Сахара Келли - Мадам Шарли
– Да, давай. Иди. Ходи по спине этому мужчине. Играй с огнем, но потом не обвиняй меня, если опалишь ступни.
Шарли усмехнулась в ответ на слова Мэтти и выбежала из комнаты, босоногая красавица в развевающемся голубом шелке.
Но когда она оказалась перед закрытой дверью, за которой лежал обнаженный Джордан Линдхерст, ее улыбка погасла. Шарли завела руку за спину и через тонкий шелк халата нащупала свои собственные шрамы. Эта семья ее уже однажды обожгла.
И она не допустит, чтобы все повторилось снова.
2
От ее легкого стука в дверь желание болью отозвалось у Джордана внизу живота, и он прорычал, чтобы она вошла. Он в точности исполнил ее инструкции.
Абсолютно голый, он растянулся на кушетке, которую подвинул поближе к камину.
Он повернул голову и поудобнее устроился на подушке, пока она тихо прикрывала за собой дверь. Его глаза блестели, когда он наблюдал за ее приближением из-под полуопущенных век.
– Знаете, я ведь не просил вас со мной спать.
– Я и не собираюсь этого делать.
– Тогда к чему это переодевание?
Шарли на несколько секунд исчезла из поля его зрения, потом снова появилась, одетая лишь в свою простую голубую сорочку. Она не сознавала, что, стоя между ним и камином, попала в такое освещение, которое делало сорочку практически прозрачной.
Джордан почувствовал, как напряглась его плоть, и заерзал на подушках.
– Насколько я понимаю, милорд, вы уже прибегали к подобного рода лечению. Позвольте спросить вас, что в этот момент было надето на человеке, который вам его делал?
– Ну, голубой шелк считался неподобающей для садовника одеждой.
Она проигнорировала его попытку пошутить, занявшись маленькими баночками, которые нагрела над пламенем свечи.
Он пожал плечами:
– Насколько я помню, обычно это была хлопковая рубашка.
– Понятно. Эта техника требует концентрации, сосредоточенности и способности чувствовать то, что называют «ки», то есть сущность пациента. Дополнительные слои одежды мешают стать с пациентом одним целым, почувствовать, какие части тела его особенно беспокоят.
– Я могу точно сказать вам, где я ощущаю самое сильное беспокойство. Вот здесь. – Его мышцы напряглись, когда он поднял руку и указал на свою поясницу. Он следил за ее глазами. Она рассмотрела место травмы, а потом скользнула взглядом чуть ниже и задержалась подольше на его ягодицах.
– Ну как? Видите что-нибудь заслуживающее вашего внимания?
Она холодно посмотрела на него, а потом протянула руку и взяла первую баночку с массажным маслом.
– Что это?
– Это? Ароматическое масло, которое я использую, чтобы привести тело и разум в расслабленное состояние. Снятие напряжения с мышц, расположенных вокруг места травмы, – один из первых шагов на пути к выздоровлению.
Рука Джордана взметнулась в воздух и перехватила ее запястье, прежде чем она успела вылить масло на его тело. Он приподнялся на локте и подтащил Шарли поближе к себе.
– Простите, это всего лишь природная осторожность. – Джордан поближе подтянул ее руку и понюхал баночку. Аромат был легкий, успокаивающий, в нем чувствовалось что-то восточное. Он наморщил нос, пытаясь определить, что это.
– Это смесь масел сандалового дерева и лотоса, милорд. Она вам не повредит.
Джордан отпустил ее запястье, понимая, что, скорее всего, сжимал его слишком крепко, но сдержаться он не мог. По какой-то непонятной причине в присутствии этой женщины его нервы были напряжены больше обычного.
– Очень хорошо. – Он лег лицом вниз, и стал ждать. Он ощутил первые капли масла, упавшие ему на спину также легко, как капли летнего теплого дождя. Шарли начала мягко водить руками по его коже, совершая круговые движения, не касаясь его ягодиц, но ее руки прошлись по всему его позвоночнику сверху вниз. Ощущение было невероятно эротичным, но в то же время Джордан чувствовал, что все его тело расслабляется под ее прикосновениями.
Через несколько минут Шарли добавила еще масла, потом принесла влажное полотенце, лежавшее возле камина.
– Ай! Горячо.
– Так и должно быть. Это усилит действие масла, а также поможет более эффективно расслабить напряженные мышцы.
Джордан с трудом преодолел искушение попросить немного и для своего члена, раз уж она заговорила о частях тела, которые были особенно напряжены.
Она отошла от него и начала разминаться.
Джордан заворожено следил за тем, как она совершала телодвижения, напоминающие какую-то странную серию кошачьих потягиваний. Она растягивала мышцы, потом сжимала их, а потом расслабляла, сгибаясь, замирая и поднимаясь в какой-то необыкновенной последовательности жестов, поз и движений.
Он почти видел, как растет ее концентрация. Сосредоточенность отражалась в ее взгляде, когда она снова подошла к нему и сняла полотенце.
Джордан так сильно ее хотел, что запросто мог бы сбить ее с ног, разорвать ее сорочку от ворота до подола и одним движением войти в нее в эту самую секунду. Его крайне удивило, что он этого не сделал. Ведь она была шлюхой, хозяйкой борделя. Она должна быть приучена к подобного рода обращению. Тогда что же его удерживало?
Почему он в это самое мгновение не двигался глубоко внутри нее, каждый раз входя до упора, не посасывал нежные наконечники ее грудей? Почему они хором не кричали, сотрясаемые сильнейшим оргазмом?
Почему?
Ну, наверное, все дело в том, что она совершенно не реагировала на него как на мужчину. И одно только это сильно его раззадоривало, но в то же время останавливало. Ему пока еще не удалось выжать из нее ни капли сексуального желания или возбуждения. Она была словно деревянная, абсолютно бесчувственная – бесстрастность, доведенная до абсурда.
Когда руки Шарли начали надавливать на его больной позвоночник, Джордан дал себе клятву.
Он будет обладать этой женщиной. Он сделает так, чтобы в этих глазах вспыхнуло вожделение, жажда оргазма, который он подарит ей только после того, как она выкрикнет его имя и будет умолять об освобождении.
Он заставит ее кончить так, как она никогда еще не кончала.
И, скорее всего, он и сам последует ее примеру – безусловно, только ради того, чтобы составить ей компанию.
Шарли пришлось напрячь все силы, чтобы не растерять концентрацию, когда она ощутила его гладкую кожу под своими ладонями. Он бы, наверное, сильно удивился, если бы узнал о том, какой трепет ее охватил. Она вся ослабела от ощущения его тела, которое было так близко от нее. Пока она делала свои упражнения на растяжку, стены комнаты словно сдвинулись, а жар в камине и в ее теле разгорелся до небывалой силы.
Какая-то глубоко запрятанная, первобытная часть ее женской натуры пульсировала и билась от желания единения, от стремления слиться с этим превосходным мужчиной, который начал постанывать под ее руками.
