Элизабет Хойт - Скандальные наслаждения

Максимус, сжав губы, оглядывал толпу гостей в зале.

— Я хочу, чтобы ты знала — у тебя еще есть время передумать.

— Разве? — Геро тоже окинула взглядом залу. Мэндевилл-Хаус был изысканно украшен. Голубые и серебряные гирлянды — фамильные цвета Баттенов — переплетались с алыми и черными — Редингов. Вазы с розами стояли на каждом столе, и маркиз нанял и экипировал целую армию лакеев. Геро взглянула на брата.

— Контракт обговорен и уже подписан.

Максимус нахмурил брови, демонстрируя герцогскую решительность.

— Если ты действительно хочешь избежать этой помолвки, я мог бы ее расторгнуть.

— Это весьма благородный жест с твоей стороны. — Геро была тронута словами Максимуса. — Но я абсолютно довольна своей помолвкой.

Он кивнул:

— Тогда, я думаю, нам пора присоединиться к твоему жениху.

— Конечно. — Голос ее прозвучал спокойно, но рука на темно-синем рукаве фрака слегка дрогнула.

К счастью, Максимус ничего не заметил. Он повел ее в бальный зал, неторопливым, но, как всегда, твердым шагом. И как обычно, перед ним все расступались.

Стоявший к ним спиной мужчина в строгом черном фраке и белоснежном парике обернулся при их приближении, и что-то в его осанке, в форме подбородка в профиль напомнило Геро негодника, с которым она препиралась всего несколько минут назад. Упрекнув себя в глупости, она присела в реверансе перед маркизом Мэндевиллом. Трудно представить кого-либо менее похожего на лорда Бесстыдство, чем ее жених.

Мэндевилл был высок и хорош собой. Если бы он чаще улыбался, то его можно было бы назвать очень красивым. Но… излишняя красота для маркиза неуместна.

— Ваша светлость. Леди Геро. — Мэндевилл отвесил галантный поклон. — Вы сегодня еще прелестнее, чем обычно, миледи.

— Благодарю вас, милорд. — Геро улыбнулась ему и с радостью отметила, что всегда строго сжатые губы маркиза дрогнули в улыбке.

Вдруг его взгляд упал на ее ухо.

— Моя дорогая, у вас всего одна серьга.

— Неужели? — Геро потрогала обе мочки, и ее бросило в жар — она вспомнила, что приключилось с исчезнувшей сережкой. — Господи, я, должно быть, ее потеряла.

Она поспешно сняла оставшуюся серьгу и отдала брату, а тот положил в карман.

Мэндевилл удовлетворенно кивнул.

— Мы можем пройти в залу? — спросил он, но его взгляд был устремлен на Максимуса.

Герцог кивнул.

Мэндевилл сделал знак дворецкому, однако в зале уже воцарилась тишина — все гости повернулись к ним.

Геро с приличествующей улыбкой на лице стояла очень прямо и неподвижно — как ее приучили еще в детстве. Леди ее положения никогда не выказывает волнения и не суетится. Геро очень не любила быть в центре внимания, но она — дочь герцога. Она посмотрела на Мэндевилла. К маркизу было приковано даже больше взглядов, чем к ней, что и понятно.

Геро подавила вздох и постаралась дышать медленно и незаметно, представив себе, что она статуя. Эта старая привычка помогла справиться с волнением. Внешне она каменное изваяние с идеальной маской дочери герцога, а подлинной, живой женщине внутри этой глыбы вообще нет места.

— Друзья, — загремел глубокий выразительный голос Мэндевилла. Он славился своим ораторским искусством в парламенте, и Геро вдруг пришло в голову: а нет ли в нем налета театральности? Конечно, в лицо ему она никогда такого не скажет. — Я приветствую всех вас сегодня здесь в Мэндевилл-Хаусе в связи с особенно важным и торжественным событием — моей помолвкой с леди Геро Баттен.

Мэндевилл повернулся к ней, с поклоном взял ее руку и с изяществом поцеловал пальцы. Геро улыбнулась и присела в реверансе, а гости зааплодировали. Их немедленно окружили, осыпая поздравлениями.

Геро благодарила глуховатую пожилую графиню, когда ее окликнул Мэндевилл:

— Уэйкфилд, леди Геро, я хочу вас познакомить…

Геро обернулась и встретилась взглядом с удивленными зелеными глазами. Откуда-то издалека донесся голос Мэндевилла:

— Моя дорогая, это мой брат лорд Гриффин Рединг.

Лорд Бесстыдство поклонился и, взяв ее руку, слегка коснулся губами.

Глава 2

Королева Черновласка мудро и справедливо правила своим королевством после смерти мужа-короля. Но не легко женщине обладать властью в мире, где господствуют мужчины. Хотя ее окружали советники и министры, а также ученые мужи, она не могла полностью доверять ни одному из них. Вот почему каждую ночь королева Черновласка выходила на балкон и держала в ладонях маленькую коричневую птичку. Она поверяла ей свои секреты и заботы, а потом, раскрыв ладони, отпускала, и та взлетала высоко в ночное небо, унося с собой королевские тайны…

Геро постаралась успокоиться и улыбнулась — не слишком открыто, но достаточно приветливо. Улыбка ни в коей мере не отразила ее ужаса от того, что она и лорд Бесстыдство скоро станут родственниками.

— Рада познакомиться с вами, лорд Гриффин.

— Да? — Он все еще стоял, склонившись над ее рукой, поэтому его тихий возглас расслышала только она.

— Разумеется.

— Врунья.

Геро еле слышно процедила сквозь зубы:

— Не вздумайте устроить сцену!

— Сцену? Я? — Рединг сощурился.

Геро хотела отнять руку, но этот кошмарный человек и не думал ее отпускать. Он медленно выпрямился.

— Какая радость, наконец познакомиться с моей новоявленной сестрой. Вы не будете возражать, если я назову вас сестрой, миледи? У меня такое ощущение, что мы с вами уже знаем друг друга. Вскоре мы будем встречаться на всех домашних обедах, завтраках, чаепитиях и подобных сборищах. У меня от радости просто дух захватывает, дорогая сестра. Мы станем очень дружной семьей. — И улыбнулся плутовской улыбкой.

У Геро в душе все взбунтовалось, когда этот наглец назвал ее сестрой. Вот уж кто ей не брат, так это он.

— Я не думаю…

— Жаль это слышать, — пробормотал он.

Геро сжала зубы и попыталась незаметно отдернуть руку, но будущий деверь держал ее очень крепко.

— Лорд Гриффин, я…

— Вы не откажетесь потанцевать со мной, моя очаровательная будущая сестра? — как ни в чем не бывало спросил он.

— Я не…

Лорд Гриффин поднял брови, а зеленые глаза лукаво сверкнули.

— …Я не думаю, — сквозь зубы выговорила она, — что это следовало бы…

— Ну конечно. — Рединг наклонил голову и опустил глаза долу. — С какой стати такой благонравной леди танцевать с таким недостойным человеком, как я? Прошу прощения за то, что посмел вам надоедать.