Джулия Куин - На пути к свадьбе

Он улыбнулся. Тепло, ласково. И сказал...

– Здравствуйте. Как поживаете?

Люсинда Абернети, известная всем, кто был с ней близко знаком, под именем Люси, подавила стон и повернулась к незнакомцу, который так незаметно подкрался, чтобы строить глазки Гермионе, – ведь все, кто видел Гермиону, строили ей глазки.

Заводить знакомство с Гермионой Уотсон было смертельно опасно. Гермиона коллекционировала разбитые сердца точно так же, как старый викарий из аббатства коллекционирует бабочек.

Единственная разница заключалась в том, что Гермиона не насаживала свои жертвы на булавки. По правде говоря, Гермиона совсем не желала завоевывать сердца мужчин и еще меньше хотела их разбивать. Просто... так получалось. Сейчас Люси к этому уже привыкла. Гермиона – это Гермиона, красавица с волосами цвета сливочного масла, очаровательным личиком и огромными глазищами зеленого цвета.

Люси же была... Гм, она не была Гермионой, это уж точно. Она была обычной и естественной, и в большинстве случаев ей этого было достаточно.

Во всем, что составляет женскую красоту, Люси чуть-чуть не дотягивала до Гермионы. Ее волосы были не такими светлыми. Она не была такой стройной. И ростом была чуть пониже. И глаза не отличались такой яркостью. Они были серо-голубыми – вполне красивый цвет, если сравнивать с другими девушками, кроме Гермионы. Но от этого легче не становилось, потому что она никогда не выезжала без Гермионы.

Люси пришла к этому ошеломляющему заключению на одном из уроков по английской литературе в «Школе для незаурядных благородных девиц» мисс Мосс, где они с Гермионой проучились три года.

Она чуть-чуть не дотягивает. Или, если выражаться не так прямолинейно, она просто не является совершенством.

Да, размышляла девушка, она привлекательна, она наделена той здоровой традиционной красотой, которую сравнивают с английской розой, но мужчины редко (ну, ладно, никогда) теряют дар речи в ее присутствии.

А вот Гермиона... это хорошо, что она такая добрая. Именно благодаря этому с ней можно дружить.

Благодаря этому качеству, а еще тому, что она не умеет танцевать. Вальс, кадриль, менуэт – не важно. Ни один из этих танцев.

И это здорово.

Ну вот, еще один поклонник. И опять красивый. Высокий, хотя и не очень, с каштановыми волосами теплого оттенка и довольно приятной улыбкой. И с блеском в глазах, цвет которых трудно определить в сумерках.

Не говоря уж о том, что его глаза вообще не видны, потому что он смотрит не на нее. Он смотрит на Гермиону, как и все мужчины.

Но он повел себя совершенно удивительным образом. Назвав свое имя – как она сразу по его внешности не догадалась, что он Бриджертон! – он наклонился и поцеловал руку. Именно ей.

У Люси перехватило дыхание.

Она подумала, что мистер Бриджертон использует верную тактику. Тем, что он поцеловал Гермионе руку второй, он дал себе возможность подольше подержать ее пальчики в своей руке, а саму Гермиону вынудил представиться.

Люси была потрясена. Его действия свидетельствовали о том, что по умственному развитию он значительно выше среднего.

– А это моя ближайшая подруга, – продолжила Гермиона. – Леди Люсинда Абернети.

Она произнесла это так же, как всегда, с любовью и нежностью и, возможно, с некоторой долей отчаяния, будто говоря: «Ради Бога, уделите капельку внимания Люси».

Естественно, никто никогда этого не делал. Кроме тех случаев, когда хотели получить совет в отношении Гермионы – как завоевать ее сердце. Когда возникала подобная ситуация, Люси становилась нарасхват.

Мистер Бриджертон – «Мистер Грегори Бриджертон», – мысленно поправила себя Люси, так как, насколько она знала, существовало три мистера Бриджертона, не считая, естественно, виконта, – повернулся к ней и удивил ее торжествующей улыбкой и теплым взглядом.

– Как поживаете, леди Люсинда? – проговорил он.

– Замечательно, благодарю. – Люси готова была провалиться сквозь землю из-за того, что вдруг начала заикаться на «з» в слове «замечательно», но потом напомнила себе, что он, как и все, больше никогда и не взглянет на нее, а будет все время таращиться на Гермиону.

Кстати, а возможно ли, чтобы он заинтересовался ею?

Нет, невозможно. Мужчины никогда ею не интересовались.

Итак, Гермиона – сирена, а Люси – се верная подруга. И это правильно. Потому что так устроен мир. Ну, может, это не совсем правильно, но зато все события можно предсказать наперед.

– Как я понимаю, вы хозяин этого дома? – Люси наконец-то нарушила тягостное молчание, воцарившееся после того, как они обменялись обязательными «Рада познакомиться с вами».

– Боюсь, нет, – ответил мистер Бриджертон. – Как бы мне ни хотелось приписать себе заслуги в устройстве этого праздника. Я живу в Лондоне.

– Вы, должно быть, очень счастливы, что у вас есть Обри-Холл, – вежливо проговорила Гермиона. – Даже несмотря на то что он принадлежит вашему брату.

И тут Люси поняла. Мистеру Бриджертону нравится Гермиона. Следует забыть о том, что он поцеловал ей руку первой или что он смотрел на нее, когда она начинала говорить, то есть делал то, что многие мужчины никогда не делали. Достаточно увидеть, как он смотрит на Гермиону, когда она заговаривает, чтобы понять, что полку ее поклонников прибыло.

Его глаза подергивались пеленой. Губы приоткрывались. И во всем его облике появлялась напряженность, как будто он был готов в любую минуту подхватить Гермиону на руки и побежать с ней вниз по холму, забыв о толпе и условностях.

– Люси? Люси?

Люси слегка смутилась, сообразив, что отвлеклась от беседы. Гермиона с любопытством поглядывала на нее, изящно склонив голову. Мужчины всегда считали подобную позу очаровательной. Люси однажды попыталась повторить ее. И у нее закружилась голова.

– Да? – откликнулась она – ведь надо же было как-то откликнуться.

– Мистер Бриджертон пригласил меня на танец, – сообщила Гермиона, – но я сказала, что не могу танцевать.

Гермиона всегда придумывала какую-нибудь причину – вывихнутую щиколотку или головную боль, – чтобы избежать необходимости принимать приглашение танцевать.

Люси могла бы по праву назвать себя отличной танцовщицей. И великолепной собеседницей.

– Я буду счастлив повести леди Люсинду в танце, – сказал мистер Бриджертон, потому что... И в самом деле, что еще он мог сказать?

Люси улыбнулась, не очень сердечно, но вполне доброжелательно, и позволила мистеру Бриджертону отвести себя в патио.

Глава 2,

Грегори был истинным джентльменом, поэтому скрыл свое разочарование, подал руку леди Люсинде и повел ее в танцевальный круг. Она была – и он в этом не сомневался – очаровательной и милой барышней, но она не была мисс Гермионой Уотсон.