Мэри Патни - Странные клятвы
Вслед за монахом сэр Уолтер и Ричард вышли из залы и, пройдя через двор, попали в помещение для гостей, где можно было как следует отдохнуть. Адриану претила мысль улечься в постель и забыться сном, слишком противоречивые чувства овладели им. Взглянув на небо, он увидел, что луна практически исчезла, оставив вместо себя дьявольскую усмешку. По поверью, затмение предвещает большие перемены. В нынешней ситуации в этом не приходилось сомневаться: завтра его жизнь круто изменится.
Повернув направо, новоиспеченный рыцарь направился к церкви.
Просторное помещение освещалось лишь несколькими свечами, чье пламя колыхалось на сквозняке, а холод камней внутри навевал ужасную тоску не меньше, чем зимняя стужа снаружи. Часом раньше Адриан находился здесь вместе с другими послушниками и певчими, воздавая хвалы Богу. От тел окружающих исходило тепло, в пении звучала гармония, а вера в то, что вся его жизнь пройдет здесь, вызывала умиротворение. Теперь умиротворение и спокойствие исчезли, может быть, навсегда.
Адриан поставил несколько свечей за упокой души усопших и зажег первую из них в память о погибшем отце, лорде Хью, владельце Уорфилда. Лорд славился своей непреклонностью и жестокостью, вызывая к себе больше уважения и страха, нежели любви, однако верил в доблесть и честно исполнял свой долг.
Затем зажег еще три свечи за упокой души старшего брата Хью, его жены и младенца, погибшего вместе с родителями на Рождество. Хью-младший был точной копией отца, унаследовал его дерзость и отвагу. Должно быть, люди Бургоня дорого заплатили за его смерть.
Еще одна свеча зажжена в память Эмори де Лэнси, второго сына лорда Хью, на год моложе первенца. Отказываясь признавать свое второе место, безземелье и безденежье, он всеми силами старался ни в чем не уступать старшему брату. И действительно, Эмори был равен ему во всем.
Болдуин – младший из погибших братьев. Одногодок с Ричардом, он всегда с презрением относился к незаконнорожденному брату. По иронии судьбы бастард выжил потому, что на пронизывающем декабрьском ветру преследовал напавших на поместье, а законные сыновья наслаждались уютом и теплом волшебного праздника.
Адриан полной грудью вдохнул воздух, наполненный запахом горящих свечей. Он злился на себя, не понимая, горевать ли ему или радоваться, что единственным членом семьи, оставшимся в живых после ужасной бойни, был бастард, наиболее любимый из братьев.
Рот юноши искривился в горестной усмешке. Пусть он испорчен и его мысли греховны, нельзя же отрицать собственные чувства.
Затем, следуя заведенному ритуалу, юноша зажег свечу в память своей матери, хотя ее душа уже и не нуждалась в молитвах, поэтому он воззвал о всепрощении. Когда годом раньше Элинор ушла в мир иной, причем настолько быстро, что Адриан не успел к смертному одру, юный послушник чуть не сошел с ума от горя и тоски, упрекая Бога в несправедливости – зачем забирать к себе женщину столь добрую и сердечную? Наверное, надо было больше верить Господу, ведь именно благодаря его милосердию мать умерла быстро и спокойно, не мучаясь в судорогах от адского пламени, унесшего жизни жителей Уорфилда, вопящих от боли и корчившихся в страшных муках.
Наконец юный владелец поместья, единственный оставшийся в живых из законных наследников, зажег остальные свечи. Взметнувшееся пламя рассеяло мрак, наполняя воздух запахом воска и теплом. Таким образом Адриан почтил память кухарок и посудомоек, конюхов и горничных, принявших смерть от рук Бургоня и его людей. Он помнил их, с некоторыми играл и набирался жизненного опыта от других. Пусть Господь будет к ним милосерден. Они заслужили право искать защиты у своего господина, однако лорд Хью не сумел этого сделать. Так, дай Бог, чтобы его сын не повторил подобных ошибок.
Стуча грубыми башмаками, юноша направился в часовню Божьей Матери, где перед ее статуей горело множество свечей. Ему всегда нравилось это место. Спокойствие и бесконечная доброта святой напоминали ему собственную мать, которая была символом всего светлого и чистого в его жизни. В том, что люди искренне верили в церковь и милосердие Господне, заключалась правда жизни и смысл существования, потому как церковь и вера являлись движущей силой цивилизации и сострадания у всех народов, как и женщины, приносящие доброту и мягкость в земное существование.
Адриан встал на колени и положил меч перед статуей. По обычаю, посвящаемые в рыцари молятся над своим оружием ночью перед церемонией, прося у Всевышнего силы и смирение, но новый владелец Уорфилда был вынужден изменить порядок. Склонив голову, он закрыл лицо руками и судорожно вздохнул, не замечая могильного холода камня, на котором стоял.
Пытаясь молиться, юноша никак не мог сосредоточиться, его мысли путались, смешивая планы на будущее с мучившими его чувствами. Ему следует подать протест королю, доложив о недостойном поведении Бургоня. Стивен, конечно же, не накажет своего фаворита, но, возможно, его участие уменьшит боль и облегчит страдание юноши, унаследовавшего большое состояние такой жуткой ценой. Кроме того, суверен может уменьшить налог на наследство. Адриану крайне необходимы деньги, чтобы отстроить Уорфилд и сделать его из камня, навсегда исключив опасность пожара. У него и раньше возникали мысли об уязвимости замка, однако лорд Хью мало обращал внимания на слова бесправного сына.
Налоги, восстановление замка – мирские, вполне разрешимые проблемы. Ломать голову необходимо над тем, что теперь он вступил во владение огромным поместьем, в его распоряжении и полной власти оказались сотни людей. Жизнь монаха нелегка, но проста, и здесь, в Фонтевиле, можно обуздать свои страсти.
Мать сумела разглядеть в младшем сыне дикие, неуправляемые черты характера своего отца и постаралась обуздать их любовью и нежностью. Идея отправить Адриана в Фонтевиль принадлежала именно леди Элинор. Теперь ему стала понятна мудрость этого решения, потому как, даже несмышленым юнцом, забавляясь со сверстниками и беря уроки владения оружием, он испытывал страсть к убийству, кипевшую в крови. С ранних лет Адриан приучал себя к жесткому самоконтролю. Некоторое время он искренне верил, что может одновременно быть и воином, и верующим. Но мужая, все больше убеждался – его жажда крови сильнее способности контролировать себя.
Молодой человек шумно вздохнул при мысли, что он меняет не только образ жизни, но, возможно, и душу. Адриан присоединился к лону церкви в надежде, что посвятит свою жизнь Богу и найдет в этом успокоение.
Кроме того, юноша испытывал настоящую радость от того, что проведет всю жизнь в трудах и молитвах, отгородившись от мирской суеты, от насилия и жестокости, от необузданных страстей в стенах Фонтевиля, среди тишины, нарушаемой лишь песнопениями монахов, будет познавать окружающий мир и его красоту. Здесь мало искушений, битвы ведутся лишь среди умов.