Жаклин Рединг - Белый туман
Гэбриел Макфи, виконт Данвин при этой неожиданной новости только приподнял брови. Вместо ответа он опустился на колени перед тем, что некогда было упитанной самкой фазана, а теперь представляло собой месиво из перьев и окровавленных останков, частично прикрытых толстым слоем вереска.
– Зима уже не за горами, - произнес он, обращаясь скорее к себе, чем к собеседнику. - Обитатели острова вышли на охоту, чтобы успеть сделать запасы до наступления холодов.
Следы мелких зубов и стойкий запах мускуса свидетельствовали о том, что здесь орудовал черный хорек - хищник из семейства куньих, которого легко было распознать по темным кругам вокруг глаз. Такое вторжение нельзя было оставить без внимания, поскольку даже новорожденные ягнята и другие мелкие животные нередко становились жертвами этих ночных грабителей. Судя по виду самки фазана - или, вернее, того, что от нее осталось, - хищник скоро должен был вернуться за своей добычей.
Гэбриел выпрямился во весь свой внушительный рост в шесть с лишним футов и, покачав темноволосой головой, сунул окровавленный остов птицы в принесенный с собой мешок, чтобы ее запах не привлек других хищников.
– Похоже, этот хорек прошлой ночью снова охотился за нашими курами, Фергус. Это уже вторая, которую мы потеряли за последнюю неделю. Передайте Макнилу, что необходимо поставить дополнительные ловушки.
Если хозяин был очень высоким, то слуга необычайно коренастым. Фергус Макиен стал личным слугой виконта без малого десять лет назад, когда тот только унаследовал земли и титул. До этого он состоял на службе у старшего брата Гэбриела и их отца, проведя таким образом почти всю жизнь на этом отдаленном острове. Стоя рядом с Гэбриелом, представительный в своем костюме из клетчатой ткани и штанах шотландского горца, Фергус почесал свою седеющую голову под Килмарноком «Плоский синий берет из плотной шерстяной ткани (по названию города в графстве Эйр, Шотландия, где первоначально производились такие береты). - Здесь и далее примеч. пер.» и утвердительно кивнул:
– Да, хозяин, и чем скорее, тем лучше. В последний раз этот зверь утащил у нас четырех цыплят и нам так и не удалось его поймать, будь он неладен, грязный мисан «Щенок, негодяй (гэльск.).»!
Гэбриел поднялся, подол его килта едва задевал доходивший ему до колен покров из можжевельника, вереска и осоки, в изобилии росших вдоль тенистой стороны холма. Он свистком подозвал к себе Куду, своего черного пса из породы шотландских борзых, который повсюду совал свой нос, обшаривая лощины у подножия холма в поисках кроликов.
– Хиг а-нал ан шьо! «Иди сюда! (гэльск.)» - окликнул его Гэбриел по-гэльски, так как именно этот язык животное понимало лучше всего. На его глазах пес вскинул в ответ свою изящную голову и легко устремился вверх по склону навстречу хозяину.
Посмотрев на небо, Гэбриел заметил на расстоянии силуэт какой-то птицы, похожей на буревестника, которая изящно парила над темными взбаламученными водами Атлантики к западу от острова. Ее узкие серые крылья выглядели так поэтично на фоне тусклого дневного солнца, которое в это время года давало очень мало света и еще меньше тепла. Неподалеку от берега несколько рыбацких лодок только что отправились на ночной лов сельди, а к северо-востоку он мог различить туманные холмы Донегола в Ирландии, возвышавшиеся подобно крохотным островкам над далекой линией горизонта.
Остров Трелей был домом для клана Макфи в течение последних четырех веков, однако их предки пустили здесь свои корни задолго до того. Никто не мог сказать, когда именно они впервые высадились на Гебридских островах - эта история терялась во тьме веков.
Древняя легенда гласила, что Трелей, который еще называли Островом изгнанников, а также соседние острова Колонсей и Оронсей были тем самым местом, где святой Колумба «По преданию, святой Колумба (521-597) совершил плавание на Гебридские острова, где им был основан монастырь. Из этого центра монахи-миссионеры способствовали обращению в христианство большей части Шотландии и Северной Англии.» впервые высадился после того, как был изгнан из своей родной Ирландии. Святой собирался поселиться здесь, чтобы продолжить свои труды во славу Господа, однако, поднявшись на один из склонов - быть может, тот самый, на котором стоял сейчас Гэбриел, - и увидев вдали окутанные туманами берега любимой родины, предпочел отправиться дальше к северу на остров Айоуна, дав себе зарок никогда больше не оставаться в пределах видимости земли своих отцов. Перед отплытием, однако, он основал здесь монастырь, каменистые руины которого до сих пор еще можно было видеть на западном берегу острова как последнее напоминание о том, что это злополучное место когда-то знало лучшие времена.
– И кто же хочет меня видеть, Фергус? - наконец спросил Гэбриел, почесывая тонкую морду Куду, остановившегося рядом с ним. - Уж конечно, это не мой управляющий, Клайн, приехал раньше срока, чтобы собрать арендную плату? До Дня святого Михаила осталось еще больше двух недель.
Фергус покачал головой, пробираясь в своих грубых башмаках через заросли вереска.
– Нет, хозяин, с вами хочет поговорить какая-то девушка.
– Девушка? - Гэбриел остановился. - Уж не лишилась ли она рассудка?
Куду в ответ на это предположение заскулил, а Фергус только усмехнулся в густые седеющие усы.
– Нет, хозяин, не похоже. По ее словам, она прибыла сюда из Обана, где прочла объявление о том, что вам требуется гувернантка для мисс Джулианы.
Гувернантка! Гэбриел уже почти забыл об объявлениях, которые он поместил на Большой земле «Здесь и далее под Большой землей подразумевается основная часть территории страны (о. Великобритания).» почти год назад, когда последняя из приглашенных им гувернанток, мисс Бейтс, к его глубокому сожалению, отказалась от должности. Впрочем, мисс Бейтс была лишь одной в длинной череде ей подобных, хотя он и сумел уговорить ее задержаться на острове на целых полгода - дольше, чем любую другую из приходивших до нее.
Это уже стало для него в порядке вещей. Как только Гэбриелу удавалось найти кого-то, кто согласился бы переехать сюда, на остров Трелей, в один из самых глухих уголков Шотландии, не проходило нескольких месяцев, а иногда даже недель со времени их прибытия, как они являлись к нему с какой-нибудь жалостливой историей о больной тетушке или беспомощной бабке, требуя отпустить их домой - и немедленно.
Поначалу Гэбриел верил им и даже оплачивал переезд обратно до Эдинбурга, однако очень скоро он заметил, что перед отъездом выражение, глаз у этих женщин было одним и тем же. К тому времени, когда мисс Бейтс покинула остров, Гэбриел уже понял, что это выражение означало страх. После отъезда мисс Бейтс, несмотря на справки, которые он наводил в Лондоне и даже во Франции, все попытки Гэбриела найти для дочери новую гувернантку оказались тщетными. Похоже, слухи о темном прошлом острова вышли далеко за его пределы. Он уже готов был сдаться, смирившись с тем, что его дочь так и не узнает в жизни ничего, кроме этого мрачного, Богом забытого места, когда появившаяся словно из морских туманов незнакомка вернула ему проблеск надежды.
