее руки, лежащей поверх одеяла. Она горела.
— В чем дело? — вдруг спросила Флоренс и, открыв глаза, медленно оглядела мужа.
— Что с тобой, дорогая?
Она смотрела на него, плохо соображая, затем сказала:
— Но ты же не должен быть здесь. Ты вернулся слишком рано, почему?
Она снова закрыла глаза и отвернулась, пряча лицо в подушку от света лампы, а затем пробормотала:
— Нанна сказала, что все обойдется...
Внезапно Малколм все понял.
Затрудненность речи, запах спиртного в спальне, красные воспаленные глаза... Флоренс была пьяна.
Он простоял еще минуты две, глядя на нее, а затем, не сказав ни слова, вышел на лестничную площадку. Нанна стояла вполоборота, уставившись в пол. Видимо, она ждала его.
