Мэри Брэддон - Тайна фамильных бриллиантов
Молодой человек молчал несколько минут, и потом мрачно промолвил:
«Я поеду. Вы жестоко со мной поступаете, но я все же поеду».
— И он поехал? — спросил Балдерби.
— Да, сэр, — отвечал приказчик, видимо, тронутый своим рассказом. — Он подал в отставку, и поехал в Индию на «Ориноко». Он ни с кем не простился, и я твердо уверен, что никогда в жизни не простил своему отцу и дяде. В Индии, как вам известно, сэр, он сделал карьеру и мало-помалу занял место управляющего нашим индийским агентством. В 1831 году он женился. Его единственная дочь, которая еще ребенком была привезена в Англию, воспитывалась у дедушки, мистера Персиваля Дунбара.
— Да, — заметил Балдерби. — Я видел мисс Лору Дунбар у мистера Персиваля, который просто боготворил ее. Правда, она прелестная девушка. Но теперь поговорим о деле, добрый Самсон. Я думаю, вы — единственный человек во всей конторе, который видел нашего нового хозяина, Генри Дунбара.
— Да, сэр.
— Он должен приехать через неделю в Саутгэмптон, и, конечно, мы должны послать кого-нибудь встретить его. После тридцатипятилетнего отсутствия в Англии ему все будет чуждо, ново, и потому необходимо послать человека, который бы сумел ему все устроить. Эти англо-индийцы ужасно ленивый народ, да и к тому же он будет уставшим от продолжительного морского путешествия. Так как вы его знаете, Самсон, и отличный комиссионер, и неутомимы, как молодой человек, то я желал бы вас послать. Не возражаете?
— Нет, сэр, — отвечал приказчик. — Я не очень люблю мистера Генри, ибо считаю его главным виновником гибели моего бедного брата, но я готов исполнить ваше желание. Это служебная обязанность, а я готов исполнить все, чего требует моя служба. Я, сэр, не что иное, как машина, конечно, немного поистертая, но пока она не совсем распалась, вы можете ее использовать по своему усмотрению. Я всегда готов исполнять свои обязанности.
— Я в этом уверен, Самсон.
— Когда прикажете выезжать, сэр?
— Полагаю, лучше всего завтра. Вы можете уехать из Лондона четырехчасовым поездом, так что успеете закончить свои дела в конторе и наверняка уже будете в Саутгэмптоне часам к семи — восьми вечера. Я вам предоставляю распорядиться всем как знаете. Мисс Лора Дунбар приедет в город встретить отца. Бедная, она с нетерпением ждет встречи, хотя не видела отца с двухлетнего возраста. Какое странное действие имеют эти долгие разлуки. Лора встретит отца на улице и не узнает его, а любовь ее к нему не изменилась за все эти долгие годы.
Подойдя к конторке, Балдерби вынул бумажник с шестью пятифунтовыми купюрами и подал его Самсону.
— Вам нужно будет много денег, — сказал он. — Хотя, конечно, мистер Дунбар прилично снабжен ими. Вы скажете ему, что здесь все готово к его приему. Я, право, ожидаю с нетерпением приезда нового хозяина. Я ломаю себе голову, на кого он может быть похож. Ведь странно, что нет ни одного портрета Генри Дунбара. Был, говорят, один портрет, нарисованный до его отъезда из Англии, но отцу его не нравился недостаток сходства, и художник — я забыл его имя — взял портрет назад, обещая поправить, но через год уехал в Италию и увез с собой портрет Генри Дунбара вместе с другими неоконченными работами. Так он и пропал; все попытки Персиваля Дунбара отыскать художника были напрасны; я часто слыхал, как мистер Персиваль сожалел, что у него нет портрета сына. Говорят, он в молодости был красавец, не правда ли, Самсон?
— Да, сэр, красивый молодой человек, высокого роста, с великолепными голубыми глазами.
— Вы видели мисс Дунбар? Она похожа на отца?
— Нет, сэр. Ее черты совершенно другие, и выражение лица гораздо добрее и приятнее.
— Неужели? Ну, Самсон, не будем вас задерживать. Вы понимаете, что вам предстоит делать?
— Абсолютно, сэр.
— Так прощайте. Ах да, вы непременно остановитесь в Саутгэмптоне в лучшем отеле, например, в «Дельфине», и будете дожидаться парохода. Мистер Дунбар едет на «Электре». Еще раз прощайте, желаю вам успеха.
Старый приказчик поклонился и вышел из комнаты.
— Ну, Остин, — обратился Балдерби к кассиру, — мы также должны приготовиться к приезду нового хозяина. Он должен знать, что нам известна история его преступления, чтобы не задирал носа перед нами.
— Не знаю, мистер Балдерби, — отвечал кассир, — но, я полагаю, напротив, что Генри Дунбар будет нас ненавидеть, потому что мы знаем его тайну, и именно по этой причине будет с нами обходиться как можно надменнее и свысока. Вот увидите, как он задерет нос.
II
Отец Маргариты
Вандсворт — невеселый городок. Мирной стариной дышат его узкие, мрачные улицы, несмотря на то, что часто по ним несутся блестящие экипажи по дороге в Вимбльдон или Ричмондский парк.
Высокие крыши, старомодные трубы, решетчатые окошки — все это остатки старины глубокой, и путешественник, посетивший впервые этот городок, мог бы подумать, что он находится в ста милях от шумного, многолюдного Лондона. В самом же деле Вандсворт расположен так близко к Лондону, что там как бы дышишь дымом и копотью столичной атмосферы, как бы слышишь шум, гам столичных улиц.
В сторону от главной улицы городка идут вниз, к берегу реки, узенькие переулки. В одном из них, довольно красиво расположившись, тянется целый ряд отдельных домиков, окруженных садами. Густой ракитник и дикий смоковник предохраняют их от пыли, стоящей столбом на дороге в жаркую погоду.
В одном из этих домиков жила молодая девушка со своим отцом. Она давала уроки музыки и пения по очень дешевой цене; одевалась всегда очень бедно, носила старомодные шляпки, и, несмотря на все это, соседи ее уважали и удивлялись ей. Все обитательницы этих домиков, называвшихся Годольфинскими коттеджами, в один голос говорили, что она настоящая леди по образованию и рождению. Быть может, добрые, простые люди, восхищавшиеся Маргаритой Вентворт, были бы более правы, если б считали молодую девушку настоящей леди не по рождению или образованию, а по природе. Это прелестное создание не нужно было учить грации или приличиям: она была ими одарена в высшей степени.
У нее не было матери. Она даже ее не помнила, ибо та умерла семнадцать лет тому назад, оставив бедную Маргариту, которой едва минул год, на попечение своего мужа, Джемса Вентворта.
Но Джемс Вентворт, известный негодяй, отвергнутый средой всех честных людей, живший на средства, добываемые неизвестно каким путем, совершенно запустил воспитание своей дочери и вовсе не заботился о ней. А она с каждым годом все более походила на свою покойную мать. В восемнадцать лет она стала совершенной красавицей с темно-каштановыми волосами и такими же темно-карими глазами. И все же Джемс Вентворт любил свою дочь, но только по-своему. Временами он просиживал дома вдвоем с Маргаритой по целым неделям, погруженный в какое-то мрачное раздумье. Но при этом наступали для него минуты, когда он бежал из дому и скрывался неизвестно где по неделям, даже месяцам, а бедная Маргарита терзалась от горя и неизвестности о судьбе отца. Иногда он приносил ей деньги, иногда же питался на ее трудовые гроши.
