Линда Миллер - Мой разбойник
Однажды, в Лос-Анджелесе, Кейли была на приеме у психиатра и рассказала ему о зеркале. Он диагностировал феномен «аутогенной галлюцинации», состояние, зачастую связанное с мигренью. Кейли объясняла, что у нее никогда в жизни не было головной боли, достаточно серьезной, чтобы ее можно было назвать мигренью. Доктор выписал ей таблетки от головной боли. Она выбросила рецепт в мусорную корзину за дверью кабинета.
Даже сейчас Кейли не сомневалась в своем здравом рассудке. Да, она была скульптором, творческой натурой, и у нее было очень богатое воображение. Джулиан говорил, что правое полушарие ее мозга гораздо активнее левого, он называл ее «безнадежно правосторонней». Но Дерби и салун «Голубая подвязка» не были иллюзией. Только где они?
Кейли вошла в свою детскую комнату, с неприязнью посмотрела на голый матрас на узкой кровати с балдахином. В этот момент зазвонил сотовый телефон. Зная, что это Джулиан, Кейли колебалась некоторое время, потом достала из сумочки электронное чудо техники и поднесла к уху.
– Привет, Джулиан, – сказала она.
Не звучал ли ее голос слишком раздраженно? Она надеялась, что нет, потому что Джулиан не заслуживал недружелюбного обхождения. Он беспокоился о ней, он всегда был заботливым.
Джулиан засмеялся, и Кейли представила его в коридоре лос-анджелесского госпиталя в халате, со стетоскопом на шее и в тщательно отглаженных брюках. Его темные волосы всегда аккуратно причесаны, не зависимо от того, насколько суматошным выдался день. Таким уж он был – немного надменный доктор Джулиан Друри, талантливый хирург, творивший чудеса.
– Я, наверное, должен быть рад, что ты не ждешь звонка от другого мужчины, – весело заговорил Джулиан.
Кейли сдержала вздох.
– Меня интересует только один мужчина, – произнесла она с некоторой дерзостью в голосе.
«Если не принимать в расчет твою странную одержимость Дерби Элдером», – насмехалось над ней ее второе «я», которое обычно молчало и ни во что не вмешивалось.
– Как доехала, дорогая?
– Дорога слишком долгая, – ответила Кейли. – Почувствую себя лучше, только когда приму душ и поем чего-нибудь.
Она посмотрела на часы – было около четырех, – потом на кровать, на которой лежал еще не распакованный чемодан. Может, ей поселиться в мотеле, всего на несколько дней, пока к дому не будут подключены все удобства, и пока она не купит раскладушку, одеяла, простыни, подушки. Она так спешила вернуться сюда, что не позаботилась о том, на чем будет спать.
С Джулианом такого, конечно, не случилось бы. Он все спланировал бы заранее, заказал бы номер в мотеле. «Нет, – с грустью подумала Кейли.– Вся эта поездка была, по его мнению, глупостью; он бы вообще никогда не вернулся сюда, будь он на ее месте».
– Знаешь, что тебе следует сделать, по-моему? – спросил он, отрывая ее от раздумий.
«Да, – подумала Кейли. Джулиан имел самые добрые намерения, но он был такой педантичный. – Ты уже тысячу раз говорил мне это и сейчас скажешь опять. И я выслушаю, потому что я так хочу полюбить тебя».
– Что? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Хорошо выспаться, нанять агента по недвижимости, чтобы он продал этот дурацкий дом, и сразу же вернуться в Лос-Анджелес. Твоя жизнь здесь, Кейли. Со мной.
У нее разболелась голова, и, кроме того, ее злило, что Джулиан назвал дом ее бабушки дурацким, хотя ни разу не видел его, но она слишком устала, чтобы спорить с ним.
– Это не так просто, Джулиан, – спокойно ответила Кейли. – Дом требует ремонта, и к тому же Редемпшн отнюдь не центр страны. Никто не горит желанием приобретать здесь собственность.
– Так найми плотников и маляров и возвращайся, – раздраженно сказал Джулиан. – Отдай дом городу под библиотеку или бесплатную клинику, взорви его или сожги. Только избавься от него.
Кейли ответила не сразу. Она терпеть не могла ссориться с ним.
– Какое тебе дело до того, что у меня есть этот старый дом? – спросила она насколько могла сдержанно. – Ты ведь вкладываешь деньги в недвижимость по всей стране.
– В том-то и дело, – возразил Джулиан с оттенком снисходительности в голосе. – Я делаю вложения. А владение полуразвалившимся старым склепом в городе призраков не самое удачное распоряжение капиталом, Кейли.
Кейли закусила губу.
– Давай поговорим об этом в другой раз.
– Когда, если не сейчас?
– Джулиан, у меня болит голова. Я устала и ничего не соображаю. Поэтому давай закончим разговор, я нажимаю на кнопку. До свидания, Джулиан. Я позвоню тебе через пару дней.
Его вздох долетел до далекого спутника и был послан обратно, к уху Кейли. Она представила себе весь этот процесс и удивилась его скорости.
– Извини, дорогая. Ты права – сейчас не время говорить о чем-то важном. К тому же меня вызывают, я, пожалуй, пойду. Отдохни немного, Кейли.
На этом разговор закончился.
Рассерженная скорее на себя, чем на Джулиана, Кейли выключила телефон и положила его обратно в сумочку. Опять подняв чемодан, она вышла из своей детской спальни и спустилась к машине. Она проехала мимо мотеля «Шейди Лейн» по дороге на кладбище и улыбнулась сама себе. «Здесь нет консьержа, – подумала она, – нет обслуживания в номерах, нет мини-бара, но хотя бы можно будет получить чистую постель». У дверей мотеля светилась надпись: «Есть свободные места».
Добравшись до кладбища, Кейли, прежде чем направиться к поросшей сорняками старой его части, навестила могилы отца и бабушки.
Старое кладбище представляло собой довольно жуткое зрелище: покореженные памятники, едва сохранившиеся кресты, кое-где плиты с именами, но все покрыто грязью и травой. Некоторые могилы были обнесены белым камнем или битым кирпичом, многие исчезли совсем. Прошло больше часа, прежде чем Кейли нашла могилу Дерби Элдера на участке, принадлежавшем семейству, носившему фамилию Каванаг. На памятнике в виде солнечных часов, наполовину поросшем мхом, было выгравировано его имя.
Кейли не удивило это вещественное доказательство того, что человек по имени Дерби Элдер действительно жил когда-то. Возможно, рассуждала Кейли, Дерби был женат на женщине с фамилией Каванаг. Или, может, Каванаги были его родственниками по материнской линии. В любом случае она ни разу не слышала, чтобы бабушка упоминала эту фамилию, и это было странно, ведь бабушка была знатоком богатой истории Редемпшна. Кейли почти благоговейно коснулась надписи с именем, которая была сделана большими рельефными буквами, просто и скромно. Наконец, вздохнув, она смела мусор, чтобы посмотреть на даты под именем.
РОДИЛСЯ В 1857 г. УМЕР В 1887 г.
Горло Кейли сдавило рыдание, в глазах застыли слезы. Это было просто глупо стоять на коленях среди заросших сорной травой могил, оплакивая человека, который умер больше века назад. Что сказал бы Джулиан, если бы увидел ее сейчас? Слабая улыбка скользнула по губам Кейли, несмотря на овладевшую ею скорбь. Она тяжело поднялась, отряхнула испачканные руки. Джулиан, вероятно, сказал бы с насмешкой в глазах, что ей нужно подумать над пересадкой левого полушария, поскольку ее собственное совсем не функционирует.
